Крымский тустеп или два шага налево... - Комбат Найтов

  - Товарищ капитан первого ранга! Это не инспекция, они оба ещё не воевали, они учиться приехали.

  - Вот как? У тебя?

  - Да.

  - Ну, ты даёшь! Надо Сергею Георгиевичу сказать! Нет, но всё равно! В батальоне мы порядок наведём!

  - Вот, только не это! Пусть всё идёт так, как оно идёт! Батальон нужен нам, а не им! А они пусть учатся, как надо воевать, как надо учить людей, и каких.

  - Нет, Дмитрий Васильевич, ты не прав. Это политически не верно! Плюс, мы твои начальники, и нам решать: как и что показывать иностранцам.

  Дмитрий вздохнул, и полез в карман кителя за приказом.

  - Читайте!

  - Нда, это несколько меняет дело.

  - Именно так, Алексей Александрович. Меня инструктировал на эту тему товарищ Сталин.

  - Вот, тебе и отдуваться! - ехидно вставил Член Военного Совета.

  В штабе, улучшив момент, переговорил с Горшковым, и отпросился у него в Особый Отдел.

  - А что так?

  - Есть ещё одна бумажка... и он показал конверт.

  - Тогда пошли вдвоём. - извинившись перед гостями, адмирал вышел из столовой, где был накрыт богатый стол, но, люди ещё только готовились сесть за него. На втором этаже, в кабинете Волчкова, Дмитрий вскрыл пакет: шесть инструкций и приказ. На всех инструкциях штамп: после ознакомления уничтожить в присутствии НОО. И сопроводиловка. Приказ он передал, после своей подписи 'ознакомлен' Горшкову, тот тоже значился в приказе. Больше никого указано не было. Горшков расписался и вернул документ Дмитрию. Тот запечатал приказ, и сдал его на хранение начальнику особого отдела. Инструкции полетели в огонь, пепел перемешан, составлена и подписана сопроводиловка. Оба вышли из кабинета.

  - Без ножа режут! Чёрт возьми! Ладно, потом переговорим. Пошли вниз, заодно и звездочки обмоем! Из Севастополя приказ передали: сегодня, тоже, меняю погоны!

  - Поздравляю, товарищ вице-адмирал!

  Глава 3. 'Над всей Европой безоблачное небо.'

  Утром у Дмитрия болела голова, состояние было ниже плинтуса, поэтому он пошёл на радикальные шаги: выкупался в Буге, устроил часовую пробежку, и, взбодрившись, прибежал на завтрак, где, придерживая себя за лоб, уже сидели Лэсли и Билл с Василием, и упорно боролись с приступами тошноты, засовывая в себя бутерброды и кофе с молоком. Глядя, как Дмитрий с аппетитом поглощает кашу, яичницу и остальное, Билл совсем побелел, и пододвинул Дмитрию свою порцию.

  - Дмитри! Ты - Геракл! Больше мы на праздники не ходим! - заявил он.

  После завтрака мужиков вывезли в Калиновку, где был расквартирован батальон, на тактические занятия. Там под грохот пулемётных очередей, стреляющих чуть выше голов, тренировалась первая рота, вторая отрабатывала рукопашный бой, четвертая перетаскивала свои миномёты и 'вела бой' с противником, постоянно маневрируя и поражая старые окопы за Ингулом. Там американцы проветрились, затем осмотрели авто и танковую роту. Третья рота отдыхала после ночных занятий. Майор попробовал себя в качестве 'курсанта'. Ползать под огнем пулемёта ему не сильно понравилось. Ближе к вечеру показали водолазную подготовку, проныривание сквозь трубу в ледяной воде, стрельбу на волнении, и прочие удовольствия, сопровождающие жизнь морского пехотинца частей специального назначения. Единственный, кто не принял участие в этом, был Василий. Он занимался переводом, но, что-то подсказывало Дмитрию, что этот 'знаток Пастернака и западной литературы' далеко не так прост, как хочет казаться. Особенное отношение к собственному оружию выдавало в нём человека, у которого ствол - это продолжение руки. Но, Дмитрий предпочел об этом не говорить. У каждого свои секреты. Побывав в учебном классе в старом коровнике, американцы с интересом рассматривали схемы и фотографии на стенах. Ближе к вечеру, их вывезли на фронт, к Тилигульскому лиману. Там разведгруппа ушла через лиман к немцам, а Дмитрий и его гости ждали её. Через четыре часа группа вернулась с языком: здоровенным унтером, которого американцы тут же сфотографировали. Вообще, фотографировали они много, там, где позволяли.

  Дав им отдохнуть в домике в Николаеве, Дмитрий хотел потащить их на форсирование реки Ингул, но, Лэсли сказал, что в этом нет надобности, и что ему требуется радиостанция. Он указал частоты и сам сел за ключ. Сообщение состояло всего из нескольких групп цифр. Двадцать минут ожидания, и радисты приняли обратную шифровку. Полковник достал шифроблокнот, сел в сторонке, прочёл и уничтожил шифровку.

  - Теперь мы будем ждать ответа Вашего Верховного Главнокомандующего. Пойдем пить пиво, Дмитри.

