Putin. His Life and Times - Филип Шорт

с выпускной комиссией института. Это было время "конской торговли", когда департаменты боролись за наиболее перспективных выпускников. Но к Путину никто не подходил. На жаргоне стажеров он был "сиротой", которому никто не предложил дом.

Существуют противоречивые версии того, что произошло дальше.

Сам Путин утверждал, что он мог бы поехать в Западную Германию, но для этого выпускник должен был год или два проработать в Москве в Четвертом управлении ФКР, занимавшемся германоязычными странами. По его словам, он решил, что лучше не ждать, а сразу ехать в Восточную Германию.

Это была явная ложь.

Во-первых, выбор был сделан не им. Выпускники Краснознаменного института не имели права решать, где им работать, им приказывали, куда ехать. Во-вторых, перед отправкой в Западную Германию не требовалось работать в Четвертом управлении: другие попадали туда прямо из института. В-третьих, крайне маловероятно, что Путину когда-либо предлагали перевестись в Четвертый или какой-либо другой отдел ФКР. Если бы это произошло, он, безусловно, согласился бы, поскольку тогда он стал бы полноценным сотрудником внешней разведки, а не просто провинциальным оперативником Первого управления.

Эта история была выдумкой, призванной отвлечь внимание от того, что ему не предложили должность, на которую он рассчитывал, в престижной западной столице, например в Бонне или Вене. Вместо этого его отправили обратно в Ленинградское управление, где он должен был ожидать командировки в Восточную Германию, когда освободится место. Так обычно поступали с теми, кого не выбрали для командировки на Запад. Примерно треть из 60 человек, ежегодно выпускавшихся из Юрлово, направлялись в страны Варшавского договора.

По первоначальному плану Путин должен был отправиться в Карлсхорст, представительство КГБ в Восточном Берлине Полковник Кульков был назначен начальником местного отдела Управления "С" в Восточной Германии, занимавшегося "нелегалами" - "спящими" агентами под глубоким прикрытием, использующими вымышленные личности и национальности для получения разведданных на Западе. Кульков планировал взять с собой нескольких молодых офицеров, которых он готовил. Путин, как он надеялся, будет одним из них. Берлин все еще оставался потенциальным очагом напряженности в отношениях между Востоком и Западом, а Карлсхорст был крупнейшим представительством КГБ за пределами Советского Союза, насчитывавшим несколько сотен офицеров и обслуживающего персонала. Но Управление кадров ФКР заблокировало этот переезд, поскольку для этого потребовалось бы перевести Путина в центральное учреждение ФКР в Москве, которое в таком случае отвечало бы за его карьеру после возвращения. Если бы он был откомандирован из Ленинграда, то вернулся бы туда из Восточной Германии, и Москве не пришлось бы вмешиваться.

К счастью для Путина, у него была запасная позиция.

Один из стажеров в Юрлово сообщил ему, что скоро освободится место в Дрездене, где заканчивал службу другой ленинградский офицер, Борис Мыльников, с которым Путин был знаком еще по работе в Большом доме. Мыльников работал в Управлении "С", а значит, Кульков мог решать, кто его заменит. В стране, где использование неформальных отношений для обхода бюрократических препон было доведено до совершенства, ситуация была как нельзя более подходящей для договоренностей. Мыльников подготовил почву, и когда в конце августа Путин вместе с десятком других молодых прикомандированных офицеров прибыл в Берлин, руководитель дрезденского представительства, ветеран КГБ Лазарь Матвеев, был настроен благосклонно к нему. После встречи в Берлине в начале сентября Матвеев принял Путина в качестве преемника Мыльникова. Через несколько дней он прибыл в Дрезден, чтобы начать свою новую карьеру.

Путину потребовалось десять лет службы, почти до сегодняшнего дня, чтобы получить должность, о которой он мечтал в юности, когда его воображение захватили такие сериалы, как "Щит и меч" и "Семнадцать мгновений весны". Но все оказалось не совсем так, как он надеялся все эти годы. Работа в провинциальном управлении избавила его от романтических представлений, с которыми он начинал. С точки зрения сбора разведданных Восточная Германия была провинцией, мало чем отличавшейся от Ленинграда. Он не был высококлассным летчиком и знал это.

С другой стороны, учитывая скромное происхождение, отсутствие влиятельных связей и то, что он не отличался ни блестящей успеваемостью, ни ранним знанием иностранных языков, он мог сказать себе, что справился с задачей вполне успешно. В Первом главном управлении было 3 тыс. сотрудников, а в Первых управлениях по областям - еще несколько тысяч, при общей численности КГБ более полумиллиона человек. Быть прикомандированным к ПГУ - не то же самое, что быть прикомандированным к нему на постоянной основе. Но за такой шанс ухватились бы миллионы советских граждан. Даже прикомандирование было возможностью, которая предоставлялась очень немногим, а уж на должность за границей могли рассчитывать и того меньше.

К моменту отъезда в Дрезден подготовка Путина как сотрудника КГБ была завершена. По словам одного из его инструкторов в Юрлово, «Путин имел манеры и поведение офицера спецслужб». Ярлык приклеился. Сенатор Джон Маккейн знаменито заметил: "Я посмотрел в глаза Путину и увидел три буквы: К, Г и Б». В 2013 году Фиона Хилл, уважаемый ученый из Джорджтауна, ставшая впоследствии специалистом президента Трампа по России в Совете национальной безопасности, в соавторстве написала книгу под названием "Господин Путин: Оперативник в Кремле", в которой попыталась объяснить действия Путина через матрицу его службы в КГБ. В статьях западных газет неизменно упоминается его прошлое в КГБ, как будто этого уже достаточно, чтобы объяснить, почему он действует так, как действует.

Но сформировал ли КГБ Путина? Или он уже до поступления в КГБ был во всех важных отношениях тем человеком, которым он станет впоследствии?

Сам Путин официально заявляет, что многое из того, чему его учили в КГБ, он уже знал задолго до этого.

Если что-то случится, надо исходить из того, что отступать некуда [сказал он]. Надо доводить дело до конца. Это известное правило, которому учили в КГБ, но я его усвоил гораздо раньше, в драке с другими ребятами. Было еще одно правило, которому учили в КГБ. Не доставай оружие, если ты не готов его применить... То же самое было и на улице. [Там отношения выяснялись кулаками. Ты не ввязывался в драку, если не был готов довести ее до конца.

Из дзюдо он узнал, как использовать сильные стороны других людей против них самих и использовать их уязвимые места. В Школе Дзержинского его учили, что "при прочих равных условиях наилучших результатов добивается та сторона, которая переходит в атаку" - этот принцип в КГБ называли "наступательностью", "наступательной позицией". Это тоже было знакомо и по дзюдо, и по дракам его детства.

Характер Путина соответствовал характеру работы КГБ. Он любил оставаться на заднем плане и