Мой брат Наполеон - Фрэнк Кеньон

— Еще одно недоразумение? — съязвила мадам Моро.

— Мадам Мюрат обычно сидит в ложе первого консула, — плаксиво оправдывался директор.

— Увы! — проговорила я печально. — Я поссорилась с братом. Мы с мадам Жюно не предполагали, что эта ложа зарезервирована.

Директор чуть не рвал на себе волосы.

— Она и не была заказана, — оправдывался он.

Моро отвесил мне легкий поклон.

— А теперь эта ложа принадлежит госпоже Мюрат… Найди другую для меня и госпожи Моро, — повернулся он к директору.

Директор поднял глаза к небу и, казалось, вот-вот упадет в обморок.

— Генерал, простите, пожалуйста, но все остальные ложи заняты.

То был сигнал для моего наступления.

— Эта ложа достаточно большая для четверых, — сказала я приветливо. — Пожалуйста, будьте моими гостями, генерал.

— Очень любезно с вашей стороны, мадам, — вновь склонил голову Моро.

Директор поспешил предложить мадам Моро кресло слева от Лоры и усадил генерала, как договорились, между мной и Лорой. Прежде чем мы успели друг другу что-то сказать, публика вскочила и радостными криками приветствовала появившегося в своей ложе Наполеона. С ним были Жозефина, сопровождаемая мадам де Ремюза, и сын Жозефины — Евгений. Моро остался сидеть, и я, предвидя такое, тоже не встала.

— Я испытываю то же самое, что и вы, — прошептала я.

— То есть, мадам?

— Неуважение.

— Вас дважды за последнюю неделю выкинули из Тюильри, а теперь не пустили в ложу первого консула… — медленно кивнул Моро.

— Я и раньше часто спорила с Наполеоном, — сообщила я доверительно, — но на этот раз мы очень серьезно поссорились.

— Действительно?..

Могло показаться, что то была всего лишь вежливая реплика, но я уловила скрытое любопытство и интерес.

— Вы слышали о моем брате Люсьене?

— Кое-какие разговоры доходят, — пожал плечами Моро. — Тайное бракосочетание вопреки воле первого консула и в итоге — возможное изгнание.

— Не возможное, а вполне реальное, — заметила я, как можно печальнее. — И вовсе не из-за неподходящего брака.

— Интересно… — откликнулся Моро.

Подумав, что нельзя проявлять чрезмерную поспешность, я решила пока ограничиться сказанным.

— Интересно, — повторил Моро.

— Едва ли стоит об этом говорить при посторонних, — ответила я, искоса взглянув на Лору. — Во всяком случае, мне следовало бы из лояльности к первому консулу вообще молчать.

— Бог наградил женщину языком, — произнес Моро, — и с тех пор он никогда не бездействовал.

Но вот занавес взвился вверх, и представление началось. Шла трагедия, название которой я давно забыла, но она явно нравилась Наполеону, и не только потому, что главную роль исполняла мадемуазель Жорж. Обычно драмы мало интересовали его, а на комедиях он просто скучал. Другое дело трагедии. Однажды Наполеон сказал мне, что королям необходимо смотреть трагедии и извлекать из них уроки.

Время от времени я исподтишка посматривала на Моро, командующего Рейнской армией, одержавшего ряд блистательных побед на полях сражений. Немного ниже ростом Мюрата, стройный и мускулистый. Его профиль выражал жестокость, но глаза, когда он смотрел на меня, неожиданно приобретали приятный блеск. Я почувствовала поднимающееся в груди волнение и хорошо осознавала: повстречайся я с Моро до знакомства с Мюратом, я бы не отказалась выйти за него замуж. Однако в тот вечер в театре мне и в голову не приходило попытаться завоевать доверие Моро способом, на который намекал Наполеон.

Во время представления Моро два или три раза прижимался ногой к моей ноге. Я старалась не отвечать, но и не отдергивала ногу. Когда мадемуазель Жорж в заключительной сцене что-то с вожделением и страстью произносила, он прошептал:

— Приревнует ли Мюрат, если вы поужинаете со мной сегодня вечером?

С невинной улыбкой я также шепотом ответила:

— Конечно нет, раз за нами станут следить ваша жена и Лора Жюно.

Как я подозревала, для Моро это был мой первый кокетливый жест, предвещавший интимную связь. В результате я отправилась ужинать в дом Моро, осознавая, что мадам Моро вся клокотала от злости. В течение всего ужина она не спускала с меня своих глаз, похожих на бусинки, с таким выражением, будто уже мысленно видела Моро и меня вместе в постели.

— Вы любите читать, мадам Мюрат? — спросил Моро, послав за второй бутылкой вина.

— Только легкие романы, — ответила за меня несносная Лора.

— Теперь все заняты любовью или тем, что за нее принимают, — язвительно заметила мадам Моро. — Поэтому читать о ней нет времени.

Я не сомневалась: у нее было достаточно времени, чтобы искать любовных утех в книгах. Насколько я знала, Моро женился на ней главным образом из-за денег, которые ей еще предстояло унаследовать.

— К сожалению, Лора неверно охарактеризовала меня, — сказала я, смотря прямо в глаза Моро. — Я большой любитель исторических и биографических сочинений. Особенно меня интересуют случаи взлета и падения известных полководцев.

— Самую захватывающую биографию, — пробормотал Моро, — предстоит еще написать.

Он специально давал понять мне — но не Лоре и своей жене, — что ожидает скорого крушения Наполеона.

— У меня прекрасно подобранная библиотека, — продолжал он. — Не желаете ли осмотреть ее, мадам Мюрат?

Не дожидаясь моего ответа, он встал, обошел вокруг стол и предложил мне руку. Все его движения были размеренными, необычайно элегантными и уверенными. Я думала, что его жена пойдет с нами, но он осадил ее одним коротким предостерегающим взглядом, и она, нахмурившись, завязала с Лорой какой-то пустой разговор. У него действительно была обширная библиотека, однако в тот момент книги интересовали его так же мало, как и меня.

— Перед этим мы говорили о вашем брате Люсьене, — начал Моро.

— Да, бедный Люсьен.

— Подозреваю скрытые причины для его высылки, — продолжал он. — Готовы ли вы быть со мной откровенны, насколько позволяет ваша лояльность по отношению к первому консулу.

— Я уже не испытываю подобной лояльности, — вздохнула я. — Мне хочется лишь одного.

— Чего же?

— Спасти Наполеона от самого себя. Люсьен было попытался, но у него ничего не получилось. Боюсь, что и меня постигнет неудача.

— Попытка Люсьена послужила причиной изгнания?

— Совершенно верно.

— Находясь в опале, вы не можете ни преуспеть, ни потерпеть неудачу.

— Вы правы, Моро. И, откровенно говоря, я и сама опасаюсь ссылки.

Моро помолчал, по-видимому, прикидывая, насколько мне можно доверять. По крайней мере мне так показалось.