Шри Ауробиндо. О себе - Шри Ауробиндо

Идея Сверхразума, или Сознания-Истины, в том понимании, в каком его употребляет Шри Ауробиндо, есть в Ригведе, а также встречается в паре мест в Упанишадах. В Упанишадах она присутствует лишь в зачаточном виде как понятие «существа знания», виджнянамайя пуруша (vijñānamaya puruṣa), стоящего выше ментального, витального и физического бытия. В Ригведе идея Сознания-Истины лишь намечена в общих чертах и не развита, из более позднего индуизма она исчезла.

Но именно эти идеи в числе прочих и составляют новизну учения Шри Ауробиндо по сравнению с традиционным индуизмом – идея о том, что мир не является ни творением Майи, ни просто игрой Божественного, лилой (līlā), ни круговоротом рождений в бытии неведения, откуда нужно бежать, но является областью проявления, где есть прогрессивная эволюция души и природы – в Материи и из Материи через Жизнь и Разум к тому, что лежит за пределами Разума, – до тех пор, пока она не придет к полному раскрытию Сат-Чит-Ананды в жизни. В этом и состоит основа этой йоги, которая придает жизни новый смысл.

Наша йога не тождественна йоге Гиты, хотя и вобрала в себя все ее основные положения. В нашей йоге мы начинаем с идеи полного подчинения, с добровольного стремления к нему; но в то же время нам нужно отвергнуть низшую природу, освободить от нее наше сознание, отпустить «я», привязанное к низшей природе, с помощью «я», поднимающемуся к свободе высшей природы. Если мы не совершим этого двойного движения, нам грозит отклонение к тамасу и подчинение без усилия, без тапаса и потому без прогресса; либо можно отклониться к раджасу, подчинившись не Божественному, а собственной ложной идее или образу Божественного, который на самом деле, в лучшем случае, всего лишь маска нашего раджасического эго.

Язык Гиты во многих местах порой кажется противоречивым, поскольку Гита признает две явно противоречащие друг другу истины и пытается их примирить. Она одобряет как одну из возможностей уход из сансары в Брахман, но также утверждает возможность свободной жизни в Божественном («во Мне», говорится там) и жизни в мире как дживанмукта. На этом последнем решении там делается особенное ударение. Рамакришна ставит «божественные души» (ишваракоти), которые могут как спускаться по лестнице, так и подниматься, выше, чем дживы (дживакоти), которые, однажды поднявшись, не имеют силы снова спуститься и делать божественную работу. Полная истина – в супраментальном сознании и его силе, позволяющей преобразовывать жизнь и Материю.

Я никогда не оспаривал истин, принятых старыми школами йоги – я сам пережил опыт вишнуитского бхакти и Нирваны в Брахмане. Я признаю их истинность для их сферы и для очерченных ими целей – истинность их опыта в его пределах, хотя вовсе не склонен принимать истину умозрительных философий, основанных на этом опыте. Точно так же я считаю, что и моя йога истинна в своих пределах – более широких, как мне кажется, – и для своих целей. Главной задачей старых школ было уйти от жизни в Божественное, так что, давайте оставим в стороне карму. Главная задача новой йоги – достичь Божественного и привнести полноту того, что будет достигнуто, в жизнь – для такой цели йога лишь инструмент. Мне кажется, здесь нет никакой тайны и нет ничего странного, что могло бы кого-то поставить в тупик, – тут всё логично и определенно. Только, говорите вы, такое невозможно сделать; но так говорят про всё до тех пор, пока кто-то этого не сделает.

Я хотел бы отметить, что Карма-йога не новое, а очень старое направление йоги; Гита написана не вчера, а Карма-йога существовала еще до Гиты. Ваше представление – о том, будто в Гите единственное оправдание для действия состоит в том, что оно представляет собой досадную необходимость и поэтому лучше извлекать из него максимальную пользу, – несколько поспешно и непродуманно. Если бы это было так, то вся Гита была бы просто глупостью, и вряд ли можно было понять, почему я написал о ней два тома, да и почему весь мир ею восхищается как одной из величайших священных книг, особенно в части толкования роли действия на пути духовного совершенствования. Хотя, безусловно, она ценна не только этим. Так или иначе ваши сомнения в том, можно ли прийти к реализации путем действия, или, вернее, ваш однозначный и категорический отказ признать такую возможность, противоречат всему опыту тех людей, кто на практике сделал возможным то, что, по-вашему, невозможно. Вы говорите, что действие тянет сознание вниз, выводит из внутренних планов во внешние – да, если вы останавливаетесь на этом, вместо того чтобы продолжать действовать изнутри; но именно это и нужно понять. Мысль и чувство также могут привести к обращенности сознания вовне; но это уже вопрос прочности связи мысли, чувства и действия с внутренним сознанием, вопрос жизни в нем и превращения всего прочего в средство его выражения. Трудно? Но даже Бхакти – не легкое дело, а Нирвана для большинства людей по сложности просто недостижима.

