Вопрос Веры (СИ) - Каваев Игорь

— Как вам мой новый байк? — похвастался Владимир перед Алимом Степановичем.

— Весьма… дерзко, — только и смог ответить тот.

— А вот машина, на которой вы сможете вернуться в город, — протянул он руку к фургону напавших солдат в тяжелой броне.

— Я могу вернуться прямо сейчас? — спросил коллежский асессор.

— Нет. Впрочем, как хотите, — махнул рукой Владимир. — Только учтите, солдат и вашу охрану я уже похоронил.

— Солдат? — вскинул Алим Степанович брови вверх.

— Да, солдат Службы Безопасности Церкви.

— Пожалуй я воспользуюсь вашим гостеприимством и задержусь у вас на пару дней, если вы не возражаете, — сдался тот.

— Ничуть, — обрадовался Владимир. — Даша, еда готова?

— Да-с, — по-старомодному сократив слово «сударь», ответила Даша, переодетая в длинное темное платье горничной.

— Прошу, — сделав широкий жест в сторону дебаркадера, посторонился Владимир, пропуская коллегу вперед.

Усевшись за стол, Боев посмотрел на выставленное угощение.

— Даша, — сказал он с восхищением, — сегодня ты превзошла саму себя!

— Я старалась, — скромно улыбнулась девушка, ловко подавая на стол тарелки.

Поглядев на подавленного Алима Степановича, Владимир решил поесть молча.

Через пару минут он обратил внимание, что начальник так и не притронулся к своей тарелке. Медленно положив вилку на край тарелки, Боев сказал без всякой насмешки или глумления:

— Я понимаю ваше состояние, но вам надо поесть. Любой бой — это большая потеря сил и лучше если у вас будет этих самых сил в запасе, чем оказаться вообще не готовым к возможным неприятностям.

Косо Алим Степанович посмотрел в его сторону, все также стараясь не пересекаться с ним взглядом и даже поднимать глаз, но потом все-таки взял ложку и насильно влил в себя ложку супа. Тогда Владимир тоже поднял вилку и продолжил есть.

Закончив с едой, он все-таки нарушил вынужденное молчание, вставая:

— Алим Степанович, я с вашего разрешения удалюсь, дела знаете ли.

Бросив салфетку на стол, Владимир поманил Дашу рукой за собой.

Выйдя на другой конец дебаркадера, он с удовольствием посмотрел на выращенные девушкой прямо на палубе овощи.

— Даша, я сейчас вынужден уйти, — повернулся Владимир к ней лицом.

Девушка согласно кивнула.

— Но прежде я хотел бы с тобой посоветоваться…

— Посоветоваться или провести мозговой штурм? — сразу спросила Даша, хорошо наученная прошлыми случаями.

— Наверное, и то, и другое, — признался Боев. — Я про молодую княжну, по-видимому, я придумал каким образом можно ее отыскать.

— И как же? — подыграла она ему.

— Дать объявление в газету, — торжественно заключил он.

Воцарилась тишина, прерываемая только стрекотом кузнечиков на лугу за бортом.

— Глупо, да? — скривил Владимир один уголок губ.

— Не знаю, — с лукавой улыбкой посмотрела она на него.

— Кто бы не похитил княжну, он достаточно умный, хоть и не принадлежит к преступному миру. Единственный способ выявить его, так это дать объявление в газету.

Даша задумчиво приложила кончик пальца к своим губам, опустив голову.

— Но вот что писать, я совершенно не представляю, — честно признался Владимир.

Опустив руку, девушка вскинула подбородок:

— Напиши не похитителю, а княжне.

— В смысле? — не понял он.

Сложив руки на груди, Даша оперлась спиной на стенку пристройки:

— Если похититель один, а он один, потому что будь похитителей больше, то они давно бы уже написали родителям девочки или похоронили бы ее после… всякого, — добавила она с серьезным видом. — А вот если он один, то девочка предоставлена сама себе и может свободно перемещаться.

— Почему ты так думаешь? — внимательно посмотрел он в ее глаза.