  Долго ждать не пришлось, успели выпить по паре банок, как вошёл шифровальщик: 'Воздух! На Ваше имя, товарищ подполковник!'. В шифровке обозначался только вариант действий: Вариант 2. Указания высланы Ваш адрес. Васильев.

  Второй вариант предусматривал переброску в Англию на базу Акнакерри самого Дмитрия, командира батальона Сагалаева, одного командира роты Архипцева, двух взводных и 25 старшин и сержантов. Уже вечером все приземлились в Рейзендорфе на трёх Си-47-х. В ангаре Антон занялся переукладкой парашютов, комплектованием групп, получили американские пайки на неделю, заменили обмундирование на американские десантные комбинезоны, но, маскировочные 'лешаки' оставили наши, а к американской форме пришили наши знаки различия. В отличие от обычного разведвыхода, все награды приказали взять с собой. Помимо обычных документов, выдали загранпаспорта. На сборы ушли сутки. Их распределили по два человека и раскидали по экипажам Б-семнадцатых. Группе самолётов изменили задание: они пойдут ночью на Турин, оттуда через Виши в Атлантику, а там в Англию. Перед этим особисты провели инструктаж, и собрали расписки о сохранении какой-то тайны. Затем Дмитрий собрал группу и объяснил им её задачу:

  - Ситуация поганая: англичанам вешает люлей Роммель в Африке. В Европе они воевать не стремятся. Пытаются подбить янки к тому, чтобы высадиться в Северной Африке и помочь им гонять Роммеля по пустыне. Товарищ Сталин, лично, поставил задачу не допустить такого развития событий: обучить первую волну десанта, как надо драться, чтобы захваченный плацдарм было невозможно отбить. Мужики, которых мы едем учить, служат довольно давно, но не обстреляны. Плюс многое зависит от настроя, сами знаете, что об этом говорить. - своими словами он пересказал инструкцию N 5 по работе с личным составом, написанную от руки. Почерка Сталина он не знал, но внизу стояла его подпись. Дмитрий хотел верить, что это был документ, написанный самим Сталиным.

  - Задача номер один: научиться отличать янки от бриттов, языки не распускать, учить салажат настоящим образом. Со всеми непонятками ко мне. Самостоятельно никому ничего в Англии не предпринимать. Дошло? Через час подъедет ещё группа: 6 человек, они из Ростова. Для всех: наши люди, прибыли из госпиталя. Встретить, как родных. Летим сегодня ночью. Если собьют над территорией противника: у всех есть ПКП-36, он обеспечивает кислород на 8 минут. Как в него включиться, вы знаете. Документы и награды уничтожить и спрятать. Ближайшие партизаны находятся в Югославии, есть партизаны в Италии и во Франции. Про то куда летели и зачем, вы подписку, только что, дали. А там, как повезёт. Остальные задачи объясню по прилёту. Да, ещё! Колхоз - дело добровольное, кто чувствует, что не сможет, держать не буду. Вопросы есть?

  - Никак нет, товарищ подполковник.

  - Разойдись, готовьтесь к вылету.

  Летчики тащили жребий, кому брать на борт пассажиров, грузить на одну бомбу меньше и лететь через Италию. Те, кто вытащил 'счастливый' билет - откровенно радовались. Особенно один! Именно к нему и попал Дмитрий с Мальцевым. Он выполнял 'крайний' 25 вылет. После полёта летит домой, в какой-то Массачусетс, видимо, город или село. Ночной полёт через Италию и Виши они считали за 'халяву', но он был боевым, поэтому, засчитывался. Убедившись, что все разошлись по машинам, и через Василия выяснив, что всем показали, как подключиться к бортовой сети, командир сам выполнил необходимые действия. Его хлопнул по плечу штурман, показав большой палец и пальцами объяснил, что пока маску можно повесить на крючок с левой стороны груди. Заревели моторы. Солнце клонилось к закату. В момент взлёта оно коснулось моря. Затем чуть приподнялось и закатилось. Мурлыкая что-то себе под нос, рядом, на ватнике, сидел Мальцев. К переговорке они подключены не были, поэтому приходилось кричать на ухо, моторы ревели очень громко. Затем стало тише, потом штурман показал, что надо включиться в кислород. Пристегнув маску, Дмитрий немного огляделся: горели яркие звёзды, внизу была полная темнота. Синие огоньки горели над картой штурмана. Было холодно, Дмитрий натянул перчатки. Штурман, несколько раз, поднятым большим пальцем, показал, что всё в порядке. Через три часа зарявкали ревуны, машина несколько раз накренилась. По небу забегали яркие снопы света, затем что-то завыло под ногами и раздалось семь отчётливых взрывов. Опять вой, видимо насоса или двигателя, небольшой доворот, и самолёт медленно поплыл дальше во тьму. Вот и вся война. Проснулся Дмитрий, когда его за плечо потряс штурманец. На земле командир корабля долго не отходил от Дмитрия, что-то говоря ему. Он дождался Василия, который перевёл Матвееву, что его приглашают вечером на проводы майора домой.