Огонь, вода и медные трубы - В. Беляев

— А как ты относишься к изобразительному искусству?

— О! Это моя самая большая страсть. В нашей школе был предмет — иэобразительное искусство, сокращенно ИЗО, Перед тобой единственный ученик в классе, , который самым серьезным образом относился к урокам по ИЗО и дома старался рисовать. Ничего хорошего не получалось. В нашем городе был художественный музей. Мои частые посещения этого музея привели к тому, что все работники музея. знали меня в лицо и здоровались каждый раз при встрече.

— Давай подведем итоги нашего разговора. История — твоя страсть, поэзия тоже страсть изобразительное искусство — страсть. Не. слишком ли много страстей для одного человека?

— Ты, что же, считаешь это недостатком?

— Я считаю это противоестественным явлением!

— Тогда давай вспомним сколько людей были талантливыми в разных областях искусства! Например: Лермонтов Шевченко прекрасно рисовали. Можно привести и другие примеры, скажем, Леонардо да Винчи..

— Ты, что же? Ставишь себя в один ряд с этими гениями?

— Ну, зачем же так! Просто показал, что людям свойственно интересоваться различными вопросами.

— Мы с тобой обсудили очень сложные вопросы. А сейчас бежим в строй! Слышишь ротный, как всегда, орет во весь голос?

Мы встали в строй. «Шагом марш!» — скомандовал ротный.

Колонна из серых шинелей, двинулась по дороге. Эта дорога опять стала казаться мне бесконечной. Однако, в жизни все кончается и она наконец, закончилась, когда впереди замаячил лес.

К реке мы вышли, когда уже стемнело. Лес, в котором мы остановились, довольно близко подходил к реке. Река была не широкой, но, как потом выяснилось, в среднем течении довольно глубокой. Брода не было. Слышу разговоры о том, что мы будем форсировать эту реку. Смотрю на реку, на ее берега и, пытаюсь оценить это место с точки зрения предстоящей переправы.

Моя учеба в пехотном училище не прошла даром. На занятиях по тактике нас учили оценивать местность с точки зрения предстоящей боевой операции. Это стало привычкой, которая проявлялась и после увольнения из армии в течении нескольких лет..

Наш берег был пологим и, у самой воды, песчаным. Берег противника был крутым и глинистым, а это для нас минус, так как мы во время переправы, будем у противника на виду.

Река здесь делала излучину, выпуклостью к нам, а это уже плюс, так как затрудняло противнику использование флангового огня во время нашей переправы. Огневые точки противника в районе переправы можно подавить. Вероятно, командир полка взвесил все эти плюсы и минусы и выбрал это место для переправы.

Выходить из леса нам запрещалось. Да и без запрета все понимали, что этого делать нельзя.

Нашелся боец, который согласился переплыть реку с концом шнура в зубах. С наступлением темноты он поплыл. Выбравшись на противоположный берег, дернул шнур, что означало — к шнуру можно привязать веревку. Боец вытащил веревку. К концу ее был привязан канат. Было ясно, что ему не хватит силы вытащить канат. На помощь переплыли еще два бойца.

Втроем они вытащили из воды канат, и привязали его к какому — то пню. Началась переправа. Переправлялся весь полк, а это 9 стрелковых рот и много других подразделений..

«Первая, вперед!» — была подана команда.

Бойцы переправлялись вплавь, перебирая руками по канату. Так переправляться одно удовольствие.

К переправе каждый подготовился следующим образом. Сапоги снимаются и портянки убираются внутрь сапог. Затем сапоги заправляются за поясной ремень за спиной, головками вверх Если сапоги оставить на ногах, то они заполнятся водой и потянут вниз. Оружие у нас отобрали, чтобы перевезти его на плоту. Комсорг отобрал комсомольские билеты, чтобы их тоже перевезти на плоту.

За первой двинулась вторая, третья и остальные роты. Когда очередь дошла до седьмой роты, забрезжил рассвет. Эта рота была обнаружена и, фрицы открыли огонь. Однако, рота успела перебраться без потерь. По реке стелился туман и при переправе восьмой роты, противник, хотя и вел огонь, но это был неэффективный, неприцельный огонь. Потерь там тоже не было.

Дошла очередь до нашей девятой роты. Солнце встало, туман рассеялся, Какое прекрасное утро наступило для всех, но не для нашей роты! Едва мы вышли из леса, как сразу попали под губительный огонь.

«На убой гонят, гады!» — проворчал Гуляев.

Испугано озираюсь по сторонам, не слышал ли кто его крамольные слова? Ведь ясно, что за такие слова можно, запросто, угодить под трибунал. «Молчи, дурак! Может быть, переберемся, а будешь болтать, получишь пулю в затылок!» «От дурака слышу! А об опасности и без тебя знаю».

Если при переправе восьмой роты, огонь противника был неэффективным, то при переправе нашей роты все было наоборот. Вода постепенно становилась красной от крови наших бойцов..Оставляя на поверхности красные круги, мои сослуживцы, один за другим уходили под воду.

И тогда меня осенила, как мне казалось, гениальная мысль. Зачем держаться за этот канат? Плавать умею! Конечно не чемпион, но могу, не спеша, проплыть большое расстояние. Если плыть в стороне от каната, фрицы подумают, что это плывет какая — то коряга. Зачем по ней вести огонь? Ну, а если разглядят мою голову, то решат, что этого одиночку можно пристрелить и попозже.

Рассудив, таким образом, отпускаю канат и, сразу же, иду на дно, непрерывно глотая смесь воды с кровью своих товарищей. Страх перед смертью, невероятный ужас сковал мне руки и ноги. Всем известно, что, когда человек тонет, то он совершает беспорядочные движения руками и ногами. У меня все было наоборот. Даже пальцы правой руки, которой держался за канат, так и застыли в том. положении, в котором были в момент, когда они разжимали канат.

За мной, близко ко мне, плыл Петров и было видно, как тугая темно — красная струя крови фонтаном вырвалась из его груди. Эта струя непрерывно расширялась, окрашивая в кровавый цвет воду вокруг него и меня. В него попала пуля, предназначенная мне! В народе говорят, что нет худа без добра. Начал тонуть, остался жив..

Едва мои наги коснулись илистого дна, какая то неведомая сила швырнула меня на поверхность. Почувствовав удар о канат, судорожно, с невероятной силой, хватаюсь за него и, понимаю, что это спасение. До берега совсем недалеко.

Перебирая руками канат, продвинулся к берегу и вот уже ногами задеваю дно Можно идти, а не плыть. Однако, ноги отказываются держать меня и снова погружаюсь в воду с головой. Опять глотаю воду. Снова хватаюсь за спасительный канат и, перебирая руками, добираюсь до берега.

Берег глинистый, скользкий. Ведь в этом месте из воды вышло много бойцов. Они размесили глину. Мои руки скользят по глине. Весь в глине, и лицо, и руки, и обмундирование. Навалился грудью и животом на какой — то валун. Сразу же все, чего наглотался, вышло наружу вместе с остатками не переваренной пищи.