Противостояние 3 - Александр Афанасьев

   Ужинать ее позвали тоже на мужскую половину, вместе с ней к мужчинам вышла Лейла. - вроде как переводить и объяснять. На достархан поставили специальный кувшин, чтобы омыть руки и совершить ритуальное омовение. Потом хозяин стола и дома прочитал молитву, собравшиеся мужчины на последних ее словах провели сложенными ладонями по лицу, имитируя ритуальное омовение и хором сказали "Омен".

   Дженна Вард была в этой стране уже не первый месяц, она кое-что уже знала из обычаев и традиций, послала несколько "краеведческих репортажей" и даже, при самом минимальном знании языка ухитрилась сделать несколько интервью, благо здесь раньше была британская земля и английский язык многие в той или иной степени понимали, а американский английский - тем более, потому что он проще британского английского. До нее уже дошло, что перед ней - не страна, у которой есть армия - а армия, у которой есть страна. Кастовая система, хоть и отмененная - все же оставила свои следы, и военные чувствовали и ощущали здесь некоей особенной кастой, которой все позволено. Самое страшное - что с этим соглашались и жители - а хотя, попробуй не согласиться... Она уже кое-что разузнала про темные события конца семидесятых годов, когда армия, во главе с начальником генерального штаба Мухаммедом Зия уль-Хаком пришла к власти. Армия в Пакистане вообще была особенной - она ориентировалась на американскую и британскую поддержку и два раза проиграла Индии, за спиной которой стоял Советский союз. Оба раза это привело к территориальным потерями, причем один раз - серьезным, что не могло добавить армии популярности в народе. И тем не менее - армия вызывала... какое то смешанное чувство страха и уважения, возможно из-за того что олицетворяла собой порядок, которого здесь никогда не бывало. А приход к власти ее был неожиданным - и в то же время ожидаемым: назревала новая война с Индией, после событий начала - середины семидесятых резко вздорожала нефть, которую Пакистан всегда покупал, экономическая ситуация в регионе была не из лучших, и в стране начались волнения. Кто-то постепенно поднимал их градус - она разговаривала с одним старым торговцем, который наотрез отказался фотографироваться - и он рассказал ей, что кто-то из соплеменников видел пулеметный расчет на крыше, стреляющий по военным, пытающимся подавить беспорядки и разогнать разгоряченную толпу. Стоило ли удивляться тому что военные открыли огонь в ответ, были жертвы, и это было не раз и не два - а потом армия совершила переворот, премьер-министра, демократически избранного Зульфикара Али Бхутто судили за взяточничество и повесили в тюрьме - а власть взял генерал уль-Хак, через несколько лет прикрывшийся флером выборов. Она уже много чего повидала и не вчера родилась, и могла с уверенностью сказать, что Бхутто и впрямь был взяточником - но если казнить за это его, то рядом с ним придется казнить весь чиновничий аппарат этой страны и виселицы протянутся от порта Карачи, который и дает этой стране жизнь - до Исламабада, заново построенной столицы. А про взяточничество генерала можно было узнать на любом рынке, называли даже компании, которым владела его жена, Шафика, торговцы знали где можно купить гуманитарную помощь, которая вроде как должна раздаваться бесплатно... и все это происходило как-то буднично, привычно и жители этой страны не только не возмущались - но и не удивлялись, покупая рис и муку на базаре в мешках с надписью ЮНИСЕФ**.

   Внесли баранину - первое блюдо, горячее и мясное, как здесь принято - здесь плотно едят вечером, а по утрам почти совсем не едят и днем тоже. Это была баранина и рис со специями на большом, старинном медном блюде, с его не накладывали в тарелки, а ели прямо руками. Еду подала видимо хозяйка этого дома - невысокая, закутанная в паранджу. Дженна поймала ее взгляд - любопытный и в то же время осуждающий. Здесь с мужчинами могла так себя вести, да еще без паранджи ходить - только женщина легкого поведения.

   В других местах ее жалели и давали ложку - здесь никаких ложек не было. Американская журналистка, представительница сильнейшей страны мира посмотрела по сторонам, пытаясь понять, как другие это едят, потом попыталась собрать пальцы так же в горсть. Первый раз - до рта она донесла едва ли половину из того что ухватила на блюде, второй раз получилось лучше - Лейла показала ей, как надо правильно поставить пальцы. Плов был жирным, баранина наоборот - сухой и вкусной, после каждой щепоти хотелось вытереть руки или хотя бы облизать их, как она иногда делала в детстве - но посмотрев по сторонам решила все же этого не делать.

