Мечи Дня и Ночи - Дэвид Геммел

Придя к шалашу, он огляделся и позвал ее. Она не откликнулась. Он скинул мешок и сел на бревно. Аскари заметила его распухшую щеку и ссадину на лбу. Дрался он, что ли? Ставут начал насвистывать что-то веселенькое, но уже начинало смеркаться, и Аскари чувствовала, что ему сильно не по себе. Не тот он человек, чтобы любить лес, да еще ночью. Аскари приложила руки ко рту и тихо завыла по-волчьи. Ставут вскочил, испуганно обшаривая взглядом деревья, достал из мешка лук и начал озираться в поисках стрел, но стрел не было. Он бросил лук, достал ножик, посмотрел на него, выругался и спрятал опять. Потом выхватил из кучи собранного Аскари хвороста толстую палку и приготовился, держа ее обеими руками. Аскари, еле сдерживая смех, переползла на другое место и завыла опять, погромче.

Ставут отступил и замер, ожидая нападения.

Тут Аскари вылезла из укрытия и показалась ему.

— Что это ты?

— Волки. Не слышала разве?

— Они не нападают на людей, если совсем уж не оголодают. Надо бы тебе это знать.

— Я-то знаю, — он бросил свою дубинку, — а вот они?

— Что у тебя с лицом?

— Джиамады напали, — вздохнул он. — На северной дороге.

— И все обошлось парой синяков?

— Нет, — сказал он с некоторым раздражением, — они хотели меня убить. К счастью, тут налетели конные и не дали им съесть меня.

— Легендарные?

— Да.

— Твой друг Алагир?

— Нет... другие солдаты. А я вот, как видишь, привез тебе лук.

— Ты попробовал его на джиамадах?

— Нет. Он лежал далеко в повозке.

— Не выйдет из тебя воина, Ставут, — засмеялась она. — Вечно тебя застают врасплох. Покажи-ка. — Она взяла в руки лук, провела пальцами по крутому изгибу. — На ощупь хорош. — Аскари натянула тетиву так, что та коснулась ее губ. — Посмотрим, каков он в деле. — Она достала стрелу из колчана. — Возьми опять свою палку и ступай вон туда, на склон. Я скажу, где остановиться.

Остановила она его через тридцать шагов.

— Куда мне девать палку? — спросил Ставут.

— Подними повыше.

— А потом что?

— Я в нее выстрелю.

— Ну уж нет! — Он отшвырнул дубинку, как горящую головню, и зашагал обратно к Аскари. — По-твоему, моя матушка дураков растила?

— Ты мне не доверяешь? — сощурившись, спросила она.

— Начинаются женские штучки. Думаешь, что стоишь на твердой земле, и вдруг оказываешься на зыбучих песках.

— И к чему ты это сказал?

— Разумеется, я тебе доверяю, а вот твоим стрелам — нет. Ты попадешь в дубинку, а стрела отскочит да и убьет меня.

— Бьюсь об заклад, что Алагир бы не побоялся.

— Еще бы. Алагир — замечательный друг, но при этом круглый дурак. И ты не заставишь меня стать таким же, приводя мне в пример Алагира.

— А я-то всегда думала, что ты смелый, — с деланным разочарованием проговорила она.

— Это тоже не пройдет, — весело отозвался он. — Давай я воткну эту деревяшку в землю, и стреляй себе на здоровье.

— Ладно, втыкай.

Ставут вернулся, взял палку — и как только собрался исполнить свое намерение, в дерево вонзилась стрела. Ставут отскочил, споткнулся и грохнулся наземь.

— Хороший лук, — сказала Аскари. Он в бешенстве кинулся к ней, но она нисколько не испугалась. — А ведь ты мне солгал. Друзья так не поступают.

— О чем ты? — растерялся он.

«До чего же это легко, — внутренне засмеялась Аскари, — сохраняя на лице строгое выражение. Все равно что подстрелить привязанную козу».

— Ты сказал, что тебя спас не Алагир. Я сразу поняла, что ты лжешь. — Она выдернула стрелу из мишени, спрятала в колчан и пошла к своему шалашу. — Расскажи, что еще с тобой было в дороге.

— Не очень-то мне хочется с тобой разговаривать. — Она улыбнулась, и он прыснул со смеху. — Ну да, меня спас Алагир. Убивать — это он умеет.

— Он женат?

— Нет. Он не любит женщин.

— Опять врешь!

— Тебя в горах и колдовству обучили?

— Я тебя знаю, Ставут. Ты думаешь, что врешь не моргнув глазом, ан нет. Лицо тебя выдает.

— Не может оно ничего выдавать.

— Вот именно. Когда ты врешь, оно теряет всякое выражение.

— Чепуха.

— И нос морщится. Хочешь докажу?

— Хочу.

— Сколько женщин у тебя было с твоего последнего приезда сюда?

— Ни одной.

— Врешь.

— Ладно, — хихикнул он. — Три.

— Врешь.

— Семь.

— Тебя всего-то два месяца не было, — помрачнела Аскари. — Правду Киньон про тебя говорил.

— Может, начнем сызнова? Я говорю «ни одной».

— Не хочу я больше с тобой разговаривать. Возвращайся в деревню. Оставь меня.

— Что-то ты сегодня не в настроении, — вздохнул он. — И верно, пойду, пожалуй. — Ставут хотел взять мешок и замер, увидев в воздухе дымовой столб. — А в деревне-то пожар.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Весь день Харад шел, держа небольшую дистанцию между собой и своим спутником. Говорить ему пока не хотелось. Он хотел как следует обдумать все, что услышал. Скоропалительных суждений Харад не любил и прибегал к ним разве что в драке. Когда тебя бьют, тут уж не до раздумий. Но теперь он располагал временем и мог поразмыслить над тем, что сказал ему Скилганнон.

Как все жители этого края, он слышал о Возрожденных, но никогда не стремился побольше узнать о них. Весть о том, что угрюмый мужлан Борак не был его отцом, не огорчила его — скорее даже порадовала. Больше всего Харада занимал вопрос о душе. Ребенком он ходил в маленькую школу, где учили двое священников Истока. Там он узнал, что все души совершают странствие через Пустоту в Золотую Долину. Думать об этом загробном путешествии было приятно — но, чтобы его совершить, нужно иметь ее, душу. Что делать, если тело у тебя от другого, а души этого другого в него вдохнуть не сумели?

Думая обо всем этом, он мрачнел, и гнев разгорался в нем все сильнее.

Ближе к вечеру шедший позади Скилганнон окликнул его и показал на север, где поднимался дымовой столб.

— Что это, лесной пожар?

— Нет. Слишком много дождей у нас выпало. — Харад прикинул расстояние. — Похоже, это в деревне. Может, какой-то дом загорелся.

— Велик же должен быть этот дом, — произнес Скилганнон. Харад теперь и сам различал в столбе несколько дымов, идущих с разных сторон.

— Сколько в этой деревне жителей? — спросил Скилганнон.

— С полсотни или чуть больше.

— Хватает как будто, чтобы пожар потушить.

— Там, видно, не в одном месте горит. Я не меньше трех дымов вижу. Странное дело: дома там стоят вразброс, и только один крыт соломой. С чего бы огню так сильно распространиться?

— У тебя там друзья?

— У меня нигде нет друзей, — отрезал Харад. — Но мне все равно, пожалуй, надо пойти туда и узнать, не нужна ли помощь. Найдешь без меня дорогу к пещерам?