Сахарная вата - Жаклин Уилсон

Лаки вылизала свои лапки, мы со Сьюзен вымыли руки, а потом сели за стол завтракать. Папа присоединился к нам. Волосы у него были приглажены и блестели от воды.

Одет папа был затрапезно – в старую футболку с нарисованным на ней смайликом и обвислые рабочие джинсы. Если бы он в таком виде появился перед Рианнон, я, наверное, сгорела бы со стыда, но сейчас, когда рядом была Сьюзен, не испытывала ни малейшего дискомфорта.

Мы со Сьюзен получили на завтрак по большой миске хлопьев. Сьюзен придвинула свою миску к себе и начала подсчитывать хлопья, касаясь их кончиком своей ложки.

– Что ты делаешь? – спросил ее папа.

– Считаю хлопья, – слегка покраснев, пробормотала Сьюзен.

– У нас в доме много хлопьев, моя дорогая. Если захочешь, вон еще целый пакет стоит на серванте, – сказал папа.

– Нет, пап, Сьюзен просто любит считать все на свете, – пояснила я и улыбнулась Сьюзен: – Спорю, ты проверяешь, не ровно ли сотню хлопьев тебе насыпали.

– Спорю, что это у тебя их ровно сто, – ответила Сьюзен.

– Слушайте, девочки, а вы пересыпьте хлопья на широкую тарелку, так их будет гораздо легче сосчитать, – предложил папа. – Налить тебе чашечку чая, Сьюзен? С сахаром? Надеюсь, пересчитывать крупинки сахарного песка ты не станешь – глаза можно сломать. – Тут папа скосил глаза и скорчил глупую рожицу. Сьюзен рассмеялась и тоже скорчила рожицу в ответ.

– Мне очень нравится твой папа, – шепнула она, когда мы с ней отправились после завтрака наверх.

– А мне понравился твой, – вежливо ответила я.

– Твой веселее. И не возражает против того, чтобы я считала все подряд. Моего папу это бесит. Он говорит, что это у меня навязчивый невроз и его нужно лечить. – Сьюзен помедлила немного и спросила: – Я действительно слегка сумасшедшая, как ты считаешь, Флосс?

– Да нет же. Твой папа, конечно, очень умный, но и он не знает всего на свете. У каждого человека есть свой маленький бзик. Ты любишь все пересчитывать, а я, например, люблю составлять списки. Кстати, давай-ка составим список дел, которыми мы с тобой сегодня займемся, – предложила я, входя в свою спальню.

Я стала искать свой блокнот и ручку. Мне не хотелось, чтобы Сьюзен начала притворно говорить, как хорошо у меня в комнате, тем более что сейчас, заставленная пустыми картонными коробками, она выглядела еще более тесной и убогой, чем обычно. Сьюзен, слава богу, ничего не сказала и просто устроилась на расстеленном возле моей кровати одеяле.

– У меня тут беспорядок, – сказала я. – А на этом одеяле я пока позволяю спать Лаки.

– У меня у самой в комнате полный бедлам, но папа даже ухом не ведет, – успокоила меня Сьюзен.

Она протянула руку к моей подушке. Под подушкой робко прятались Эллерина и Димбл, однако наружу все равно слегка высовывались их маленькие вязанные из шерсти лапки.

– Кто это? – спросила Сьюзен, выуживая их из-под подушки.

Я заставила Эллерину сделать пируэт, покачала ее туловищем. Димбл какое-то время продолжал стыдливо прятаться под подушкой, но потом и он выполз наружу.

– Какие милые, – сказала Сьюзен. – Но они же голые! Давай попозже сделаем для них одежду. Занеси это в свой список, Флосс.

– С удовольствием! А ты умеешь шить, Сьюзен?

– Ну, типа того.

– Тебя этому, наверное, мама научила? – с грустью спросила я.

– Нет, мама даже пуговицу пришить не может. Папа немного шьет. А я умею делать разные стежки и сшивать края, хотя они у меня часто получаются неровными.

– Ты такая умная, Сьюзен.

– Но не такая умная, как ты, когда нужно что-нибудь нафантазировать, – возразила она. – Как, например, с Эллериной и Димблом. Они у тебя как живые. А кроме них у тебя есть еще куклы и плюшевые звери?

– Нет, – грустно ответила я. – Я была такой идиоткой, что выбросила их всех, потому что Рианнон сказала, что я веду себя как маленькая. А сейчас ужасно об этом жалею. Ненавижу себя за то, что просто собрала их тогда в мешок и выбросила на помойку. Даже нормальные похороны им не устроила. А что, было бы, наверное, очень круто устроить похороны кукол! Каждую можно было бы уложить как в гробик в коробку из-под обуви, представляешь? А поскольку кукол было много, можно было вообразить, что они умерли от какой-то эпидемии, которая разразилась в их кукольной стране. Или, например, придумать, что какой-нибудь игрушечный робот сошел с ума и перестрелял из своего пластмассового ружья всех моих Барби!

