Легенда о гетмане. Том II - Валерий Евтушенко

Полк Симона Щавинского, воеводы брестского, одна его-же хоругвь гусарская и 9 хоругвей козацких: 2 самого Щавинского, Закржевского, Петроконского, Черниевского, Могильницкого, Рокитницкого, Сливинского и Феодора Белзецкого.

Полк князя Еремии Вишневецкого, воеводы русского: 3 хоругви гусарские: князя Еремии, князя Димитрия Вишневецкого и Яна Барановского, стольника брацлавского: 6 хоругвей козацких: князя Еремии, 2 князя Димитрия, князя Константина Вишневецкого, Косаковского, подсудка брацлавского и Яна Сокола.

Полк Станислава Потоцкого, воеводы подольского: 2 хоругви гусарские: самого воеводы и Одржывольского, кастеляна черниговского; 11 хоругвей козацких: 3 воеводы подольского, Потоцкого, старосты галицкого, Крыштофа Тышкевича, старосты житомирского, Павла Потоцкого, Карла Потоцкого, Андрея Речицкого, Жабецкого, Вельогорского и Хлебовского.

Полк Станислава Лянцкоронского, воеводы брацлавского: 2 хоругви гусарские: Лянцкоронского и Тобии Минора; 7 хоругвей козацких: Лянцкоронского, Северина Пясечинского, подкомория новогродского, Владислава Немцевича, старосты овруцкого, Сигизмунда Лянцкоронского, Яна Минора, Семенского и Бутлера; одна хоругвь рейтарская Тобии Минора.

Полк князя Корецкого: одна хоругвь гусарская кн. Корецкого, 2 хоругви аркебузьеров Пигловского: 8 хоругвей козацких: Казимира Мазовецкого, старосты теребовелского, Казимира Пясечинского, старосты новогродского. Ермолая Гордона, Стефана Дембинского, Александра Бржуханского, Андрея Гноинского и Яна Бельского.

Полк Павла Сапеги, воеводы витебского: гусарская хоругвь самого воеводы и 4 козацких: Яна Сапеги, Крыштофа Сапеги, Фомы Сапеги, обозного литовского, и Сапеги, старосты криницкого.

Полк Александра Конецпольского, хорунжия коронного: его-же гусарская хоругвь и 11 хоругвей козацких: Николая Зацвилиховского, Северина Калинского, Проскуры, Стрыжовского, Стрыбеля, Чоповского, Фомы Стржалковского, Чаплицкого, Грушецкого, Войвы и Дзедушицкого.

28 мая вошла в лагерь сотня хороших рейтар подскарбия великого коронного, Богуслава Лещинского…»

Читая эти строки, надо иметь в виду, что речь идет лишь об одной польской коннице, не считая пехоты, а также наемников, которых, как выше отмечалось, только к началу года было не менее 50 тысяч. Можно смело утверждать, что ни в одной из войн с казаками, как в прошлом, так и в будущем, не выставляла Речь Посполитая[28] такого огромного и могучего войска.

В то время, как королевское войско пополнялось за счет прибывавших надворных команд панов со всей Польши, в казацком таборе в условиях весенней распутицы стали распространяться болезни и войско постепенно таяло, как лед под лучами вешнего солнца. Больных и умерших пришлось вывозить на двустах шестидесяти возах.

Король, простояв под Сокалем несколько недель, решил занять более выгодную позицию и переместился южнее за реку Стырь на обширное поле у местечка Берестечко. Хмельницкий, зная об этом, продолжал оставаться в Гончарихе, не решаясь без хана двигаться дальше, хотя, как опытный военачальник, понимал, что любая неоправданная задержка перед боем отрицательно сказывается на состоянии морального духа войск. Воспользовавшись нерешительностью казацкого гетмана, поляки получили возможность хорошо укрепить свой лагерь, имея в своем тылу за рекой Берестечко.

Наконец подошел хан с татарами. Вел с собой он не только своих подданных, но также силистрийских, урумельских, добружских татар, а также пять тысяч турок. В его войске были волохи и горцы — полчища, созванные от моря Каспийского Однако доверять этим союзникам было трудно, так как еще в Крыму они открыто заявляли, что, если польско-литовское войско окажется сильнее их и казаков, то воевать они не станут, а захватив на Украине полон, вернутся домой. Сам Ислам Гирей в этот раз шел на помощь Хмельницкому без энтузиазма, только по приказу султана. Он был недоволен тем, что Хмельницкий не выступил с ним на Москву, с которой, к его неудовольствию, дружил. Запорожский гетман о настроениях, царивших среди татар, знал, но другого выхода, как довериться Ислам Гирею, у него не было. Соединившись вместе, казаки и татары 18 июня появились в виду польского лагеря под Берестечком.

Глава пятая. Берестечко: измена хана

Конечно, было бы ошибкой представлять, будто Хмельницкий весь май и июнь простоял в Гончарихе со всем войском без движения, не выходя за пределы табора. На самом деле казацкие отряды постоянно передвигались по всему краю, в первую очередь, с целью заготовки фуража и провианта, но также и для того, чтобы инициировать восстания крестьян в тылу и на флангах королевской армии. У казаков была хорошо организована разведка, поэтому Хмельницкий знал о всех передвижениях Яна Казимира. Для него не составляло тайны, что основной проблемой польской армии являлся обоз, состоявший из нескольких сотен тысяч возов, который создавал огромные проблемы в походе и, особенно, при переправе войск через реки и речушки. Королевская армия, сведенная в десять дивизий, очень медленно двигалась к Берестечку тремя различными дорогами, а когда, наконец, переправилась через Стырь, то солдаты настолько устали, что даже, вопреки всем правилам, улеглись отдыхать прямо на землю, не оборудовав лагерь.

Почему же Хмельницкий, столько раз громивший поляков именно по частям и на переправах, в этот раз оставался бесстрастным созерцателем того, как беспорядочно передвигавшееся королевское войско благополучно переправилось через Стырь и без всяких помех оборудовало укрепленный лагерь? Обычно эту странную медлительность гетмана принято объяснять стремлением подождать хана, который явно запаздывал, но, по всей видимости, дело былоне только в этом. Создается впечатление, что он не столько боялся поляков, сколько опасался собственных воинов, как казацкой черни, так и присоединившихся к ним крестьян. После смерти Кривоноса, гибели Кречовского и Нечая рядом с ним не осталось ни одного полковника, который бы пользовался непререкаемым авторитетом в казацко-крестьянском войске. Дженджелей отличался непомерной жестокостью, Мартын Небаба, признанный крестьянский вождь, был отправлен гетманом против Януша Радзивилла, Мартына Пушкаря, преданного сторонника Хмельницкого, еще мало кто знал на Правобережье, Антон Жданович оставался в Киеве. Воронченко, Носач, Шумейко, Глух, Громыко не отличались особыми качествами военачальников. Иван Богун — герой обороны Винницы в силу молодости тоже был еще мало кому известен. Гетман, памятуя уроки предыдущих казацких восстаний, хорошо помнил судьбы Наливайко, Трясило, Сулимы и других казацких вождей, поэтому понимал, что в случае поражения казацкая чернь и холопы без колебаний выдадут его полякам, от которых ему ничего хорошего ждать не приходилось. Поэтому он и не предпринимал никаких попыток атаковать короля до прихода хана, видя в Ислам Гирее единственную защиту от своих же людей в случае военной неудачи.