Библия Раджниша. Том 3. Книга 1 - Бхагаван Раджниш

Джайнские и буддийские монахи произвели такое большое впечатление на весь Восток, что индусский ашрам, который был по-настоящему красивым местом, был осужден. Эти мудрецы, эти провидцы были осуждены людьми: «Они такие же материалисты, как и мы. Настоящие махатмы и мудрецы - это джайны и буддисты. Этих людей нельзя и сравнивать с ними». Естественно, индуизм должен был изменить всю свою структуру.

Это мир конкуренции: чтобы остаться существовать, индуизм изменил весь стиль ашрама. Ашрам стал аскетичным, но старое имя сохранилось, имя изменить забыли. Место это перестало быть ашрамом, потому что там нет расслабления, нет отдыха, нет радости, нет блаженства.

Отправляйтесь в сегодняшний ашрам, и вы найдете там людей, которые мучат самих себя, психически больных, мазохистов, самоубийц, - но и эгоистов, потому что все эти мучения приносят им только одно: великое уважение людей. Вся страна питает к ним потрясающее уважение за то, что они делают. Но красота ашрама исчезла.

Монастырь Запада эквивалентен современному индусскому ашраму, ведь в то время, когда существовали настоящие индусские ашрамы, Запад был еще абсолютно варварским: у него не было религии, не было культуры, не было цивилизации. Ваш величайший человек родился всего лишь две тысячи лет назад. В Индии трудно понять, когда это случилось, потому что Махавира, родившийся двадцать пять веков назад, был последним и величайшим джайнским тиртханкарой, двадцать четвертым. До него прошло двадцать три тиртханкары; и на это ушло по крайней мере десять тысяч лет, если на одного тиртханкару ушло лишь двадцать пять столетий. Найдены останки городов в Моханджодро и в Харрапуре, где обнаружены статуи джайнов.

Джайнская статуя может быть опознана немедленно, обнаженная статуя, потому что джайны - это единственные люди... Римляне тоже делали обнаженные статуи, но их статуи чувственные, сексуальные, провоцирующие. Это картинки из журналов для плейбоев в мраморе. Можно видеть только то, что эта статуя чувственная, сексуальная: все римские статуи такие. Статуя джайнского тиртханкары обнажена, но и не обнажена. Да, на ней нет одежды, но она не дает вам никакой идеи, никакой даже смутной идеи сексуальности, чувственности. Нет, как раз наоборот.

Вся структура джайнской статуи нечувственна, несексуальна. Глаза закрыты, руки висят свободно по обе стороны тела. Тело стоит. В ушах птицы свили маленькие гнезда, потому что не меняя позы этот человек простоял шесть месяцев, он не шевелил своей головой. И он не собирался пугать людей и птиц словами: «Что же вы делаете? Вы вьете свое гнездо в моем ухе». Ползучие растения начали подниматься по его телу. Здесь есть своя красота. Ползучие растения, зеленые ползучие растения достигли его шеи и его головы. Они расцвели, настало их время.

Эта статуя совсем не римского стиля. Она не имеет параллелей в мире. Статуя этого типа была найдена в Моханджодро, и строгими научными методами было найдено, что она существовала по крайней мере за семь тысяч лет до рождения Иисуса Христа. Так что от сегодняшнего дня объявить десять тысяч лет будет не слишком.

Монастырь на Западе - это копия ашрама, КОТОРЫЙ существует на Востоке сейчас. Он был перенесен на Запад западными путешественниками, западными философами. Сам Иисус отправился в буддийские университеты, тибетские училища ламаизма, ладакхские монастыри; Пифагор много путешествовал по Востоку - и эти люди принесли все эти идеи на Запад. Монастырь на Западе - это не что иное, как копия восточного ашрама. Он не внес ничего уникального.

Моя коммуна - совершенно иное явление. Она и не ашрам, современный или древний, и не монастырь, христианский или мусульманский.

Моя коммуна, прежде всего, не является аскетической. Она главным образом пытается уничтожить в вас все психологические болезни, - в которые включаются и идеи садомазохизма. Она учит вас быть здоровыми и не испытывать чувства вины за то, что вы здоровы. Она учит вас быть человечными, потому что мое переживание состоит в том, что люди, которые пытались стать божественными, не стали божествами, а пали даже много ниже человечности. Они пытались выйти за пределы человечности - да, они и вышли за пределы человечности, но оказались ниже ее.

В монастырях люди становятся почти животными, потому что, чем больше вы мучите себя, тем больше вы теряете свой разум; разум нуждается в комфорте.

