Мама, папа, я и Перестройка (СИ) - Конфитюр Марципана

– На пороге 1990 год. Год больших надежд и практических деяний в революционной перестройке социализма. В новом году нам необходимы будут решительность и твердость в нашей революционной работе, соединение всех сил, выступающих за перестройку. Нам жизненно необходимы разум и доброта, терпение и терпимость: то главное человеческое, что есть, я уверен, в каждом человеке. Мы располагаем поистине уникальными возможностями: богатейшим интеллектуальным и трудовым потенциалом, огромными природными ресурсами. Используя их, мы можем и должны в 1990 году переломить ситуацию к лучшему.

– Дай-то бог! – Сказала бабушка.

Дед шикнул. Мама беспокойно бросила взгляд на них обоих: копна её свежих химических кудряшек дёрнулась и затрепетала, как стая рыбок; серьги зазвенели, задрожав в такт нейлоновым рюшам на блузке с большими плечами. Отец принёс шампанское. В моём личном бокале уже искрился гранями хрусталя приготовленный бабушкой клюквенный морс. То же самое было в бокале у мамы. Пахло майонезом, дефицитной колбасой, «Мажи нуар» и мандаринами. Ручка от пылесоса «Урал» немного врезалась в задницу, и, хотя этот агрегат замечательно прятался в нечто навроде пуфа, но сидеть на нём было не очень удобно.

– Обращаясь к вам, дорогие товарищи, я мысленно представляю, что сейчас у телевизоров в ожидании звона Кремлевских курантов собрались миллионы людей всех национальностей, населяющих Советский Союз, — женщины, мужчины и дети, представители разных профессий, со своими интересами и склонностями, планами и надеждами на будущее. На пороге Нового года больше всего мне хочется пожелать, чтобы он прошел под знаком взаимопонимания и консолидации, в которых так нуждается наше общество, все мы с вами. С Новым годом, дорогие соотечественники! Счастья вам, мира и благополучия!

– И тебе, Михал Сергеич! – Сказал дед.

– Ну всё, поехали!

– Открывай, Коля!

Папа открыл. Под бой курантов в телевизоре возникла цифра «1990».

– Ну, за то, чтобы и правда этот год стал лучше прошлого!

– Девяностые годы! Подумать только!

– Так и оглянуться не успеешь – уже двухтысячный!

– В двухтысячном году Андрюша закончит школу...

– Не гоните коней! Он пойдёт только в этом!

– Готов к школе, вундеркинд?

– Не пугайте ребёнка учёбой, успеет ещё...

– Желание, желание-то загадали?!

– Ой, а я и забыла, – расстроилась бабушка.

– Тьфу ты, и я тоже забыл! – Спохватился дед. – Заболтали меня, болтуны! Я ж хотел загадать, чтобы приглашение на машину уже в этом году пришло! Мы ведь благодаря Андрюшкиным талантам на неё уж почти накопили!

– Почти не считается!

– Ну, у Орловых немного займём, если что.

– Да зачем Орловы? Мы поможем! – Добродушно сказал папа, расплываясь в довольной улыбке кооператора. – А ты, Галя, загадала что-нибудь?

– Да я тоже не сообразила, – сказала мама, посмотрев на папу так загадочно-кокетливо, как будто это было первое их свидание. – Ладно, думаю, что чудо, которому положено произойти в этом году, благополучно произойдёт и без ритуалов!

– Правильно! Мы, коммунисты, в приметы не верим! Мы сами кузнецы своего счастья! – Сказал папа и поднял бокал.

– О! Верно, – сказал дед и тоже поднял.

– Девяностый будет годом лошади, – сказала бабушка и тоже подняла. – В газете написали, это к счастью. Лошадь умная и любит человека. Поскачем на ней все вместе в светлое будущее.

– С новым годом! – Добавила мама.

– Ура! – Крикнул я.

Кажется, я был единственным, кто успел загадать желание под бой курантов. Это желание было – вернуться обратно.

Впрочем, когда под ёлкой обнаружились набор пластиковых ковбоев, пожарная машина, игрушечная кинокамера, внутри которой показывались мультики на кассетах, и мешок конфет, я начал думать, что, может быть, в этом времени не так плохо, и покидать его в общем-то ни к чему: ну по крайней мере, до тех пор, пока не я не доем сладкий подарок.

