Беглец из Кандагара - Холин Александр

— Хорошо, — согласился Муса. — Человек волен выбирать: соглашаться или нет. Ты, Кудрявцев, хочешь узнать, стоит ли воевать? Сразу предупреждаю, что не всем вам придётся участвовать в боях. Я недаром при вербовке интересовался профессиональными строителями, потому что в афганистанском нагорье Тора-Бора надо будет потрудиться над созданием подземных бункеров. Подробнее всё узнаете в лагере.

— Что ж, — подал голос ещё один из рекрутов. — Строить — не разрушать, душа не болит. Хотя иногда одно другому ничуть не мешает.

В лагерь «Аль-Ансар» русские рекруты прибыли специальным рейсом из аэропорта возле небольшого города Джханг-Садра в Пенджабе на краю пустыни Тхал. Оказалось, что аэропорт, город и какая-то часть пустыни являются собственностью Усамы бен Ладена. Пустынные земли были скорее всего закуплены для организации учебных лагерей, где рекруты проходили прекрасную военную подготовку. А лучшего места в Пакистане вряд ли можно было отыскать, потому что пустыня Тхал с давних времён пользовалась дурной славой. Это место было аномальной энергетической зоной, но о таких вещах мало кто знал, а будущим боевикам дела не было до мнения местных жителей и великих учёных Саудовской Аравии.

Здесь русские наёмники впервые столкнулись с удивительными вещами, и многие затравленно смотрели на далёкие горные вершины, плававшие в воздухе над землёй. Всё окружавшее пространство, казалось, находится где-то в Индийском океане, потому что аэродром был как остров посреди моря. А дорога, по которой рекрутов везли на двух автобусах, уходила прямо в набегавшие ворчливые волны. Но по мере приближения машин волны отступали, откатывались куда-то в сторону, обнажая дорогу. Вскоре новобранцы поняли, что попали в середину миража, что это всего лишь обман зрения, но на психику обман давил весьма болезненно.

ГЛАВА 8

«Каким будет последующий социальный порядок? Друзья мои, я скажу вам: это будет класс господ и толпа различных членов партии, разделённых строго иерархически. Под ними — огромная безликая масса, коллектив служителей, низших навсегда. Ещё ниже — класс побеждённых иностранцев, современные рабы. И над всем этим встаёт новая аристократия, о которой пока не могу говорить… Но эти планы не должны быть известны рядовым членам партии»[35].

Слова фюрера, произнесённые на одном из тайных заседаний масонского общества, не раз вспоминались Рудольфу Гессу, потому как окончательно убедили рейхсминистра, что Гитлер решил пойти путём наименьшего сопротивления, а именно: покорить весь мир с помощью имеющегося оружия. Заодно подавлять всякое стремление к свободомыслию средствами психотропного воздействия на организм и человеческое сознание, полученными на Тибете.

— О! Если бы управление миром было такой простой задачей, — пробормотал Гесс, — тогда, по завещанию Ленина-Бланка, обязательно случилось бы так, что «отныне любая кухарка может управлять государством!». Однако ни Ульянов, ни его жидовствующие последыши не сумели справиться с такой простой задачей великодержавной поварихи.

Рудольф Гесс давно уже впал в старческую привычку разговора самим с собой, а может быть, всё-таки сказывались десятки лет одиночества, проведённые в лагере особо строгого режима на пустынном острове посреди высокогорного озера Кара-Су. Гораздо труднее приходилось двойнику Гесса в немецкой тюрьме Шпандау, где содержался лишь один заключённый, окружённый заботами охранников из четырёх стран-победительниц. Огромная тюрьма, рассчитанная на шестьсот человек, пустовала. В ней уже долгое время после Нюрнбергского процесса находились только двое сокамерников — тоскливое одиночество и подставной Гесс.

Хотя одиночество тоже было понятием относительным, поскольку вместе с рейхсминистром на российском острове оказались не только побеждённые во Второй мировой войне немцы, но и русские мыслители, даже единомышленники Рудольфа. Следовательно, прожжённые антикоммунисты и антисемиты. Таким в «светлое коммунистическое завтра и еврейское американизированное послезавтра» идти с правящим режимом было далеко не в ногу, поэтому-то большинство из них также оказалось здесь. Естественно, среди какого ни на есть островного общества условия существования были намного легче.