– Ну и фантазия у тебя! Слушай, а ведь мы можем совершить поминальную службу. Такие службы часто проводят спустя пару месяцев после похорон. Мы с мамой были на такой службе, когда умерла одна ее коллега по работе. Там поют псалмы и читают стихи, посвященные памяти умершего. Можем то же самое устроить и по твоим куклам.

– Я внесу это в свой список! Итак, мы с тобой устроим поминальную службу по моим куклам и сошьем одежду для Эллерины и Димбла. И еще я знаю одну вещь, которая должна тебе понравиться. Ты когда-нибудь делала фенечки, Сьюзен?

– Нет, но хотела бы. Я сделаю фенечку для тебя, ты не против?

– А я для тебя. И еще одну для моего папы, синюю, в тон его джинсам.

Мы слышали, как папа топает вверх и вниз по лестнице, таскает коробки.

– Может, ему помочь? – предложила Сьюзен.

– Да, давай поможем. Запишем это первым номером в списке наших дел: «Помочь упаковать вещи».

Я занесла это в свой список на самый верх, причем прописными буквами. Собрать мои вещи большого труда не составляло, у меня их было очень мало, потому что большую часть вещей я оставила у мамы. Одну коробку мы со Сьюзен набили моими туфлями, нижним бельем, ночнушками и туалетными принадлежностями. Другую наполнили моей школьной одеждой, сунули туда же «принцессино» платье. Свежевыстиранные парадные джинсы и отглаженная праздничная футболка были сейчас на мне. В шкафу остался лишь ненавистный мне модный джинсовый костюм со стразами.

– А это что? – спросила Сьюзен, примеряя кепку.

На ней эта кепка выглядела так же нелепо, как и на мне. Я напомнила Сьюзен о прошлой субботе, когда меня увезла по магазинам мама Рианнон.

– Конечно, это было очень любезно с ее стороны, но я ненавижу этот костюм, – призналась я. – В нем я кажусь себе круглой идиоткой.

– Ну, тебя же никто не заставляет его носить, – сказала Сьюзен. – Может, если прокрутить этот костюм в горячей воде в машине, он сядет и станет в самый раз на Эллерину?

– А что? Она будет в нем шикарной слонихой. А кепка как раз налезет на ее огромные уши. – Я скомкала джинсовый костюм и закинула его в коробку. При этом я испытала такое удовольствие, будто вместе с ним запихнула туда саму Рианнон.

– Теперь с Рианнон у меня все кончено, – сказала я. – Как я могла считать ее своей лучшей подругой, когда на самом деле она мой злейший враг? Она и еще Марго.

В классе дотянуться до нас со Сьюзен Рианнон больше не могла – мы отъехали со своей партой далеко вперед, не достанешь. Впрочем, все они – Рианнон, Марго и Джуди – крутились во время перемен неподалеку от нас, обзывались, говорили о нас всякие гадости и хихикали, хихикали… Теперь мой бывший браслет из розового кварца носила Марго. Похоже, Рианнон ей его переподарила. Ну и что? Мне-то какое дело до этого?

Судя по всему, Рианнон и Марго стали теперь лучшими подругами. Джуди крутилась рядом с ними, отпуская про нас со Сьюзен грубые шуточки, но Рианнон и Марго только хихикали и, в общем-то, игнорировали ее.

– Мне теперь даже слегка жаль Джуди, – сказала я. – В результате она осталась совсем одна, без настоящей лучшей подруги.

– Не жалей ее. Вспомни, какие ужасные вещи она говорила о тебе и обо мне, – ответила Сьюзен. – Именно она первой начала называть меня Зубрилой Потной, а тебя Вонючей Картошкой.

Я помедлила, потом наклонилась и втихаря понюхала свою одежду в коробке. Затем зарылась в свои тряпки по грудь и принюхалась сильнее. Мне хотелось понять, как от меня пахнет.

– Ты что, йогой решила заняться, Флосс? – спросила Сьюзен.

– Нет-нет, я просто… Послушай, Сьюзен, от меня действительно воняет картошкой? Миссис Хорсфилд посоветовала мне сушить свои вещи на свежем воздухе, но с этим у меня были проблемы, пока я не додумалась развешивать их на своих качелях. Качели – это лучшая вещь, которая у меня есть. Я собираюсь попросить папу, чтобы он отвязал качели, хотя ему потребовалась целая вечность, чтобы их повесить.

– Я люблю качаться на качелях. Мы можем внести их в твой список? – спросила Сьюзен.

– Да, правда качели подвешены несколько… косо. Впрочем, покачаться на них можно. Но ты так тактично сменила тему, Сьюзен. Скажи все же, от меня пахнет картошкой?

– Да, пахнет. Причем так аппетитно, что смотри, как бы мы тебя не съели ненароком. – Сьюзен ухватила Эллерину и Димбла и сделала вид, будто они кусают меня своими маленькими вязаными ротиками. – Ням-ням!