Чеченская рулетка - Максим Шахов

Костя перехватил автомат и крикнул, направляя левой ладонью звук в сторону:

– Хамзат! Хамзат! Бухгалтер зовет!

По возможности Костя постарался придать своему голосу кавказский акцент. Получилось у него неплохо, во всяком случае, боевик ничего не заподозрил. Уже через несколько секунд он показался в дверном проеме надстройки «Кометы» и вопросительно уставился на крыло мостика.

Костя тут же подался вперед и навскидку всадил в грудь боевика короткую автоматную очередь. Стук на «Комете» разом прекратился, боевик выронил из рук ствол и начал клониться назад. А Костя уже несся к надстройке.

Оказавшись у двери каюты с раненым боевиком, он припал к переборке и замер. Изнутри не доносилось ни звука. Выждав немного, Костя подался к замочной скважине. Боевик, похожий на мумию, по-прежнему лежал без движения, человек в белом халате осторожно выглядывал в иллюминатор.

Костя подался к противоположной переборке, собрался с силами и ударил. Замок разлетелся на куски, дверь отскочила в сторону. Кудинов с автоматом наперевес заскочил в каюту и направил оружие на забинтованного боевика.

Чеченец даже не двинулся, зато человек в белом халате мгновенно рухнул на пол, прикрывшись руками. Окинув быстрым взглядом каюту, Кудинов сделал шаг вперед и ткнул автоматом в бинты:

– Подъем!

Боевик не шелохнулся. Воняло от него жутко, под бинтами виднелись лохмотья кожи и лопнувшие пузыри.

– Подъем, я сказал! – прорычал Костя.

Человек в белом халате судорожно сглотнул слюну и вдруг тихо сказал:

– Он умер.

– Точно? – не сводя хищного взгляда с боевика, спросил Костя.

– Да. Полчаса назад.

– А ты кто такой?

– Д-доктор. Судовой врач.

– Понятно, – сказал Костя.

Быстро склонившись над боевиком, он убедился, что тот мертв, и устало вздохнул:

– Ну и хрен с ним. Туда ему и дорога. Да, док?..

– Да, – поспешно кивнул доктор.

Глава 65

Подводная лодка «С-12» получила приказ об атаке уже через пять минут после согласования с Москвой. Командиру были переданы исчерпывающие инструкции. Исчерпывались они, собственно, глубиной хода торпеды, которая после уточнения расчетов составила тридцать пять метров, и точкой подрыва торпеды.

Тишину отсеков разорвал звонок. Командир снял микрофон и отдал приказ по громкой связи:

– Боевая тревога! Приготовиться к погружению!

Экипаж занял места по боевому расписанию. В этот момент лодка находилась в надводном положении, производя зарядку аккумуляторов. Дизели заглушили, люки задраили, вода с шумом устремилась в балластные цистерны, и лодка со скрипом ушла под воду.

В каком-то смысле «С-12» иллюстрировала собой положение на военно-морском флоте в целом. Она настолько устарела морально, что в это даже трудно было поверить. По сути 641-й проект являлся не чем иным, как многократно модифицированным вариантом последних подводных лодок фашистской Германии. Естественно, после многочисленных переделок прототип было не узнать, но концептуально она ничем не отличалась от тех лодок, на которых бороздили Атлантику «пираты фюрера».

Техническое состояние субмарины было просто удручающим, но потопить гражданское судно она, конечно, могла без проблем. Грохот изношенных агрегатов разносился на много миль вокруг, но, к счастью, гидроакустика у террористов отсутствовала.

Погрузившись на перископную глубину, «С-12» направилась к «Рассвету». Лодка возвращалась с боевого дежурства и в двух передних торпедных аппаратах несла торпеды с обычным зарядом. Уже через двадцать минут в перископе появился контур «Рассвета».

Определив точное местонахождение судна, командир быстро провел необходимые расчеты. Его предупредили, что торпеда должна взорваться посередине судна. Поскольку дрейфующий «Рассвет» развернуло кормой к лодке, «С-12» на перископной глубине вышла к судну сбоку.

Совершив поворот, лодка легла на боевой курс согласно расчетам.

– Торпедная атака! Атака надводной цели! – проговорил командир в микрофон.

– Есть атака надводной цели! – ответили в первом отсеке.

– Четвертый торпедный аппарат, товсь!

– Есть, четвертый торпедный аппарат, товсь!

Крышка четвертого торпедного аппарата открылась с жутким скрежетом. Если бы милях в двадцати вдруг оказалась американская атомная подводная лодка, она бы этот скрежет без труда засекла. Но американские атомные подводные лодки в Черное море не заплывают.

