Призраки озера - Карен Робардс

– Ты собираешься выходить? – вежливо осведомился Сет, протягивая руку, чтобы помочь ей выбраться из машины.

Оливия и не заметила, что уже несколько секунд смотрит на него, не двигаясь. Смущенная, она отвела взгляд от его лица и, опершись на его руку, вышла из машины. Рука Сета была сильной, теплой и гораздо крупнее, чем ее ладонь. Оливия вдруг совершенно не к месту представила себе, как эта мужская рука могла бы… Неужели ее действительно влечет к Сету? Эта мысль поразила ее. Не смея поднять глаз, чтобы он, не дай бог, не прочел в них ее внезапно осознанное ощущение, Оливия поспешно отпустила его руку. Сет захлопнул дверцу, явно не заметив ничего странного в ее поведении. Пересекая стоянку, Оливия чувствовала его присутствие у себя за спиной, так близко, что их тени на асфальте сливались в одну. Его тень, длинная и широкая, накрывала ее маленькую тень.

Он прикоснулся к ее обнаженной руке, взяв под локоть – чисто автоматический жест вежливости. Оливия едва сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Сколько раз прежде Сет прикасался к ней – случайно или намеренно, – бессчетное количество раз, по самым разным поводам, и ей никогда не было до этого дела. Что же происходит сейчас, спросила она себя, почему ни с того ни с сего она стала так остро на него реагировать?

– Оливия! Бог мой, как хорошо, что ты снова здесь! – раздался громкий голос, избавив ее от необходимости отвечать на поставленный самой себе вопрос. Я слышал, что ты вернулась домой.

К ним спешил отец Рэндольф, сияя приветливой улыбкой. Сет отпустил ее локоть, отчего Оливия почувствовала большое облегчение, и она ответила священнику улыбкой. Отец Рэндольф всегда ей нравился. Чуть выше ее ростом, он был полноват, с румяным лицом, светло-голубыми глазами за очками в серебряной оправе и густыми седыми волосами. Он носил свою черную рясу с необычайным достоинством.

– Это твоя малышка только что пробежала мимо вместе с Хлоей? Конечно, твоя! Она так на тебя похожа.

– Да, это моя Сара, – улыбаясь, подтвердила Оливия.

– Мы очень рады видеть вас обеих сегодня в нашей церкви, – сказал отец Рэндольф. Затем он повернулся к Сету, и мужчины обменялись рукопожатиями. – Я вчера заезжал в больницу к твоему деду. Мы все молимся за него.

– Благодарю вас. Он бы очень оценил это, если бы знал.

Отец Рэндольф понизил голос:

– Как твоя мать переносит химиотерапию?

– Неплохо, насколько это возможно.

– Мы молимся за нее тоже. Ты знаешь, что можешь звонить мне в любое время, если потребуется. В любом случае, думаю, мы увидимся в больнице на следующей неделе.

– Да, я буду там. Всего доброго, святой отец.

– Счастливо, Сет.

К священнику подошла какая-то женщина, а Оливия прошла дальше. Сет последовал за нею, но вдруг остановился, поскольку женщина окликнула его:

– Сет, а где же Мэлори?

Оливия невольно обернулась. Женщине было около сорока. У нее были короткие светлые волосы, крашенные перышками, вокруг голубых глаз веером разбегались морщинки, темно-синий летний костюм подчеркивал приятную округлость ее фигуры.

Она еще пожимала руку отцу Рэндольфу, но взгляд ее с нескрываемым любопытством исследовал Оливию.

– Она сегодня показывает клиентам дома в Батон-Руж, – вежливо ответил Сет.

– Да, похоже, это ее агентство отнимает у Мэлори слишком много времени. – Рассеянно улыбнувшись священнику, женщина отняла руку и еще раз пристально посмотрела на Оливию. Внимание отца Рэндольфа переключилось на следующего прихожанина – мужчину в синем деловом костюме.

– Да, вы правы, – согласился Сет.

Оглянувшись, он встретился глазами с Оливией и улыбнулся. На секунду в его глазах заплясали злые чертики. Затем он взял ее за руку и потянул вперед.

– Оливия, это Шэрон Бишоп. Она – новый директор школы. Они с мужем – это с ним сейчас разговаривает отец Рэндольф – купили старый дом Джета Пэйли. Шэрон, это Оливия Моррисон.

Женщины обменялись вежливыми приветствиями, после чего Оливия и вслед за ней Сет проследовали в церковь Когда Сет отпустил ее руку, Оливия вновь обрела способность думать о чем-либо, кроме своего неожиданного ошеломляющего открытия, касающегося Сета, и заметила, что женщина продолжает украдкой поглядывать на них. Она знала, о чем думает Шэрон Бишоп. Если честно, почти то же самое было сейчас на уме и у нее самой. Но это были лишь домыслы, и они не имели ничего общего с действительностью. Между ней и Сетом ничего не было. Никогда ничего не было.

– Надо было сказать ей, что я твоя кузина, – с упреком шепнула она ему через плечо.

– Она сама догадается, – ответил он ей на ухо, и они заняли свои места.

Церковь Святого Луки была очень красивой и уютной. Высокие потолки поддерживали темные резные колонны, стены покрывала белая штукатурка, а ряды полированных скамеек из красного дерева в центре разделял проход. Хоры находились слева от кафедры. В этот день на хорах были всего три женщины и один мужчина в бордовых, с золотом одеждах. Справа от кафедры, на почетном месте, возвышался замысловатый церковный орган, подаренный когда-то Большим Джоном. Из двух десятков прихожан, собравшихся на службу, Оливия знала больше половины. Слишком мало изменений произошло в Ла-Анжеле даже за девять лет.

Служба включала в себя отдельные молитвы за Большого Джона и Келли. В остальном же это была традиционная епископальная служба, и Оливии она пришлась по душе. Несмотря на то, что она выросла с католическими молитвами на устах, которым научила ее мать, и младенцем была крещена в католической церкви, воспитывалась она в епископальной вере. За этим строго следили Арчеры.

Оливия сидела между Сарой и Сетом. По другую сторону от Сета находилась Хлоя, а рядом с ней – Келли. Ай-ра сидел возле Келли, оба пользовались одним псалтырем. Хлоя с Сарой сначала устроились рядом, но Сет пересадил дочь по другую сторону от себя, после того как они уронили псалтырь, принялись хихикать по этому поводу и никак не могли остановиться. Оливия молчаливо поддержала его: в целях соблюдения приличий детей лучше рассадить.

Однако сама она потеряла покой, сидя так близко от Сета. Сидеть вшестером на одной скамье было тесновато, и она ни на минуту не забывала о его близости. Оливия никак не могла сосредоточиться на службе – мысли ее текли в определенном направлении. Она машинально отметила его высокий рост, когда они поднялись, чтобы петь, обратила внимание на приятный глубокий тембр его голоса. Когда Сет повернулся, чтобы пересадить Хлою, Оливия не могла удержаться от восхищения его широкими плечами и силой, позволившей ему с легкостью поднять дочь, словно пушинку. С каждым вздохом она вдыхала исходящий от него терпкий аромат мужского парфюма. Опустив взгляд, она отметила плоский живот и крепкие мышцы его ног, обтянутые сшитыми на заказ брюками. По мере того, как продолжалась служба, она настолько остро чувствовала его близость, что это становилось неприличным. Сет возбуждал ее. При этой мысли ей стало совсем не по себе. Оливия как можно плотнее придвинулась к Саре, заставляя себя думать о чем-то другом.