– Кстати, кое-кому пора спать, – сказал папа. – Уговор был до двенадцати – и всё.

Я не стал спорить. Сгрёб в кучу подарки и убрался в спальню деда с бабкой. В случае чего, если станет скучно, сыграю в ковбоев на одеяле. И мультики из кинокамеры погляжу: надо срочно это сделать, пока плёнки не порвались, ведь послезнание говорит мне, что они очень и очень недолговечны! Я представлю, что гляжу Ютуб в кровати...

Эпилог

Я проснулся в своей собственной кровати: в смысле, на разложенном диване, купленном пятнадцать лет назад взамен родительского. Бросил взгляд на рабочий стол и компьютер: они были там же, где и всегда, на месте, где давным-давно стояла моя детская кроватка. За окном краснели знакомые буквы, составлявшие надпись «Пятёрочка». Я нащупал телефон. Почти двенадцать. Это ж надо так заспаться! И приснится же всякая дичь! Да еще и, блин, подробная такая!..

Подумав про свой странный сон, я сразу же вспомнил и о смерти деда. Словно убегая от этой мысли, поспешил встать и отправиться в ванную; но уже за чисткой зубов настигло меня и обычное чувство вины. Мало навещал... Общался редко... Ремонт не помог сделать... Машину, опять же, не обеспечил... Конечно, какая уж деду машина сейчас, но ведь он так мечтал, так мечтал... И в итоге положил всю жизнь на воспитание меня, неблагодарного оболтуса.

Наверное, сейчас надо было снова позвонить маме и спросить, какая помощь требуется от меня в связи с подготовкой похорон. Но, если честно, я не отошёл ещё от прошлого разговора. Хотелось хоть немножко пофилонить, попрокрастинировать, отвлечься ото всей этой фигни и сделать вид, что жизнь течёт благополучно. Да и по интернетику я что-то так соскучился, словно не сидел там целый месяц или больше... В общем, сделал кофе, вытащил вчерашние объедки из холодильника и уселся со всем этим за компьютер – залез, как улитка, в свой домик.

Новости на главном сайте были как обычно: Сектор Газа, Марьинка, Авдеевка, Байден-Шмайден, выборы-шмыборы, глава еврокомиссии, Медведев, посадили, объявили, запретили... Ничего, короче, нового. Больше я люблю читать на местом сайте: там больше о региональных событиях, но как-то поживее, что ли, пишут; остаётся ощущение, будто в самом деле узнал что-то новое. Зашёл туда. Так, интересно...

«Прорыв теплосети губернатор пообещал взять на контроль»

«Массовая драка в торговом центре не связана в распродажей яиц, сообщает источник в компетентных органах»

«Победительница конкурса «Мисс ЖКХ» споёт на одной сцене с Ольгой Бузовой»

«Замначальника городского департамента образования Илиада Пилоян умерла сегодня в больнице №1 от холеры, которой, вероятно, заразилась в отпуске в Индии. Проводятся противоэпидемические мероприятия»

«Силовики сорвали эротическую вечеринку у декана факультета журналистики...»

«Депутат областной думы Наталья Осинцева, известная своими религиозными инициативами и конфликтами с молодёжными рэп-исполнителями, отрицает существование у её мужа, бизнесмена Геннадия Осинцева, ещё одной виллы во Франции».

«Родители ребёнка, выпавшего с четвертого этажа, благодарят мэра за неубранный снег»

«Прорыв теплосети будет ликвидирован своевременно и в сжатые сроки, пообещал губернатор».

Ладно, ясно. Тут всё тоже как обычно. Лучше в соцсети пошарюсь: может, хоть там попадётся что-нибудь воодушевляющее...

Я пролистал ленту. Селфи, селфи, селфи... Чья-то еда... Чей-то котик... Рисунки детей... Просьба помолиться за новопреставленного... Если честно, мои однокурсники это поставщики не самого интересного контента в мире: один последние пару лет не постит ни о чём, кроме религии, другой ежедневно фонтанирует проклятиями в адрес врагов России, третий фотографирует веса, которые он тягает в спортзале, и свои мышцы, отчего я с каждым месяцем чувствую себя всё большим и большим задохликом. Ну ладно, погляжу, что Юлька пишет, сестра по отцу. Родила уже, может? По крайней мере, благодаря её усилиям, у половины моих родителей будут внуки...