— Представим, что ее похитили. Многоквартирный дом исключается, потому что там много соседей. Частный дом исключается, потому что там соседи еще чаще общаются. Если дом богатый, то там есть слуги, которые донесут на него. А если дом очень богатый, то скорее всего дворянский и понимает последствия для своей Семьи. Поэтому девочка ушла с ним добровольно и находится в его доме также по собственной воле.

Встав рядом с Дашей, Владимир также привалился к стене, задумчиво глядя на воду, которая словно лоснилась от пролитой крови заходящего солнца. От реки веяло прохладой и свежестью, постепенно вымарывая из сознания запахи недавней битвы.

Сейчас Боев как никогда видел прорехи в своем плане.

Но если девушка была еще жива, то эти действия были единственными, которые вели к ее спасению.

— Назначу ей встречу в парке, где она гуляла с автоматоном, — наконец решился он.

— Только напиши правильно, — сказала Даша, — так чтобы похититель не догадался, что это для нее.

— Что-то вроде «молодая барышня, потерявшая своего слугу-автоматона, просим вас прийти туда-то и туда-то», — предложил свой вариант Боев.

— Ты совсем о ней ничего не знаешь? — с жалостью посмотрела на него Даша.

Отрицательно он покачал головой. Потом спохватился и достал из одного кармана отломанную половину гривны. Отсчитав десять серебряных монет, Владимир протянул их Даше:

— Спрячь пока.

Кивнув, девушка забрала у него деньги, сложив в передник на груди.

Снова посмотрев на заходящее солнце, он сказал:

— Пора отправляться.

В Златске было три главных газеты и множество мелких.

Владимира интересовали именно главные газеты, потому что те издавались для разных прослоек общества — для дворян «Куранты», мещанская «Вести» и мастеровая «Известия». Мелкие же были тематическими и служили для нижнего класса бесплатным развлечением, чтобы не так зависать в трактирах или на ярмарках, когда начинали заканчиваться деньги.

Начать он решил с мещан.

Вряд ли похититель был из мастеровых, чтобы позволить себе содержать княжну на своей шее. А потом в зависимости от того сколько денег останется, сделать заказ и в остальных двух изданиях.

Редакция газеты «Вести» располагалась в том же здании, что и остальные издания в квартале мастеровых, на самой границе с мещанами. Можно сказать, что издательства были неким водоразделом между двумя прослойками общества — с одной стороны определившиеся в своем выбранном пути мастера и с другой мещане, которых кривая могла вывезти куда угодно, хоть в те же самые мастеровые, хоть в светила науки.

Выстояв очередь к приемному окошку, сразу между каким-то пожилым купцом и бедно одетой матери с грудным ребенком, который на удивление молча и с вниманием смотрел на окружающих, Владимир честно признался барышне за стойкой регистрации:

— Мне нужно дать объявление на первую полосу.

Милая барышня с черными как смоль волосами собранными в косичку на затылке, оценивающе посмотрела на его совершенно не модный зипун:

— Вы уверены? Мы можем предложить вам хорошую отдачу от вашей рекламы и на других страницах нашей газеты.

— Да, уверен, — улыбнулся Владимир. — И желательно на весь разворот.

— Понимаю, — не поведя и глазом ответила девушка и протянув руку, дернула за колокольчик быстрой связи. — Подождите на диване, сейчас за вами придут.

Что-то не понравилось Боеву в том как она построила фразу, но он только повторно улыбнулся и отошел к дивану, не став присаживаться.

Через пару секунд из служебного помещения вышел пожилой человек в одежде мастерового, зато с интеллигентно подстриженной бородкой клинышком. Девушка через стекло показала ему на Владимира и он сразу же направился к нему:

— Здравствуйте, вы по поводу объявления? — протянул мастер руку для пожатия, которую Владимир с удовольствием пожала.

— Да.

— Пройдемте со мной, — показал тот на дверь, из которой только что вышел.

Кивнув, Владимир прошел вслед за мастером в его кабинет, заваленный старыми выпусками газет и ярко освещенный вечными лампами. Как только они уселись за стол, Владимир достал бумагу с объявлением и протянул мужчине: