Любовница года - Марина Серова

«Видимо, как мисс Марпл», – не замедлила отреагировать я, разумеется, только мысленно.

– У меня старшая дочь примерно вашего возраста, – говорила Наталья, разливая по чашкам с пакетиками заварки кипяток и выставляя на стол печенье и конфеты. – Угощайтесь.

– Благодарю. Вы сказали, что у вас есть дочь… наверное, все, что произошло, – большой удар для нее… Извините, если…

– Нет, нет, ничего… Я не впаду в истерику. А относительно дочери… Мои девочки давно не живут с нами, повыходили замуж и сбежали из этого… ада.

– Ада? Простите… боюсь, я не понимаю…

– Ну да, конечно. Разумеется, вы не понимаете, и вам кажется, что все это стало для нас большой трагедией. Вы ведь не были знакомы с Иваном. Но если вы говорили еще с кем-то, кто его знал, вам должны были сообщить, что характер у него был просто невыносимым.

– В самом деле? – рассеянно говорила я, не зная, как реагировать на это.

Наталья Артемьева, жена и, соответственно, прямая наследница потерпевшего, чуть ли не открытым текстом сообщает о том, что это большое облегчение для всех, что ее мужа больше с ними нет. Осталось только добавить: «Не забудьте внести и меня в список подозреваемых».

Одно из двух – либо она и впрямь смертельно устала и просто делится наболевшим, пользуясь тем, что нашелся слушатель, либо она полная идиотка. И до выяснения того, какое из этих предположений окажется верным, мне придется соблюдать максимальную осторожность.

– Что-то такое мне говорили, – неопределенно сказала я, – но… не так категорично.

– Ну да, разумеется. Все соблюдают тактичность. О покойнике – либо хорошо, либо ничего. Но жить с Иваном было… сложно, и я не собираюсь изображать глубокую скорбь по поводу его кончины.

Да, на идиотку моя собеседница не походила. Я решила воспользоваться ситуацией, и пока не ушло исповедальное настроение, так кстати посетившее Наталью, рискнуть задать один из вопросов, которые принято считать «скользкими».

– Извините, если я… вмешиваюсь, но, как мне стало известно, Иван Алексеевич имел…

– Любовниц? – опередила меня Наталья, со всей прямотой озвучив понятие, которое я деликатно хотела определить как «отношения на стороне». – Не стесняйтесь, говорите как есть. Это давно ни для кого не тайна. Я вам больше скажу, учитывая характер Ивана, я даже рада была, что он частенько пропадал у своих… подружек. Не знаю, как обращался он с ними, но для меня его отлучки были чем-то вроде отпуска. Выходного среди жестоких будней.

– Жестоких?

– А как еще это назвать? Он придирался к каждому слову, напоминал, что я живу за его счет, при мне флиртовал с горничными… специально, назло… об унижениях и оскорблениях я уж не говорю. Это давно стало обычным стилем общения мужа. Семейная тирания… весьма плодородная почва, особенно при известной изобретательности. Как хорошо, что уехали девочки! В последнее время Иван был особенно невыносим. Впрочем, он не так часто появлялся дома… все время проводил с любовницами.

– А вы… вы знали, где…

– Разумеется. В пьяном виде он даже хвастался передо мной и в подробностях пересказывал, чем они занимаются.

Я смотрела на эту поблекшую и уставшую, но совершенно спокойную женщину, и удивлению моему не было предела. Как можно терпеть все это? Да я бы… да за один только полунамек, за одно только слово… растерзала бы! Порвала, как тузик грелку. А тут – тишина и покой. Разве что усталость, а в остальном…

Да, конечно, бывает так, что некуда деваться. Двое детей и все прочее… Муж, какой бы он ни был, все-таки содержит, а уйди от него – и детей отнимет, и без штанов оставит. А вот оставит ли в покое – неизвестно. Такие обычно мстительны, пока до точки не доведут, не успокоятся. Вот и терпят они, счастливые жены состоятельных мужей.

Наталья еще что-то говорила, повествуя мне об особенностях своей семейной жизни, а я думала о том, что объяснение такому спокойствию, пожалуй, только одно. За все эти годы, проведенные в аду, она устала смертельно и теперь просто отдыхает. Не нужно каждую минуту ожидать оскорбления, не висит в виде дамоклова меча над головой перспектива пьяного скандала, не застрянет кусок в горле во время обеда от нежного напоминания об иждивенчестве.

Не важно, кто убил мужа. Важно, что его больше нет и никто не мучает.

Я понимала, что в подобном настроении, доведенная до крайности, с одним лишь желанием – каким угодно способом, но избавиться от тирана, потому что даже в тюрьме наверняка несравненно лучше, в подобном настроении Наталья могла решиться на все.

