Познавший Кровь - Кирилл Алейников

— Здрасьте! — попытался я улыбнуться так аккуратно, чтобы не показать клыков. — Студия «Карат», не так ли?

— Здравствуйте, молодой человек, — вежливо кивнула женщина, невольно отступил назад. — Да, это студия «Карат», а что вы хотели?

Я протянул руку, в которой держал портфель:

— Да вот, нашел в метро этот портфель. Прочитал на визитке адрес и решил привести.

Когда женщина перевела взгляд с меня на портфель, но сразу же стремительно побледнела, схватилась руками за голову и едва не упала. Я поспешил подержать старушку (что уж там — женщина! Она выглядела уже не женщиной, а именно старушкой!) и тем самым спас ее от падения.

— О Господи! О Господи! — запричитала она дрожащим голосом. — О Господи!

— Да вы не переживайте, ничего не случилось! — попытался я ее немного успокоить. Честно говоря, я ожидал примерно такой реакции от старой женщины, которой незнакомый человек в подозрительно черной одежде приносит портфель, принадлежащий, скорее всего, ее мужу. Перепугалась она за него, что тут странного…

— Это ведь… Это же моему мужу принадлежит!

— Я видел, как невысокий мужчина уронил портфель в вагоне метро, но поднять не успел, потому что толпа вытеснила его из вагона, и поэтому… — Я затараторил быстро, особо не напрягаясь в выборе слов. Видимо, мое вранье положительно подействовало на старушку, и она немного успокоилась.

— Ну, коли так, тогда — дай Бог!

Я передал ей «находку», смущенно крякнул для приличия и как бы невзначай спросил:

— А мужа вашего дома нет, случайно?

— Да вот нет его все! — тяжело вздохнула старушка. — Поехал по делам, и все нет. Но вам, молодой человек, большое спасибо, что вы принесли его вещи! Дай Бог вам здоровья, юноша!

— Да не за что, любой бы так поступил, — смутился я.

— Ну уж — любой! — отмахнулась старушка. — По-моему, один на тысячу так поступил бы.

Я в мыслях поправил ее, сказав, что не один на тысячу, а примерно один на три тысячи. Еще я отчего-то вспомнил панка…

— Я, собственно, раз уж ваш муж занимается ювелирными делами, хотел кое-что с ним обсудить, — как мог ласковей сказал я.

Старушка внезапно напряглась, на пару сантиметров прикрыла дверь. Взгляд ее сделался жестким.

— Мы не торгуем ценностями! И не покупаем тоже! У нас вообще нет ничего…

Я быстро снял очки (вот же болван, до сих пор в них стоял!) и попытался как можно правдоподобнее оправдаться:

— Да нет, вы не думайте! Я всего лишь хотел узнать, сможет ли ваш муж сделать мне копию… копию вот этого! — Я достал из кармана Медальон Бескровия и показал его старушке.

Она, как я видел, взяла себя в руки и внимательно посмотрела на артефакт.

— Какая красивая вещь! Дорогая, небось?

— Дорогая, — согласился я. — Поэтому хочу сделать себе копию на память, ведь эту вещь я вынужден вернуть.

— А вы ее не украли, молодой человек? — подозрительно спросила старушка

— Честное слово, нет! — выпалил я. — Я ее не украл, но выпросил у одного богатого коллекционера. Именно для того, чтобы сделать копию.

Старушка хмыкнула. Поверила она мне, или не поверила — одному Богу известно. Однако, поразмышляв с минуту, пригласила меня войти.

Когда я попал в дом, то первым делом в глаза бросилось убранство комнат. Здесь на стенах висели старые, но очень красивые ковры, большие механические часы с маятником, картины самой разной тематики. Я и не ожидал, что дом внутри окажется таким большим.

Старушка провела меня в гостиную и предложила чаю. Я вежливо согласился и на некоторое время был предоставлен самому себе. В гостиной я увидел очень много старых и, вероятнее всего, ценных вещей. Казалось, что каждая эта вещь стоит на своем месте и бережно хранится вот уже не одно поколение: две металлических статуэтки крылатых львов, олицетворяющие мощь и силу; большая брошь в виде цветка лотоса, инкрустированная разноцветными камнями, помещенная в замысловатую рамку-подставку и олицетворяющая собой, скорее всего, красоту; рыцарь в доспехах, стоящий на коленях перед прекрасной дамой на подставке в форме сердца — любовь. Особенно мне понравились несколько икон, больших и маленьких, с изображением, наверное, всех святых православия. Перед иконами горела лампадка, стоящая на красном платке. Красиво, блин, что говорить! Рядом с лампадкой я заметил несколько фотографий в рамках и подошел ближе, чтобы получше разглядеть изображенных на них людей.