– Четвертый торпедный аппарат к пуску готов! – доложили в боевую рубку.

– Произвести установку данных торпедной стрельбы!

– Есть произвести установку данных торпедной стрельбы!

– Курсовой угол «ноль»!

– Есть курсовой угол «ноль»!

– Угол упреждения «ноль»!

– Есть угол упреждения «ноль»!

– Глубина хода торпеды «тридцать пять»!

– Есть глубина хода торпеды «тридцать пять»!

Данные торпедной стрельбы вводились в небольшой желтый ящик, висящий в углу первого отсека. Ящиков на переборке было несколько. Они соединялись между собой кабелями и все вместе назывались прибором управления торпедной стрельбой, или ПУТС.

По существу, это была аналоговая вычислительная машина, но настолько старая, что действовала по принципу арифмометра. Для ввода данных каждый раз нужно было вращать соответствующий маховичок, точно такой, как в швейной машинке. Когда поворотный циферблат совпадал с риской, вводился очередной параметр.

На этот раз атака была нетрудной, и ввод данных произвели за несколько секунд. Несмотря на свой допотопный вид, прибор управления стрельбой когда-то был очень надежной машиной. Колесики и шестеренки вращались, зацеплялись друг за друга и проворачивались.

Курс цели, курс лодки, курсовой угол и угол упреждения перемножались, делились и вычитались. Машина решала почти школьную задачку о том, как торпеде встретиться с «Рассветом». Поскольку судно стояло на месте, задачка упрощалась до безобразия. Прибор решил ее очень быстро и начал вводить данные в торпеду.

Два штока вошли в корпус торпеды и очень быстро начали вращаться. Издаваемые при этом звуки напоминали жужжание миксера. Примитивный мозг торпеды оживал. С каждым оборотом он получал необходимую информацию о курсе, дистанции, глубине и всем остальном. Длилось это недолго – какие-то секунды. Но за эти секунды один из штоков пару раз заело. Ничего страшного не произошло, поскольку шток каждый раз со скрипом проворачивался и крутился дальше.

Два матроса и один мичман, находившиеся в отсеке, слышали странное попискивание, но не придали этому значения. Лодка была настолько изношенной, что в ней все попискивало, повизгивало и подрагивало. Если обращать внимание на каждый звук, можно легко сойти с ума.

Ввод данных в торпеду закончился, штоки вышли из коридора. Торпеда приготовилась к стрельбе. Ее примитивный хищный мозг усвоил программу и был нацелен на поиск судна. Все прошло очень быстро. Беда заключалась в том, что полученная торпедой программа оказалась немного искаженной. Из-за незначительных заеданий штока.

Никто об этом, конечно, не знал. Никакой системы диагностики и контроля данных пуска торпед на «С-12» проектом предусмотрено не было.

– Ввод данных торпедной стрельбы закончен! – доложили в боевую рубку.

– Четвертый торпедный аппарат, пли!

– Есть четвертый торпедный аппарат, пли! – крикнул командир боевой части в микрофон и сам нажал на кнопку пуска.

Сжатый воздух с шумом устремился в торпедный аппарат и вытолкнул торпеду наружу. При этом на корпусе торпеды сработал курок, электрическая цепь замкнулась, на электродвигатели поступило питание от огромного серебряно-цинкового аккумулятора, два винта, расположенные в хвостовой части, завертелись в противоположные стороны, и торпеда устремилась вперед.

Глава 66

Коротко переговорив с доктором, Кудинов вручил ему нож и послал наверх резать веревки. По дороге к машинному отделению Костя выбил дверь библиотеки и крикнул, что все свободны. Лежащие на полу заложники выглядели пришибленными и не могли поверить в то, что все так легко закончилось.

Костя пожал плечами, развернулся и двинулся к боковому аварийному выходу машинного отделения. На то, чтобы обезвредить растяжки, ему понадобилось несколько минут. Открыв дверь, он включил фонарик и зашлепал босыми ногами по трапу.

– Так что ты там говорила по поводу нашей безвременной кончины? – спросил Костя, входя в котельное отделение.

– Ой!.. – испуганно дернулась в углу Серафима. – Это ты, Кудинов?

– Я, а кто же еще?

– Что?.. Все?!

– Да, – с ухмылкой кивнул Костя. – Сейчас вытащу тебя наверх. Там доктор есть, посмотрит твою ногу.

– Ой! – вдруг всхлипнула Серафима.

– Реветь потом будешь. Держи фонарь. Где сумка?

– Вот… – тихо проговорила Серафима.

Кудинов наклонился, достал бутылку и, сорвав пробку, жадно припал к горлышку губами.