Амнезия творца - Джонатан Летем

А еще он был слишком похож на сына. Часть разума Эверетта была уверена, что это он говорил с видеопленки, а теперь изменился лишь чуть-чуть, но достаточно, чтобы изображать своего отца. И Эверетт едва не выпалил:

"Кэйл!» – но тут человек подошел и подал руку.

– Билли, – сказал Илфорд, глядя Эверетту прямо в глаза, – не откажи в любезности, налей нам чего-нибудь. Эверетт, ты не против шотландского?

Эверетт растерянно кивнул, а Фолт юркнул к застекленному палисандровому шкафчику. Илфорд подвел Эверетта к стулу, а сам уселся на диван по другую сторону кофейного столика и сверкающих часов. Фолт подал им широкие, сужающиеся кверху стаканы, они резко контрастировали с побывавшей у кустарей бутылкой пива, которая осталась за порогом. Бокал был тяжеленным, его тянуло к полу, а жидкость так сильно и роскошно пахла – казалось, даже пить незачем, достаточно вдыхать пары.

– Как странно видеть тебя здесь, Эверетт. Вот уж чего не ожидал… – На лице Илфорда застыла улыбка, взгляд впился в зрачки гостя. Что он высматривает? Признание? Готовность сотрудничать?

Эверетт глотнул виски и уткнулся взглядом в стакан.

– Кажется, ты побывал в Вакавилле, – будничным тоном произнес Илфопд.

– Да.

– Та еще дыра.

– Да.

– Я хотел спросить, что ты о нем думаешь.

– Как вы сказали. Та еще дыра. – Эверетт переборол желание схватить незнакомца за грудки и завопить: «Ты кто? Где Кэйл? Где Гвен?"

– Да, пожалуй, у нас тут вполне сносно, если сравнивать с этим местечком.

– Вы про Сан-Франциско?

– Если точнее, то про Нигдешний проезд. Тут весьма специфично. Ты, конечно, заметил, как специфичны в наши дни многие явления.

– У вас тут… – Эверетт смущенно помахал рукой – не хотелось высказывать этого вслух, но хотелось, чтобы его поняли. – У вас тут есть кто-нибудь главный? Ну, вы понимаете, в каком я смысле.

Илфорд рассмеялся, не открывая рта.

– В этом смысле – нет. Подошел Фолт со стаканом, почти до краев наполненным темно-желтой жидкостью.

– Эверетта ни в чем убеждать не надо, – ухмыльнулся он. – Эверетт до нас через полстраны этой гребаной добирался.

Эверетт глотнул виски, поднял глаза и снова подумал: что же за человек сидит напротив него? Илфорд Хочкисс то и дело расплывался, его черты подрагивали, как будто он безуспешно пытался сфокусироваться. Но, едва он встретился с Эвереттом взглядом, напряженная улыбка восстановилась, а вокруг нее сплотилось все остальное. «Я что, пьян?» – испугался Эверетт. Он поставил стакан, чересчур громко звякнув донышком о кофейный столик, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Хотелось исторгнуть из себя мерцание комнаты, сверхчеткий морок картин и бонсаев и увертливые черты лица Илфорда, но они остались перед мысленным взором, будто успели отпечататься на веках изнутри. Вдобавок щелканье маятника тут же превратилось в настоящую пытку.

– В чем дело? – спросил Илфорд.

– Готов, – сказал Фолт. Фолт и Илфорд расплывались, а оттого казались абсурдными и жуткими – этакие горгульи посреди пустоты, а пустота – не что иное, как отсутствие Кэйла и Гвен. Вот она, истинная его цель: Кэйл и Гвен. Свет маяка, на который он шел.

Но он не добрался до Кэйла и Гвен. Он наткнулся на Фолта и Илфорда. И застрял.

Что за дело его удерживает в этом доме?