   За первым блюдом подали второй и снова мясное - только теперь следовало отрывать кусочки от большой тонкой лепешки, окунать их в соус, а потом осторожно брать кусочки мяса из плошки, и отправлять все это в рот. Она не знала, как называется это блюдо - но тоже освоилась с ним ухитряясь есть и не закапать одежду. В голову пришла мысль, что местным жителям стоило бы есть поменьше мяса, возможно тогда они станут менее агрессивными. Она не знала, что для простого пуштуна мясо сейчас - редкость - и такой стол накрыли только в доме шейха и только для нее.

   - Как называется это блюдо? - тихо спросила она сидящую рядом Лейлу - это пуштунское национальное блюдо?

   - Нет. Это блюдо придумала одна из моих бабушек - ответила Лейла - она вообще не была пуштункой.

   - А кто она?

   - Она пришла с севера. Издалека... там тоже горы.

   Русская?! Кажется среди русских есть много народностей, которые тоже живут в горах, наверняка оттуда.

   - Там так готовили?

   - Наверное да. Не знаю...

   Третья перемена блюд наконец то обошлась без мяса - какие-то сладости, приторные до тошноты. Дженна затравленно посмотрела по сторонам.

   - Это можно не есть - сказала Лейла - я тоже соблюдаю диету...

   Странно было видеть ее, вполне современную, говорящую на английском девушку среди всего этого.

   Третьей переменой блюд дело и ограничилось, снова подали воду для омовения, и снова хозяин стола произнес молитву, а все сказали "омен". После чего все начали подниматься, снова символически проводя рукам по лицу. Перед выходом все брали у стены оружие, оно было аккуратно прислонено.

   - Пойдем - Лейла потянула ее за руку к выходу

   - На улице было уже темно, с гор тянуло уже не прохладой - а самым настоящим холодом. Ночью здесь можно околеть от холода, при том что днем - умереть от жары

   - Я бы хотела поснимать здесь...

   - Завтра поснимаешь. Ты видела того парня... он сидел по левую руку от моего отца.

   - Нет, не заметила.

   - Это Зардад. Он неровно дышит ко мне... я правильно сказала?

   - Да, правильно. А ты...

   Лейла остановилась, потом потянула ее в сторону, к дувалу

   - Говори тише. Я пока не знаю. Он из знатного рода... но у него глупости в голове. Ты видела шрам?

   - Нет, не обратила внимания...

   - Это шрам, который он получил в бою. Он хочет отомстить.

   - Кому?

   - Армии, кому же еще... Он сказал, что убьет генерала. Те, кто пришел с севера подали ему дурной пример... он не может их забыть.

   - Те кто пришел с севера? - Дженна почувствовала носом сенсацию, как опытная журналистка она не могла ее не почувствовать.

   - Да. Они бывают здесь.

   Это могли быть только советские... те кто пришел с севера.

   - Скажи, Лейла... а сейчас они тоже здесь есть?

   - Не знаю - довольно простодушно ответила девушка - скорее всего, нет. Но может быть и есть. Те, кто приходит с севера, не любят, когда кто-то видит их. Но иногда они спускаются в селения, среди них есть такие, кого не отличить от нас.

   Дженна примерно прикинула - получалось дико.

   - А ты не боишься?

   - Чего?

   - Ну... говорить такое мне.

   - Нет.

   - Но я ведь могу...

   - Не можете...

   Обе женщины вздрогнули - шейх подошел к ним совсем неслышно

   - Не можете. Мы знаем про вас... и про то что случилось в Пешаваре. Только поэтому вы здесь, больше никого из журналистов здесь не было и не будет.

   - Я пойду? - опустила глаза Лейла

   - Иди. Я сам поговорю с нашей гостьей.

   Лейла скользнула в темноту. От шейха тянуло каким-то сладковатым, острым и приторным запахом специй, его почти было не видно, потому что тьма сгустилась, и ночь вступила в свои права. А кроме месяца и звезд - освещения здесь больше не было.

   - Вы знаете про Пешавар?

   - Знаем... - подтвердил шейх - много людей из племен вынуждены скитаться, согнанные с родных мест, многие потеряли родных людей. Ни один пуштун не забудет нанесенного ему оскорбления - а нам их нанесли более чем достаточно.

   - Вы знаете тех, с кем я говорила?

   - Знаем.

   - Они живы?

   Шейх тяжело вздохнул

   - Не все... да покарает Аллах убийц детей.

   - А почему вы верите мне?