Кровавая правая рука. Билеты на тот - Джоэль Таунсли Роджерс

Еще через две мили на дороге в свете фар возникли пять крошечных, словно гномы, фигурок. Увидев мою машину, они бросились удирать на обочину. Из темноты раздался мужской крик.

Поравнявшись с ними, я затормозил. Справа за оградой виднелся старый каменный дом с тускло освещенными окнами. Вокруг росли невысокие деревья с пышной кроной, похожие на яблоки, напротив меня у изгороди виднелась фигура мужчины, к которому прижались четверо или пятеро детей. Мужчина обнимал их за плечи, словно стараясь защитить. Его расширившиеся глаза были устремлены на меня. Этот несчастный испуганный отец пытался спасти своих детей от загадочной угрозы, таящейся в ночи. Человечество не выжило бы, если бы такое самопожертвование не повторялось постоянно, еще со времен саблезубых тигров.

— Где шоссе номер семь? — крикнул я ему.

— Поезжайте дальше, мистер! — раздался в ответ дрожащий — голос.

Он не столько указывал мне дорогу, сколько заклинал и молил побыстрее уехать. Побыстрее исчезнуть из его жизни, из этого тихого, доброго мира.

Еще две мили езды по темной извилистой дороге из ночного кошмара. Слева, совсем рядом с дорогой, из незавешенных окон покосившейся лачуги ярко светила лампа. Когда я приблизился, дверь хижины отворилась и свет упал на развалившееся крыльцо. В осветленном прямоугольнике света появился кривоногий толстый человек в нижней рубахе и широких рабочих штанах, с перебитым носом и густой копной волос. Толстяк держал за шиворот здоровенную рыжую дворнягу, помесь эрделя и колли. Он распахнул дверь и отпустил пса, хрипло выкрикнув короткую команду. С глухим рычанием пес рванулся вперед и помчался за машиной. Он не отставал от меня добрую четверть мили. Рыча, с покрытой пеной мордой, он бросался на колеса — свирепый, жаждущий крови и смертельно ненавидящий меня. Часто говорят, что собаки, дети и сумасшедшие безошибочно чувствуют характер человека. Если эта большая свирепая дворняга действительно что-то чувствовала, то я должен быть по меньшей мере Джеком-Потрошителем.

Впрочем, я проехал через кровь — может быть, этот запах и разъярил пса. На дороге была кровь Флейла и кровь сенбернара Виггинсов, перед домом которых я проезжал. И наверняка вся дорога была полита кровью Сент-Эрма, хоть тогда я еще не знал об этом. Но пес знал, иначе нужно допустить, что он просто люто ненавидел меня.

Дорога из ночного кошмара. Она вполне могла мне присниться, начиная с момента, когда я мучаясь от головной боли, свернул сюда на закате солнца. Призраки и полуразвалившиеся дома, красноглазая гремучая змея и моя изуродованная шляпа; и старый Адам Мак-Комер, уставившийся на меня сквозь садовую тьму, словно не в силах поверить, что я на самом деле существую; и мертвец в придорожном кювете, последний стон которого я слышал. Скачущее в свете фар фантастическое существо и испуганный отец, прижимающий к себе детей, словно я собираюсь их съесть. А теперь еще этот проклятый слюнявый пес. Если бы мог, он бы наверняка перегрыз мне глотку.

Настоящая дорога из ночного кошмара. Но это была реальная дорога. Она мне не приснилась. И я знал, что сам я тоже реальный. Уж в этом-то я уверен…

Наконец здоровенная свирепая дворняга отстала. Дорога снова опустела. Единственным моим желанием сейчас было чтобы эта дорога наконец кончилась. Чтобы я никого больше не встречал, пока не выберусь на широкую гладкую ленту шоссе номер семь и не помчусь к дому.

И все-таки для меня да и для всех остальных угроза до сих пор оставалась бесформенной и неосязаемой. Было только пронзительное завывание гудка, и серая машина, и уродливый маленький демон за рулем, с хохотом нажимающий на акселератор, и раненый человек рядом с ним, выглядевший, словно сама смерть. Большой добрый пес, сбитый на обочине. Несколько раздавленных мольбертов на аллее у дома сюрреалиста. Да еще изуродованное тело Джона Флейла, которое мы со старым Мак-Комером нашли на дороге. Мак-Комер не был даже уверен, что Сент-Эрм ранен — когда машина проезжала, его внимание было приковано к страшному маленькому человеку за рулем. Он даже не был уверен, что это действительно был Сент-Эрм, пока после моего прихода не позвонил Декстеру.

Отвратительно и немного страшно. Зловещая — вот подходящее слово для этой обстановки. Женщины обсуждают это по телефону, сидя у себя на кухнях. Пока я ехал, телефонный провод, протянутый на столбах вдоль дороги, негромко гудел. Все они уже слышали, как Мак-Комер звонил в полицию — рассказывал, что мы нашли труп Джона Флейла и передавал номер машины, который узнал от Декстера.

Всё это достаточно страшно. Но пока нет и речи об умышленном убийстве. Пока еще нет ужаса. Еще не найден первый человек, убитый зазубренным хлебным ножом.

Его еще предстоит найти, и тогда все станет реальным. Эти люди, мимо чьих домов я проезжал, еще не знали, что прежде, чем они погасят свет, если они полуночники, или прежде, чем они успеют крепко уснуть, если они ложатся рано, всем им — всем мужчинам, живущим в радиусе десяти миль отсюда — предстоит взять свои фонари и винтовки, завести машины и выйти на облаву. Они будут охотиться вдоль Топкой дороги и в лесах по обе стороны от нее. У старой лесопилки, где дорога упирается в болото, через которое ведет узкая деревянная кладка, им предстоит выслеживать красноглазого маленького Штопора, человека с собачьими зубами и разорванным ухом, человека, который убил Иниса Сент-Эрма и резал его тело хирургическим ножом, человека, убившего старого профессора Мак-Комера и спрятавшего труп в яме у лесопилки, под тоннами сырых гниющих опилок, человека, который убил Унистера, а теперь уже, наверное, и полицейского Стоуна, и Квелча, и самого Розенблата. И Бог знает, скольких еще людей из тех, что выслеживают его сейчас в темноте.

Но пока, чтобы все стало реальным, нужно найти его первую жертву. Найти Иниса Сент-Эрма…

Через четверть мили после того, как от меня отвязалась проклятая собака, в свете фар возникла фигура девушки в белом жакете, прижавшейся спиной к скале. Она была вся исцарапана, одежда покрыта колючками, лицо — бледное и испуганное. Девушка отчаянно махала рукой, умоляя, чтобы я остановился. У нее украли машину и похитили жениха.

Когда я пригласил ее сесть в машину, она повернулась и бросилась бежать. Но я догнал ее и посадил в машину. Немного успокоившись, девушка рассказала, что ехала вместе с Инисом Сент-Эрмом, и что они собирались пожениться. На дороге они подобрали бродягу. Этот человек напал на Сент-Эрма, а потом пытался выследить