Разум - очень нежный цветок.

Не пытайтесь выращивать розы в пустыне. Разум — очень нежный цветок.

Он растет в роскоши. Ему нужна роскошная почва, плодородная, созидательная, полная соков; только тогда он расцветает.

А без разума, кто вы?

Мое усилие заключается прежде всего в том, чтобы помочь вашему разуму стать пламенем, помочь этому пламени поглотить все, что не является подлинно вашим. Вы становитесь огнем и сжигаете все, что было хламом, заброшенным в вас другими.

Поэтому, во-первых, разумность, во-вторых, медитация.

Медитация исходит из разумности - она выжигает весь мусор из вашего существа. Тогда вы становитесь чистыми, уединенными, именно такими, какими хочет вас существование.

Коммуна - это просто то место, где живут рядом друг с другом те люди, которые заинтересованы в таком путешествии, в такой одиссее внутрь себя, - и помогают друг другу стать собой, дают друг другу достаточно пространства, не вмешиваются в жизнь друг друга, не навязывают ничего. Если люди могут поддержать вас, хорошо: если поддержка становится препятствием, тогда они не будут поддерживать вас, они отойдут сами. Они уважают вашу целостность, вашу индивидуальность, вашу свободу.

Я выбрал слово коммуна, потому что это духовная общность.

Общность религиозного духа.

Это не еще одно общество, это не монастырь, не ашрам. Это индивидуальности, остающиеся индивидуальностями, будучи все же рядом друг с другом; остающиеся уединенными и все же общающиеся друг с другом, откликающиеся друг на друга; дающие и другому быть уединенным.

Для меня уединенность - величайшее религиозное качество.

Поэтому мы все вместе, но никоим образом не закрепощены, мы очень свободны.

Никакие связи не запрещены в моей коммуне.

Никакая связь не является, на самом деле, связью, это просто отношение, процесс. Когда она проходит, хорошо, и когда пути отклоняются, изменяют свой курс, это тоже очень хорошо, потому что именно так, по-видимому, и растет ваше существо. Никто не знает.

Мы можем пройти вместе несколько шагов, несколько миль, а потом расстаться с благодарностью - так радостно было вместе.

Так давайте отпразднуем расставание.

Вы помогали мне, я помогал вам.

Так поможем теперь друг другу двигаться в направлениях, которые хотят принять наши существа.

Коммуна - совершенно новое явление.

Она не имеет ничего общего с тем, что предшествовало ей. Старинные, древние ашрамы были прекрасны, но они были частью общества. Они лишь размножали ту же структуру, которой обладало и общество: систему четырех каст. Неприкасаемый оставался неприкасаемым. Неприкасаемый не мог войти в древний индусский ашрам. Провидцами могли быть только брамины. Странно, что только у брамина могли быть глаза. Такова была стратегия браминов, чтобы оставаться у власти, и они были у власти. Они были добрыми людьми, хотя и не революционерами... хорошими, но не мятежными.

Бунтарь - это и то и другое.

Он и меч, и песня. Все зависит от ситуации. Он может стать песней, он может стать мечом.

Это коммуна бунтарей.

Мы не поддерживаем никакого общества, никакой политики, никакой нации, никакой расы, никакой религии. Мы оставили все это далеко позади.

Мы пришли уединенными, чтобы быть вместе с теми, кто пришел по той же самой причине - быть уединенным.

Поэтому помните: уединенность - это нечто священное.

Вы не должны вмешиваться ни в чью уединенность, свободу, индивидуальность.

Любите, общайтесь, будьте вместе, радуйтесь, но всегда помните о своей уединенности.

Вы родились уединенными, вы умрете уединенно, вы должны жить уединенно.

И все те, кто здесь, все они уединенные индивидуальности. Они не следуют никакой доктрине, никакой догме; они просто следуют своему внутреннему голосу. Постарайтесь услышать его и следуйте за ним.

Да, это очень тихий голос, но, однажды услышав его, вы не сможете делать ничего другого, кроме того, что он скажет вам.

Беседа 6.

БЕСПОКОЙСТВО: КТО ЕСТЬ ВЫ? СТРАДАНИЕ: КТО ЕСТЬ Я?

4 января 1985 года

Бхагаван,

Что такое страдание? Может быть, это всего лишь другое название беспокойства?

В страдании есть что-то похожее на беспокойство, тревогу, но оно не беспокойство как таковое. Что-то намного большее, намного более глубокое.