Транзит из ада - Александр Афанасьев

За его спиной появился еще один, такой же – только его оружие смотрело назад. Оба они принадлежали к восьмому спецотряду US Navy SEAL, отвечающему за Южную Европу и Средиземное море. Для того чтобы попасть сюда, им почти не пришлось тратить время – спецотряд был перебазирован на секретную базу в Румынии, причем эта операция держалась в большом секрете.

Вдвоем они медленно двинулись к берегу…

Достигнув берега, пловцы залегли. Один из них направил на стоящее впереди судно снайперскую винтовку, на которой вместо оптического прицела было нечто, напоминающее большой бинокль, второй достал коробку, раскрыл ее и выпустил на свободу дрон размером с воробья.

– Мама, здесь Ястреб, Мама, здесь Ястреб.

– Ястреб, здесь Мама. О᾽кей, продолжай.

– Мама, наблюдаю танкер. Примерно на… миллион галлонов вместимости, идет разгрузка.

– Принял. Сообщи, что с птичкой.

– Птичку пустили, принимай видео.

– Ястреб, о’кей, жду. Сообщи, кто разгружает, нет ли чего подозрительного, прием…

Ястреб посмотрел в прибор наблюдения.

– Мама, идет разгрузка, похоже, что в железнодорожные цистерны. Людей с оружием не видно.

– Ястреб, имей в виду, тут нет порта, это незаконная деятельность. Не свети задницей и будь настороже.

– Мама, понял, продолжаю наблюдение.

– Ястреб, о’кей. О’кей…

В общем-то, ничего необычного не было. Порт… законный или незаконный – обычный порт на реке. Максимум, кто его охранял – несколько частных охранников. Это не побережье Северной Кореи, опутанное колючей проволокой, это не китайский порт, откуда не уйти в случае чего, и твое правительство откажется от тебя, не желая портить отношения с восьмисотфунтовой гориллой, которой является Китай. Это пограничная зона, граница Румынии и Украины, а чуть дальше – граница еще и третьей страны – Молдовы. Место заболоченное, устье Дуная, сильно похожее на Вьетнам…

У снайпера была винтовка М91, устойчивая к коррозии версия армейской снайперской М24. Вместо оптического прицела там был установлен экспериментальный многофункциональный прицельный комплекс день-ночь от Textron. Он не только позволял переключаться между дневным и ночным режимом, не теряя пристрелки, но и имел функции баллистического компьютера, записи изображения, лазерного целеуказателя и внешнего вывода в режиме реального времени картинки, которую видит снайпер, в штаб. Это был прицел двадцать первого века, разработанный для новой военной доктрины, при которой каждый снайпер работает уже не в паре, а в составе разведывательной группы в четыре-шесть человек. Сегодня умение взаимодействовать с сектором разведки штаба и наводить на цель ударную пилотируемую или беспилотную авиацию важнее умения поражать цель на тысячу ярдов.

Второй стрелок имел точно такую же винтовку, но в чехле за спиной, а в руках он держал укороченный Mk47 с глушителем – винтовку AR-10, но под патрон и магазин «АКМ» 7,62*39. Морские котики, нуждающиеся в оружии под магазин «АК», провели сравнительные испытания нескольких видов винтовок и выбрали именно эту…

– Впереди движение… – Лидер команды говорил шепотом, но система, включавшая в себя микрофон на горле и коммуникационный центр размером с коробок спичек преобразовывала звук, отфильтровывала, усиливала его и доносила до абонента в качестве студийной записи, – они не видят нас. Нам мешает забор…

На каждом из спецназовцев была маскировочная сеть, удивительно, но она высохла менее чем за пять минут после того, как они вышли из воды, и уже не выдавала их блеском.

– Я посмотрю забор…

Один из спецназовцев, похожий в своем костюме на стог сена, скользнул к забору. Второй ждал, стоя на колене. Снаряжение и оборудование, которое было на каждом из них, стоило больше, чем самая дорогая квартира в этом городе…

– За забором позиции нет. Слишком открыто. Можно продвинуться вперед, чтобы забор не закрывал обзор.

– Будет слишком близко.

– Им не до нас…

Спецназовцы залегли и поползли к цели. Земля была сырая, глинистая, скользила…

В заборе имелись бреши, разведчики устроились у одной из них. Темнело…

То, что они видели, не могло быть не чем иным, кроме как контрабандной операцией. С подошедшего к берегу танкера… скорее не танкера, а самоходной нефтеналивной баржи, в грузовики по шлангам перекачивалось топливо. Топливо, которое проделало долгий путь – от скважин на севере Ирака, из района, захваченного ИГИЛ, до «украинского Вьетнама».

Снайпер осторожно, не раскладывая сошки, поместил винтовку на край поваленной бетонной плиты. Второй номер подключил к прицелу спутниковый телефон через переходник. Прикрывая экран рукой, набрал номер и перевернул телефон, чтобы не светился экран…

– Мама, здесь Ястреб, Мама, здесь Ястреб.