Но вот вопрос – пребывала ли она в таком настроении в тот момент, когда было совершено убийство? Ведь человек, как известно, существо, ко всему привыкающее, а привычка – вторая натура. Две взрослые дочери означают только одно – в «этом аду» Наталья провела не один десяток лет. Было время смириться.

– А вы не припомните, чем занимались в день… когда случилось это… происшествие? – прервала я поток горестных воспоминаний.

– Чем занималась? Да тем же, чем и всегда, сидела дома. Общественный транспорт, как вы, наверное, сами видели, сюда не ходит, а просить машину у мужа – это отдельная история, о которой не хочется вспоминать. Так что отлучалась я редко. И, кажется, успела привыкнуть сидеть на месте. Вот сейчас – и возможность есть, и отпрашиваться ни у кого не нужно, да самой уж не хочется. Так же было и в тот день. Я немного поковырялась в саду, почитала… потом ужинала, смотрела телевизор и около одиннадцати легла спать. У нас большой штат обслуги, я почти не оставалась одна, так что, если вас интересует мое алиби, можете спросить у кого угодно, вам подтвердят, что я все время была дома.

– Нет, я не по поводу алиби. Не думаю, что это вы стреляли из кустов.

Наталья слегка усмехнулась.

Да, она была очень неглупа. И кажется, следующая ее фраза была продиктована догадкой о том, по поводу чего, собственно, меня интересовали ее занятия.

– Муж никогда не делился со мной своими планами, но в тот день я вообще не ждала его домой, зная, что после вечеринок он, как правило, ночует… не дома.

– Но о том, что состоится корпоратив, вы знали?

– Об этом знали все. Даже Ирина звонила мне, изливала эмоции по поводу того, что Игорь не взял ее с собой.

– А вам не хотелось пойти? Расслабиться, поразвлечься…

– Нисколько. Выпив, Иван и на людях не особенно сдерживался, и если нам приходилось куда-то идти вместе, для меня эти «выходы в свет» становились настоящей пыткой. Так что, в отличие от Ирины, я даже рада была, что меня не пригласили. Не всегда можно отказаться…

Нет, на заказчицу Наталья Артемьева явно не тянула. Просто затюканная баба, уставшая, хоть еще и довольно молодая, уже равнодушная ко всему.

Задав несколько незначительных вопросов, я стала прощаться. Наталья проводила меня до калитки и сказала, что было очень приятно пообщаться со мной. По-видимому, ей действительно хотелось кому-нибудь излить душу, а гламурные подружки, вроде Оксаны или той же Ирины, для подобной миссии явно не годились.

Сев в машину и медленно выруливая из поселка на основную трассу, я раздумывала о только что услышанном.

Замечание Натальи о том, что она не предполагала, что муж вечером приедет домой, наводило на мысль, что не она одна могла не знать об этом. Если коттедж, предназначенный для любовниц, был основным местом обитания Ивана Артемьева, вполне возможно, что в тот день возникла какая-то важная причина того, что он не поехал туда, и знал об этой причине, наверное, не такой уж широкий круг лиц.

Кто это мог быть?

Однозначно – охрана. Пожалуй, еще Катя. Хотя не факт. Как сатрап по определению, Артемьев вряд ли считал необходимым предупреждать о своих появлениях. Девушка должна была быть готова всегда. Иначе для чего и держать ее там? На даровых хлебах.

Значит, Катю пока оставим. Не стоит заранее сужать круг. Кто еще? Собутыльники? Смирнов?

И вдруг меня осенило. Смирнов, уехавший раньше остальных и наверняка знавший обычное расписание своего друга, этот Смирнов, вполне вероятно, даже не догадывался, что в тот день Артемьев нарушит обычай и ночевать поедет домой. Чем не алиби?

И это только во-первых. А есть еще и во-вторых. Если возвращение домой случилось неожиданно и не было обусловлено какими-то предварительными происшествиями, то знать о нем мог лишь ближайший круг. Собственно – охранники и водитель. Всё! И если решение ехать домой возникло спонтанно, так сказать, на выходе с банкета, то сообщить о нем кому-то постороннему могла только охрана. А исполнитель – несомненно посторонний, поскольку у самой охраны алиби.

Круг поисков нежданно-негаданно суживался, и, еще не успев проанализировать, к добру оно или к худу, я уже набирала номер Миши.

Рабочий день еще не закончился, и, хотя был уже пятый час, я надеялась, что верный друг не откажет мне в просьбе. Он ведь и сам заинтересован.

– Миша! Здравствуй!