Не расстреляли антикоммунистов по одной простой причине: Сталин всё-таки надеялся найти точки соприкосновения не только с отечественными диссидентскими умами, но и завлечь на свою сторону Рудольфа Гесса, ставшего притчей во языцех всей планеты во время уже вспыхнувшей войны. Шутка ли, даже сам фюрер, Генрих Гиммлер, Альфред Розенберг и Геринг внимательно прислушивались к тихим советам «серого кардинала».

Скорее всего советская разведка разнюхала о ценных документах, вывезенных с Тибета, которыми не замедлил воспользоваться Рудольф Гесс. Этого не удалось сохранить втайне гитлеровскому институту «Аненэрбе», и косые взгляды политических деятелей различных стран уставились на Гитлера через пространство и время с разных сторон. А когда Гесс отбился от германского стада, оставлять его англичанам не имело смысла.

Что делать, человечество выбрало захватнический и агрессивный путь развития. Значит, любой из поклонников диктаторского режима сможет заслужить уважение среди людей своей страны, а особенно у соседей, только захватив власть в свои руки и вызвав к себе, любимому, всеобщее поклонение, перевязанное небольшой, но чувствительной ленточкой страха.

А самым видным политиком зависти в соседствующей с Германией России оказался бывший абрек Джугашвили. Уж ему-то, как никому другому, удалось привить веру и любовь к своей персоне большей части населения необъятной и непонятной страны. Были, конечно, антагонисты советскому режиму, но таких попросту ссылали в лагеря или в зоны особого содержания на бессрочное пребывание, то есть хоронили заживо. Нет человека, нет проблемы!

Одним из заповедных мест пожизненного заключения был уже известный остров на озере Кара-Су, где островитяне, все без исключения, попадали в графу бессрочников на пожизненное заключение. Единственная причина, почему этих ненужных Сталину людей не уничтожили сразу, заключалась в простом человеческом любопытстве генералиссимуса к неосторожным «кроликам», попавшимся в силки.

Примерно такое же любопытство к советским военнопленным проявлял и Генрих Гиммлер. Поэтому в фашистских лагерях смерти над заключёнными проводили различные опыты, психологические исследования и лабораторные препарирования ещё не умерших людей.

В лагере на озере Кара-Су арестантов не трогали. Более того, заключённым не запрещали заниматься любимыми изобретательскими работами прямо на острове, и майор охраны Рукавицын имел специальное указание из Москвы снабжать островитян необходимыми инструментами и сырьевыми материалами. Лучшие образцы приборов, конструкций, а также подробное изложение изобретённого майор отправлял в Москву на рассмотрение к высшему начальству, а создатель нового с этого времени жил надеждой, что на его дела обратят внимание ответственные люди в правительстве и, может быть, заменят пожизненное заключение на более короткий срок. Некоторые не рассчитывали даже на это и просили только разрешение на свидание с близкими.

Сроков пока никому не поубавили, свиданий тоже не было, но надежда в человеческих сердцах всё-таки не умирала. И довольно известные учёные, попавшие сюда, и талантливые изобретатели, и простые рационализаторы не прекращали выдавать «на гора» добытые из шахт подсознания идеи, изобретения и даже сконструированные приборы.

Не делились с майором Рукавицыным только одни военнопленные немцы, хотя начальник охраны подозревал, что у молчунов-русичей тоже кое-что имеется. Полковник Бурякин был одним из первых, испробовавших на себе систему проникновения во временное пространство. Предсказание о будущей смерти в Москве его ничуть не затронуло. Мало ли фантасмагорий может предложить прибор?! Ведь всё виденное — только предположение прибора, а не действительное предсказание. Но после того как сбежавший с контрактной службы у моджахедов Вадим Кудрявцев показал пещеру с захороненными в ней сокровищами, Бурякин сильно усомнился в своих выношенных с коммунистического пионерского детства убеждениях, что никакой мистики-идеалистики, тем более мегалитической, не существует.

Убеждения основывались на диалектическом законе «отрицание отрицания» — такого не может быть, потому что быть не может. Оказалось, что всё в этом мире может случаться и даже простое человеческое понимание строения этого мира иногда оказывается бессильным против реальных, уже свершившихся, фактов. Поэтому полковник решил снова навестить нового знакомого, бывшего рейхсфюрера, министра Третьего рейха без портфеля.