Вот седой мужчина с черными как смоль волосами. Фотография была черно-белой и очень старой, но изображение сохранилось очень хорошо. Мужчина был одет в нарядную форму офицера Царской армии, одну руку держал на эфесе длинной шпаги.

Рядом с ним на другой фотографии была женщина с характерными для прошлого века обведенными тушью глазами, с печальным взглядом, смотрящим куда-то в сторону. Наверное, эта женщина была замужем за тем гордым офицером, а печаль затронула ее лицо, когда офицера командировали на Кавказ. Или жены офицеров должны отправляться вместе с мужьями?

По другую сторону лампадки стояли две фотографии тех же времен, но на них были изображены совсем другие люди. Вот статный пожилой человек с гусарскими усами и в модном тогда костюме с блестящими пуговицами. Чем-то он неуловимо похож на бедного Михаила Игнатьевича, так ужасно испугавшегося меня в метро. Очень даже может быть, что этот человек — отец Михаила Игнатьевича.

Рядом стояла фотография женщины, и я догадался, что это жена статного мужчины с гусарскими усами. Эта женщина была недурна собой и смотрела прямо и с вызовом. Ох, наверное, та еще была женушка!

Я хмыкнул и перевел взгляд на единственную здесь цветную фотографию.

И чуть не упал на пол от дрожи в ногах…

О, черт меня побери, да ведь это же!…

Не заметил я, как вошла старушка с подносом в руках. На подносе стоял чайник и три фарфоровые кружечки, а еще фиалка с вареньем. Старушка увидела, что я разглядываю фотографии, и сказала:

— Это дорогие нашему сердцу люди. Справа — мои родители, слева — родители моего мужа Михаила.

Я указал на цветную фотографию.

— А это кто?

Старушка вмиг посерела лицом и как-то осунулась.

— Это наша единственная внучка Оленька, — тихо сообщила она.

О, я готов был в этот самый момент провалиться прямиком в Ад. Я, бессовестный, безжалостный убийца, порождение Дьявола, создание Зла и Тьмы! Почему я выбрал себе путь преступления! Почему я не умер, как подобало человеку! Зачем, черт возьми все на свете, судьба уготовила мне роковую участь!

Я медленно отошел от фотографий и сел в кресло.

— А… — хотел я что-то сказать, но не смог.

Старушка не заметила моего смятения и деловито разлила чай в две кружки.

— А… — я вновь попытался сказать, но не мог подобрать нужных слов. Все-таки выпалил, удерживая дрожь в голосе: — А что случилось с вашей внучкой?

Старушка плотно сжала губы и посмотрела на меня так пристально, что я, кажется, даже немного осел.

— С чего вы решили, что с Оленькой что-то случилось?

— Ну, — начал я неуверенно. — Ее фотография стоит рядом с… вашими родителями, а они, скорее всего, уже умерли, и поэтому я решил…

Я замолчал, едва увидел, что глаза старушки стали влажными. Она могла в любой момент разрыдаться, а я этого ой как не хотел.

— Вы простите меня, дурака, я не хотел, — сказал я глухо, смотря на свои колени. И зачем я вякнул?

Но старушка оказалась крепкой. Она подавила слезы и сказала:

— Примерно два месяца назад Оленька пропала. Уже и милиция ее искала, и детективы всяческие, но ничегошеньки они не нашли. У нас тут по соседству живет гадалка — хорошая, честная женщина. Она много кому помогла, особенно кто искал своих родственников. Я хотела, чтобы она и нам помогла отыскать Оленьку, но та сразу же, с порога заявила, что, мол, не ищите внучку больше, не тратьте силы. Нет ее больше!

Я старался не дышать и вообще не показывать, что я все еще здесь. Готов спорить, что черти в Аду в это момент дружно валяются, схватившись за бока, и громко смеются. Надо же было мне угораздить…

— Но вы не берите в голову, молодой человек, — печально попросила старушка. — Мало ли какие несчастья приключаются. Нечего мне было вам рассказывать. Кстати, я дура старая, даже ведь представиться забыла! Ох, память! — Она закатила глаза к потолку и улыбнулась. Безусловно, сильная женщина. — Меня зовут Вероника Анатольевна.

— Сергей, — кивнул я, продолжая думать об этой девушке… девочке на фотографии.

Оленька. Оля… Ведь именно ее я убил в ту ночь. Я впервые убил, и убил внучку этой милой старушки. Единственную внучку, черт побери!

Будь я трижды проклят, отродье Яугона…

Но я не успел подумать что-то еще, как в прихожей раздалась возня.

— А вот и Михаил Игнатьевич! — всплеснула руками Вероника Анатольевна. — Пойду встречу его, а вы пока не стесняйтесь, попробуйте чайку! Только сахару у нас нет, к сожалению, но вы с вареньицем. Оно домашнее, вкусное.