Волчья сотня - Дмитрий Даль

Воевода пригубил вина, почмокал губами, словно смаковал, и наконец произнес:

– Сколько народу с собой взять хочешь?

– Всех не возьму. Слишком шумно и неуклюже получится, – задумчиво произнес Сергей.

– Всех и не надо. Если это упаурыки, то большим народом они не ходят. Так, два-три десятка отъявленных головорезов. Они пьют какую-то бурду, которая туманит мозг и делает их отчаянными рубаками. Сам не видел, но поговаривают, что это зелье позволяет им рубиться, не замечая боли. Таким брюхо распорешь, они будут путаться в кишках и все равно биться яростно. Противник, конечно, серьезный, но числом мал. Так что думаю, надо тебе два-три десятка брать.

– Слушаюсь, – по-военному отчеканил Серега.

– Это хорошо, что ты не глухой, – одобрил воевода. – Мы тебя ждать не будем. Продолжим путь, а ты иди по следу упаурыков. Найдешь, положи конец их бесчинствам. Нет, тогда через три дня мы будем ждать тебя на Батракской дороге. Там и воссоединимся.

– Батракская дорога? – удивился названию Серега.

– Пару сотен лет назад, когда Золотое ханство обложило данью срединные земли, по ней гнали невольников в уплату оброка. Оттого и название пошло. Кто в батраки уходил, по обыкновению живым домой не возвращался. В те времена эту дорогу называли Путем Плача. Но прошло время, срединные государства сбросили ханское ярмо, и чтобы уж совсем не вдаваться в печаль, но помнить о былом унижении – дорогу переименовали в Батракскую, – закончил лекцию воевода.

Серега крякнул, удивленный причудами топонимики. Теперь бы только не заблудиться и верный путь найти. Ничего, тут Шустрик справится. Найдет в сотне кого-нибудь родом из этих мест, будет им провожатый.

– Отправляйся к своим. Даю полчаса на сборы. И так мы сильно застоялись на одном месте. Скоро князь Боркич скучать начнет, а от скуки глупости разные делать.

Воевода умолк, и Серега почувствовал, что все уже сказано. Любое слово, произнесенное сейчас, будет лишним и может быть расценено как диверсия с целью задержать армию.

Он коротко поклонился и покинул ставку командования.

Возле лагеря Волчьей сотни его встречали Лех Шустрик, Дорин и Черноус. С ходу Серега стал распоряжаться.

– Шустрик, передай приказания Лодию, Вихрю и Кариму, чтобы поднимали свои десятки. Через четверть часа выступаем.

– Куда, командир? – уточнил Лех.

– Надо догнать желтолицых и наказать за все прегрешения.

– Это доброе дело. Это ты хорошо придумал, – растянулся в зловещей улыбке Шустрик.

– Ты почему еще здесь? – тотчас набросился на него Одинцов.

Лех поспешил скрыться от начальственных глаз.

– А мы? – обиженно протянул Дорин.

– А вы остаетесь и ведете за собой сотню. Воевода ждать нас не будет. Мы сходим в разведку и встретим вас на Батракской дороге, – распорядился Серега.

– А где это? – удивился Черноус.

Похоже, еще один неместный на голову сотника выискался.

– По ходу разберетесь. Кстати, надо срочно найти нам проводника, кто в здешних лесах как у себя дома чувствует.

– Будет сделано, Одинец, не переживай, – кивнул Дорин и бросился исполнять приказание командира.

– Что ты удумал, Сергей? – спросил его Черноус.

– Хочу поближе со злодеями познакомиться. Нельзя детей резать. Совсем нельзя.

Черноус пожал плечами и произнес:

– Так война же. Лес рубят, щепки летят.

– Э… не говори, тут щепка щепке рознь. Был в свое время один государь-полководец, который пошел войной на весь мир. И решил он уничтожить, стереть с лица земли целый народ. И стал сгонять людей в лагеря, где жег их, морил голодом, ставил над ними опыты разные, превращал их в свиней.

Черноус нахмурился.

– Что-то не слышал я о таком государе.

– Понятное дело, давно это было. Память о том времени только разве что в книжках сохранилась, да и то те книжки давно золой стали. Да, может, магики помнят, только разве они кому скажут, – задумчиво произнес Серега. – Долго тот правитель над землей родной и чужой измывался. И раздавили его, в конце концов, как таракана, а память о нем черная осталась, всеми проклинаемая. Война войной, а дети должны жить.

Серега умолк, размышляя над тем, чего это его на сантименты потянуло. Он чувствовал, как в груди кипит гнев и ищет выхода. Так что он должен найти этих упаурыков, чтобы гнев его не выжег изнутри.