Не знаю, почему вас так беспокоит благотворительность, активизм [концепция активного вмешательства в политику], бескорыстное служение, т. е. сева, и тому подобное. Все эти понятия не являются частью моей йоги, не согласуются с моим определением действия и потому меня не касаются. Я никогда не считал, что политическая деятельность, или раздача пищи бедным, или сочинение прекрасных стихов ведут прямиком к Вайкунтхе или к Абсолюту. Если бы это было так, то первыми туда попали бы, с одной стороны, Ромеш Датт[94] , с другой, Бодлер[95] и приветствовали бы нас оттуда. Однако не форма действия и не само по себе действие, а сознание и стоящая за ним направленная к Божественному воля составляют смысл и сущность Карма-йоги; действие является лишь необходимым средством для единения с Наставником всех деяний, для перехода от воли и силы Неведения к чистой Воле и силе Света.

Наконец, с какой стати вы решили, что я против медитации или бхакти? Я ни в малейшей мере не возражаю против того, чтобы вы избрали для себя в качестве способа приближения к Божественному то или другое или и то и другое вместе. Однако я не вижу, почему кто-то должен опровергать пользу действия и отрицать опыт тех, кто, как говорит Гита, через действие достиг совершенной реализации и единения с Божественным, самсиддхи садхармья (saṁsiddhiṁ sādharmyam) (как Джанака[96] и другие) – по той лишь причине, что сам не смог увидеть заложенного в них глубинного смысла, – и потому лично я стою на защите действия.

Тем не менее, могу сказать, что не отношусь к бизнесу как к некоему злу или пороку, как было с древних времен принято в индийской духовной традиции. В противном случае я не мог бы получать деньги от Х. или от тех из наших последователей в Бомбее, кто ведет торговлю с Восточной Африкой; мы не могли бы поощрять их занятия и должны были бы сказать, чтобы они всё бросили и целиком бы сосредоточились на духовных практиках. Как бы с нашей точки зрения в Х. могли бы сочетаться его поиски духовного света и его фабрика? Наверное, я должен был бы сказать ему оставить фабрику, послать ее ко всем чертям и уходить в какой-нибудь ашрам, чтобы заниматься исключительно медитацией? Даже я, если бы у меня было призвание заниматься бизнесом, а не политикой, то занялся бы им без всяких моральных или духовных проблем. Всё зависит от того духа, в котором делается дело, от тех принципов, на которых оно строится, и от пользы, которую оно приносит. Я занимался политикой (причем состоял в самом непримиримом крыле революционного движения), гхорамой кармой (ghoram karma), я одобрял войну и тех, кто ушел туда добровольно, хотя политика не самое чистое дело, да и войну тоже трудно назвать делом духовным. Однако и Кришна призвал Арджуну[97] не уклоняться от жестокой битвы и своим примером воодушевлял людей на все мирские дела, сарвакармани (sarvakarmāṅi). Допускаете ли вы, что Кришна был лишен духовности или что его совет Арджуне строился на ложных или ошибочных принципах? Кришна идет даже дальше, заявляя, что если исполнять свое дело надлежащим образом и в надлежащем духе в соответствии со своей природой, характером и талантами, а также в согласии со своей и его Дхармой, то можно приблизиться к Божественному. Он обосновывает равноценность Дхармы вайшьев, браминов и кшатриев. С его точки зрения, человек вполне может заниматься бизнесом, делать деньги и получать прибыль и в то же время быть духовным человеком, практиковать йогу, иметь внутреннюю жизнь. Гита настойчиво повторяет, что деятельность есть средство духовного спасения, и ставит Йогу Труда наравне с Йогой Бхакти или Йогой Знания. Однако Кришна преподносит единый для всех деяний закон, предписывающий совершать их без желания получить плоды или награду, без привязанности к результатам своего труда, без какой бы то ни было эгоистической заинтересованности или мотивации, выполняя работу как приношение или как жертву Божественному. Таково отношение к подобным вещам всей индийской традиции: можно делать любое дело, если оно делается в соответствии с Дхармой и, если оно сделано правильно, то не препятствует ни приближению к Божественному, ни духовному знанию, ни духовной жизни.