Внезапно нахлынула мучительная слабость. Вчерашний спор Хаоса и Иди напрямую связан с Эвереттом, который сейчас льет виски на пиво. Да, он готов. Слишком много встреч, слишком много событий. И эта встреча – последняя капля.

Илфорд Хочкисс – последняя капля…

Он проснулся спозаранку. Шел дождь. Дом молчал. Он лежал в постели в просторной чистой комнате, снаружи по оконному стеклу ритмично мели влажные листья эвкалипта. Он выскользнул из-под одеяла, взял из шкафа чистую одежду, натянул на себя и босиком, на цыпочках спустился по лестнице. Дождю не удалось прибить туман к земле, особняк по-прежнему напоминал игрушечный домик во взмученном иле на дне омута. Он прошлепал босыми ступнями по крыльцу, остановился под холодным влажным ветром и набрал полную грудь утренней свежести. С крыши срывались капли и разбивались о булыжники, что вели за угол, к двери цокольного этажа. Он на цыпочках вернулся в дом, поднялся по лестнице, надел туфли, а затем снова вышел на крыльцо под дождь.

В свинарнике, который раньше был жилищем Кэйла, сидел Фолт. Он размяк на стуле у окна и смотрел на дождь. С вялой улыбкой он повернулся к Эверетту и сказал:

– Ранняя пташка.

Эверетт показался себе безголосым. Как будто вышел из спальни во сне. Фолт благодушно махнул рукой:

– Садись.

Эверетт опустился на свободный стул, не пододвинув его ближе к Фолту.

– Только Илфорду не надо говорить, – предупредил Фолт.

– Что говорить?

– Что здесь Кэйл.

– Ну, Билли, это как раз не проблема. Ведь Кэйла здесь нет.

– Как бы не так. Он тут.

– Что ты имеешь в виду?

– Я с ним всегда по утрам встречаюсь, когда дождь. А последнее время дождь бывает каждое утро.

Фолт спятил – Эверетт больше в этом не сомневался. Но в таком случае откуда взялась видеокассета?

– Я в том смысле, что сейчас его тут нет. – Фолт вдруг оживился и вскочил со стула. – Как раз перед твоим приходом ушел. Но кое-что осталось.

– Где осталось? – Эверетт решил подыграть Фолту.

– В холодильнике.

– Ага. Кое-что от Кэйла осталось в холодильнике.

– Точно. Моя заначка. Эверетт тяжело вздохнул:

– Ну, так поделись. Не будь жадиной.

– Ладно. Только Илфорду – ни слова. – Фолт стал рыться в карманах.

– Не скажу.

Фолт нашел ключ, отомкнул замок и полез в холодильник. Потом выпрямился с закупоренной пробиркой в одной руке и шприцем в другой и ногой захлопнул дверцу.

– Ифи фюфа, – сказал он задумчиво, держа в зубах пробку. – Хуку фафай. – Игла окунулась в пробирку, жидкость перекочевала в шприц.

– Чего?

Фолт выплюнул пробку и сказал внятно:

– Руку.

Эверетт оторопело смотрел на него.

– Чего ждешь? Рукав подними. За стеной дома дождь – нудный, неизбывный – барабанил по камням. Вокруг был только туман. Эверетт ощущал тяжесть стерильной гостиной, золотых часов, палисандрового шкафчика, набитого бутылками с янтарным виски, – всей своей массой дом давил на захламленную комнату в полуподвале.

Фолт надвигался на Эверетта, криво улыбался и держал у бедра наполненный шприц. И Эверетту почудилось, что весь его путь из Хэтфорка вел только к этому мгновению и только к этой цели – дому-фантому, одинокому островку в тумане, а вовсе не к городу. Его цель сузилась в точку шириной в игольный след… Он закатал рукав и подставил руку.

– Эверетт?

Напротив него сидел Кэйл. Сидел на невидимом стуле в белой пустоте. Кэйл из прежних лет, Кэйл с видеопленки, которую он – не Эверетт, а Хаос – смотрел в Вакавилле. Друг, которого он помнил.