– Ястреб, здесь Мама. О’кей, продолжай.

– Мама, вопрос – ты получаешь картинку?

– Ястреб, позитивно, позитивно, картинка пошла. Ведем наблюдение.

– Мама, о’кей, о’кей, ты на месте…

Канада, Манитоба

Форт Мак-Мюррей

6 июня 2021 года

– Внимание, посадка! В посадочной зоне чисто! Есть зависание! Сто футов! Семьдесят! Пятьдесят! Тридцать пять! Двадцать! Десять! Пять футов! Три фута! Касание! Есть касание!

Сержант ВВС откатил дверь вертолета UH-60 в сторону. Джон Доул сошел на землю и побежал к грязному белому пикапу «Форд», уже ждавшему его…

– Признаюсь, я был удивлен, что вы решили приехать. Можно было и по скайпу пообщаться…

Доул улыбнулся.

– Дядя Сэм тратит деньги.

– Да уж.

Бородатый великан в грязной рабочей униформе отхлебнул кофе из кружки. Доул, воспитанный на университетских традициях, в первый раз видел, чтобы в кружку клали три ложки растворимого кофе. Это было за пределами понимания.

– Что смотришь, сынок? – отреагировал бородач.

– Ваш кофе. В первый раз вижу такое.

– Это еще что. Ты не пил кофе на Ближнем Востоке, там его закладывают на половину сосуда. Глоток мертвого поднимет.

– Были там?

– Приходилось…

Великан отхлебнул еще кофе. Они сидели в вагончике, расположенном прямо посреди рукотворной грязной пустыни на севере провинции Альберта в Канаде. Здесь разрабатывали битуминозные пески… Канада является второй в мире страной по объему нефтяных запасов, но девяносто пять процентов этих запасов находится в твердом виде. Это смесь кварцевого песка и чего-то наподобие битума. Если в Сибири месторождения «твердой нефти» расположены на глубине два километра, то в Канаде некоторые из них залегают так близко от поверхности, что нефть добывают открытым способом, в карьере, как уголь или руду. Минус в том, что такая нефть очень сложно перерабатывается и очищается. Только для того, чтобы превратить ее в жидкое состояние, приходится сжигать каждый третий добытый баррель. Такие месторождения рентабельны только при высокой цене на нефть и потому нередко простаивают. Сейчас мир расплачивался за несколько лет низких цен – в условиях дефицита и геополитической напряженности цена на нефть за год возросла втрое…

– Так что же заставило дядю Сэма оплатить полет?

Доул достал из сумки и разложил несколько фотографий.

– Посмотрите на это, сэр.

Великан разгреб снимки.

– Ого! Кто-то побаловался со спичками.

– Это Украина. Мы зафиксировали резкий рост числа пожаров на объектах нефтехранения и нефтепереработки. Вот посмотрите. За период с две тысячи четырнадцатого по сегодняшний день рост числа инцидентов – на восемьсот двадцать процентов. Большая часть инцидентов – серьезная, с гибелью людей и значительными выбросами в окружающую среду. У нас возник вопрос: не является ли это чем-то еще?

– А у нас, это у кого, сынок?

Доул понимал, что про группу защитников окружающей среды соврать не удастся – защитников окружающей среды не возят военными вертолетами.

– Госдепартамент США, сэр. Мы формируем экологическую политику и…

– Чушь собачья.

– Простите?

– Чушь собачья, эта экологическая политика. Еще один способ вымогательства. Сформулируй вопрос точнее, сынок.

– Не может ли быть причиной части инцидентов не банальное нарушение техники безопасности, а что-то другое. Например, нелегальная переработка нефти в бензин. Или использование не той марки нефти, для переработки которой предназначен данный завод. Например, завод строился под русскую нефть, а перерабатывает другую. Ближневосточную, например. С Северного Ирака… Мосула…

Великан пригладил бороду. Доул знал, что это один из самых авторитетных специалистов в области безопасности нефтяных объектов, он начинал еще на тушении кувейтских скважин, подожженных Саддамом.

– Нефть… – наконец сказал он, – это настоящая стерва. Если бы люди знали, сколько труда вложено в то, что заливается в бак их машины, они бы не занимались всей этой экологической хренью…

У русских много нефти и, скорее всего, еще больше нефти, о которой мы ничего не знаем, но она низкокачественная. В ней много побочных примесей, например, серы. Конечно, сера нужна в некоторых отраслях химии, но сейчас ее столько, что она не стоит ничего, ее отдают бесплатно просто с условием вывоза. А вот на Востоке нефть легкая. Каждый нефтеперерабатывающий завод строится под ту или иную марку нефти. Даже замена, например, марки «Басла Лайт» на «Техас» – это уже проблема. А про замену легкой нефти Ближнего Востока на русскую, тяжелую, я и не говорю. Поэтому, если загрузить нефтеперерабатывающий завод, рассчитанный на русскую нефть, более легкой без модернизации, утечка и примерно то, что показано на этих снимках, почти неизбежно. И есть еще одно…