Ex ungue leonem: по когтю льва - Ирина Якимова

Мира отвлеклась на Давида Гесси: нужно было предупредить его о погоне, а Габриель подошла ещё ближе, коснулась руки вампирши:

— Мне тоже нужна ваша минутка…Заметили?

Мира отдёрнула руку, точно обжёгшись, но испуг её был вызван прямо противоположным:

— Рука ледяная! Не жжёт совсем! Габриель, ты…

— Я ещё Избранная. Но мой Дар уходит. Мой! — Габриель грустно усмехнулась. — Мой ли? Не он выбирал меня, его привязали ко мне.

— Ты всё-таки поговорила с Винсентом?

— Да. И теперь вижу, насколько я другая. Я не удержу Дар!

— Пока держишь.

— Я чувствую, как он тянется прочь от меня, он во все стороны раскидывает лучи, ищет того, кто должен был быть Избранным вместо меня.

Мира вздохнула. Теперь она чувствовала себя виноватой.

— Ты не виновата, Габриель! Если б не ты, на Девятнадцатом Балу Карды Дар был бы вновь потерян. Ты справляешься со страшной ношей очень достойно. Наверное, я просто разочарована бессилием Дара: мы едва сдерживаем Дэви, и цель уничтожить Бездну по-прежнему далека. Но Дар был бы также бессилен в любых руках! Прости.

— С вами что-то странное творится, — Габриель, уже повеселев, хитро улыбалась. — Вы изменились!

— Это плата за способности кукловода. Мне, как и твоему Дару, недолго осталось.

Её куклы опередили кукол Дэви, встали перед стаей Владыки заслоном в воздухе, и Мира закусила губу, готовясь к ударам боли. Псы Хиама пытались добраться до экипажа Гесси по земле, но их остановили подоспевшие группы охотников. Завязалась битва. Вверху сверкали молнии мечей её кукол, на земле — метеоры стрел охотников. Хозяйка в далёком убежище хранила неподвижность. Несмотря на всю боль, Мира любила драться, как кукловод. Она руководила танцем крылатых теней в небе и дирижировала неслышимой музыкой немого оркестра, под которую они танцевали. Она была центром чёрного вихря. Её глаза горели от ярости и восторга битвы.

Дэви удвоил усилия, видя, что экипаж Гесси свернул в последний перед «Изумрудным садом» поворот. Нескольким его марионеткам удалось прорваться сквозь оборону Миры. Они кинулись к экипажу но, потеряв крылья, рухнули наземь, не долетев до кареты: их встретили выстрелами Давид и сопровождавшая его марионетка Миры. Мира позволила своим куклам издать единый радостный вопль, когда Гесси ступил на территорию «Изумрудного сада».

«Опять ты проиграл, Дэви!»

Дэви отступил. Битва окончилась, также внезапно, как началась, только запахи крови и серебра терзали ноздри. Неживое сердце вампирши пело от радости… и ненависти. Ещё одна битва — ещё один шаг в пустоту для неё!

— …Я хотела сказать: нужно проверить вашу кровь. В ней снова есть то, за что цепляются лучи Дара.

— Что?

В далёком убежище Миры Избранная улыбалась:

— Похоже, я ошиблась: вас ещё можно исцелить.

Габриель, взяв каплю крови вампирши, унеслась в свою комнату с предметным стеклом — проверить наличие нужных для исцеления Миры частиц под микроскопом. Синяя краска сумерек загустела. Скоро она потемнеет — тогда наступит ночь. И сейчас, пока в воздухе ещё оставалась толика солнечного света, вампирша протянула к нему руки. Кончиками чувствительных пальцев она касалась слабых последних лучиков. Дневное светило во всей ярости рассвета убило б её в мгновение, но это было бы мгновение восхищения. В последние месяцы, истаивая, Мира всё больше тянулась к солнцу. Однажды — уже скоро — она первый и последний раз искупается в его лучах… А, может быть, яркий дневной мир откроется ей, примет её — живую, с тёплой кровью? Она затрепетала от неосторожных слов Габриель… «Ещё можно исцелить»! Это было какое-то мистическое чувство, ожидание давно забытого чуда. Хотя, если задуматься, зачем ей жизнь? По людским меркам ей уже пятьдесят шесть лет. После исцеления будет один, может, два года молодости, а дальше — быстрое старение. Она так ничего и не успеет.

— Простите… Мира? — Габриель наверху обращалась к кукле-охраннику.

— Да, солнышко?

— Клетки, которые инициируют процесс исцеления, в вашей крови, и правда, есть. Но их очень мало. Меньше, чем у куклы. Теперь, когда ваше проклятие разрослось, их не хватит для вашего исцеления.

— Ясно, — тускло сказала вампирша.

— Не расстраивайтесь! Эти клетки снова есть, значит, процесс их создания возобновим. Нужно немного подождать, и их станет больше.

— Ясно.

Руки опустились. Вампирша больше не искала ускользающее тепло солнечных лучей. Она недавно кривила губы: я не успею ничего в смертной жизни! Но сейчас горькое разочарование, почти как в детстве, заполнило её. Немного подождать! Немного — в её ситуации значит: никогда.

Подавив волну злости, она обратилась к Давиду Гесси. Тот в сопровождении её куклы шёл на встречу к Королю. Перед залом приёма охотника встречал Карита. Это была первая встреча министра с куклой Миры. И, надо заметить, Карита повёл себя достойно. Он не позволил тени брезгливости появиться на лице.

— Вот и вы. Дорога была нелёгкой.

— Я ждала нападения, — улыбнулась Мира.

— Его Величество наблюдал сражение из окна. Я спросил: «За кого из них вы болеете, сир?» Он сказал: «Ни за кого. Но моё доверие достанется тому из них, кто победит».

Гесси улыбнулся:

— Если б мы узнали это раньше, дрались бы как львы!

— Король готов следовать за вами, Давид. Но всё ли готово для опыта с Красом?

— Да. Макта ответил мне. Он ждёт герцога и даст в честь него бал в Ратуше.

— Через неделю, — добавила Мира. Карита нахмурился:

— При всём уважении… Леди Вако, вам лучше не подавать голос в беседе с Его Величеством.

— Это я сама решу!

Вампирша оскалилась в далёком убежище. Она положила на алтарь их победы так много. Она изуродовала себя, а ей не хотят давать слова?! Чтобы немного избыть злость, чтобы на встрече с Королём её голос не дрожал от ярости, она возвратилась в убежище и снова занялась куклами. Теперь хозяйка подняла их и швырнула в ночь. Две распахнули новёхонькие крылья и закружились над домом по расходящейся спирали. В это время перед Давидом и её куклой распахивались двери зала приёма…

— Доброй ночи, Мира. — Вампирша вздрогнула и обернулась. Её новым гостем был Винсент. Она в первое мгновение не узнала его голос, очень серьёзен он был.

— Доброй ночи. Почему ты не на собрании «Гроздьев»?

— Какой тон, — он улыбнулся. Мира отметила натянутость этой улыбки. — Таким же тоном мама спрашивала меня, почему я не в лицее. Только тётушка волнуется, почему я не на революционной сходке! Ты, я вижу, готовишь двух новеньких…

— Да, — Мира направила новую двойку в центр, с глаз племянника долой.