Они въезжали уже в третью разоренную и выпотрошенную деревню. С каждым новым встреченным на пути мертвым телом Серега все больше злился. Будь-то работящий мужик в ватнике, с топором в руках, пытавшийся защитить свой дом и семью и поймавший стрелу горлом, или дородная молодая женщина, испуганная появлением невиданных ранее в этих местах диких людей с желтыми лицами и узкими глазами и пытавшаяся спрятаться в доме, но на ступеньках крыльца нашедшая свою смерть. А ведь они могли бы спасти их, если бы только чуть порезвее скакали по заснеженному лесу да не мешкали со сборами. Но больше всего злили Серегу мертвые дети. Эти чурки проклятые не жалели даже младенцев, резали всех без разбору. И в каждой деревне большую часть тел стаскивали в центр и складывали трупный курган. Может, это какой-то варварский обряд, только от него в дрожь бросало и хотелось выхватить меч и рубить желтые морды без разбора, чтобы кровь за кровь, чтобы око за око, чтобы навсегда запомнили.

Они висели на хвосте у диверсионного отряда упаурыков, если с неба не свалится метеорит и не пожжет их всех до единого, то через пару часов они их настигнут, и уж тогда вдоволь накупают клинки в крови чужаков. По хмурым и обозленным лицам солдат Серега понимал, что именно об этом они и мечтают.

Влетев на полном ходу в новую деревню, третью по счету, Серега увидел ожидаемый курган из мертвецов, разоренные дома. Все как всегда, только что-то в этой деревне его насторожило. Он не успел понять, что его напрягло, как тишину мертвой деревни нарушил свист рассекаемого воздуха, и в грудь одного из бойцов десятка Лодия впилась стрела. Она пробила доспех, словно он был сделан из картона. Боец нелепо всплеснул руками и вывалился из седла.

– Засада! – крикнул Серега, поворачивая коня под прикрытие одного из домов.

Стрелы посыпались на них с неба, но они уже были готовы к неласковому приему. Вскоре центральная улица опустела, все воины попрятались. Никто, кроме единственного неудачливого солдата, серьезно не пострадал. Так, легкие царапины, лишь только поднимающие боевой дух.

Серега спешился. Рядом с ним оказался Лех Шустрик и пять солдат из десятка Карима. Вытащив револьвер из кобуры, висящей справа на поясе, Одинцов подкрался к углу избы и осторожно выглянул наружу. Надо найти стрелков и попытаться их обезвредить. Неужели им повезло, и они настигли отряд желтомордых? В это не верилось. Слишком уж тогда гладко все выходило, да и, судя по трупному кургану, сложили его приличное время назад. Вероятно, командир упаурыков оставил в деревне засаду, чтобы задержать вестлавтцев, а еще лучше уничтожить.

Центральная улица выглядела обманчиво безопасной. Если бы не лежащий посередине труп бойца и пасущаяся неподалеку одинокая лошадь, можно было бы на это купиться. Серега заметил напротив за домами Карима и Лодия и остальных солдат. Они рассредоточились по дворам и осторожно продвигались вперед.

Одинцов перевел взгляд на святилище, окруженное частоколом. Оно очень напоминало то первое, что встретилось им на пути. Интересно, здесь тоже внутри бензоколонка стоит или какой другой артефакт далеких предков. Похоже, стреляли оттуда. Можно было бы, конечно, проверить, пустить кого-нибудь с голым задом побегать по двору, а потом по траектории полета стрелы точно определить, откуда бьют, но Серега был уверен, что и без таких крайних мер удастся выкрутиться.

Он отступил, вытащил меч. В правой руке клинок, в левой револьвер. Стрелять с левой было непривычно, но он уже успел натренироваться. Благо патронами у подручного воеводы Ключа удалось разжиться, и экономить на боеприпасе теперь не имело смысла.

– Слушай мою команду. Задними дворами идем к церквушке, – приказал он.

По лицам бойцов было видно, что они не вникли в слова командира.

– Святилище, храм видите?

Кивнули, теперь они все поняли.

– Вот туда и идем. Главное – подобраться незаметно. Без лишней необходимости не шуметь и не лезть на рожон. Умирать только по команде и смертью храбрых.

– Хорошо сказал, – оценил Лех Шустрик.

Он снял притороченный к луке седла арбалет, наложил болт и взвел тетиву.

– Пошли, что ли, пощупаем супостатов.

Проваливаясь по колено в снег, они обогнули дом, прошли мимо разоренных хозяйственных построек, где больше не мычали коровы и не квохтали куры. Всю живность варвары перевели на провиант. Оказались возле забора, разделяющего соседние участки. Нашлась калитка, оказавшаяся незапертой, и так без шума они продолжили свой путь. Только однажды они вынуждены были остановиться. Потому что опять послышался свист. Желтомордые возобновили обстрел. Видно, кто-то из ребят второго отряда неосторожно высунулся на улицу. Серега попытался посмотреть, что там происходит, но дровяник помешал. Хотя криков не было слышно, оставалось надеяться, что из ребят никто не пострадал.