Стань моей, если осмелишься - Диметра Ловицки

где-нибудь вместе с его сотовым, который можно отследить, но на остановки сейчас нет времени.

Нарвал идёт по моему следу, нужно придумать как надолго запутать его.

Я лечу под двести, давно так не делала. Адреналин в венах сжигает страх и придаёт мне уверенности.

На обочине дороги замечаю мента, он машет своим жезлом, если я сейчас остановлюсь, то попаду в неприятности, у меня нет ни прав, ни документов, плюс от меня может пахнуть алкоголем, хотя бы потому, что на меня сейчас дышит Ваня, а он видимо до того как зайти в тот кабинет с бокалом уже ужрался, от него перегаром несёт за километр, может Нарвал по этому запаху его найдёт?

Все умозаключения вынуждают меня проскочить мимо. Сейчас самое важное это отъехать на максимально доступное расстояние.

В зеркале заднего вида замечаю, как этот толстый гаишник садится в старый Форд и бросается в погоню за мной.

Чёрт побери! Вот надо было ему именно сегодня поиграть в догонялки?

Я топлю ещё сильнее, поглядываю в зеркало заднего вида, он пропадает с горизонта, зато вскоре передо мной вырисовывается бесконечно длинный затор из машин, если останусь стоять, то встречу в пробке и Нарвала и этого жирдяя-догоняльщика.

Сворачиваю на просёлочную дорогу, я просто объеду эту пробку.

— Не переживай, всё будет хорошо. Ты умница, ты справишься, — говорю сама себе.

Дорога местами плохая, дно спорткара щупает бугры, но мне сейчас на всё плевать.

Следуя по изгибу этого объезда, я торможу за такими же умниками, решившими объехать пробку.

Судьбинушка, скажи, ты мне за что-то мстишь?

Выезжаю на встречную, пытаюсь объехать затор, автомобили сигналят мне, не пропускают, водители крутят у висков и показывают неприличные знаки, я еду по обочине встречной дороги, сношу табуретку с яблоками, бабуся, торгующая возле своего дома показывает мне кулак.

Еду внаглую до тех пор, пока не упираюсь в стоящую поперёк машину ДПС. Видимо тот жирдяй позвонил коллеге с другого поста, чтобы встретил меня.

Ну заебись вообще!

Разворачиваюсь, чтобы поскорее скрыться, но за моей спиной уже тот жирный мент на своём старом Форде.

Надо было бороться, растолкать Ваню, чтобы он пригрозил ментам связями, чтобы они пропустили нас, игнорируя отсутствие документов и нарушение правил, но я вижу в зеркало заднего вида, как вдалеке с очень большой скоростью к нам приближается красная спортивная машина.

Дикий рёв мотора, уверенная манера езды, он не возил меня за рулём, но сейчас я чувствую, что это мчится именно он.

Меня выдёргивают из машины, заламывают руки, я всё это позволяю, потому что рассчитываю, что Нарвал хоть немного сжалится надо мной.

Резкое торможение за нашими спинами. Мелкие камешки под колёсами спорткара с характерным звуком царапают асфальт.

Мягкий щелчок от открытия двери авто. Ничего не предвещает беды. Едва уловимое касание подошвами ботинок, словно кот крадётся за мышью.

Хлопок — это закрылась водительская дверь.

— Грязные руки убрал от неё, — он не орёт, его голос спокойный, но властный.

— Чего? — пузан удивлённо озирается, ему это тяжело делать, потому что мешает второй подбородок.

Нарвал достаёт сразу два пистолета, направляя их сразу на обоих ментов.

— Мне повторить мою просьбу? — теперь в его голосе угроза, от одной интонации только хочется обоссаться в испуге, а если поймать этот его взгляд, можно не только обоссаться.

Как он делает это?

Они защелкивают наручники за моей спиной, отпускают меня и достают своё оружие.

Нарвал напряжён, он смотрит только на них, как будто меня здесь нет.

— Я Глеб Орлов, а вас как зовут, господа? — его интонация как стальной острый меч, рассекающий воздух, продолжает повышать градус напряжения.

Лицо худого вытягиваются, он прячет оружие и одёргивает толстяка, говоря:

— Не признали, извините, — пузан повторяет за ним движение, убирая пистолет в кобуру на поясе.

— Кто это такой? — шепчет жирный, худой отмахивается и шепчет: — Нам пора, быстро уходим.

С меня снимают наручники.

Нарвал всё ещё не смотрит в мою сторону, он убирает пушки, садится на капот красной машины и закуривает сигарету.

— Выбрала его? — его взгляд пантеры находит мои глаза. Он выпускает облако дыма.

Хищник, опасный, он как будто расслаблен, но на деле готов к прыжку в любой момент.

Молчу, потирая запястья, от наручников на руке красные следы.

— Хм-м, накосячила ты и обиделась тоже ты. Тебе не кажется, что это неправильно?

Он заканчивает курить, отбрасывая бычок в сторону, выдыхая из лёгких последнее облако горького дыма.

— Подойди, — в его голосе такая угроза, что ноги сами несут меня прямо в его лапы.

Торможу в шаге от него, смотрю в землю.

— В глаза смотри, — в его голосе столько яда, он мог бы отравить им всю планету, а тратит его лишь на меня.

— Василиса, — он встаёт с капота на ноги, мы оказываемся близко друг к другу, он поднимает моё лицо за подбородок, так, чтобы я смотрела ему в глаза.

— Тебе хоть немного стыдно? — в его глазах сквозь напускную ярость сквозит нежность, он старается выглядеть жестче, чем есть на самом деле.

— Нет, мне не стыдно, — морожу его взглядом или хотя бы пытаюсь.

Как только он отпускает меня, я прячу глаза от него, не могу выдержать это сканирование.

— Чего не убегаешь? — он скрещивает руки на груди.

— А есть смысл?

— До этого он был, а теперь вдруг испарился?

— Тогда была возможность, но я её упустила. Сейчас ты всё равно поймаешь меня, как бы я не старалась.

— Я хочу знать две вещи. Первая: тебе было со мной хорошо или ты притворялась?

— Притворялась. Я всем сердцем ненавижу тебя.

Он презрительно усмехается, цокнув языком, медленно мотает головой, отправляя взгляд в небеса.

Тяжело вздохнув, продолжает:

— Вторая вещь: у тебя что-то было с моим братом?

Вот тут моё враньё может иметь последствия, если захочу побольнее поддеть Нарвала словами, используя его брата, скажу, что мы с ним уединялись или хотели сбежать вместе, последствия будут, но не для меня.

— Он просто был моим заложником, ничего не было.

— В машину садись, — он идёт к желтому спорткару, стоящему на обочине, вытаскивает за шиворот Ваню.

— Что у тебя с ней было?

Не поверил мне? Теперь всё будет перепроверять?

— Хде я? А-ай! — он стонет от боли, потому что Нарвал хватает его за шею и поднимает в воздух.

Ваня машет руками, а потом, задыхаясь, вцепляется в запястья мужчины и хрипит: —она психопатка, я бы не стал с ней ничего делать, пусти-и-и!

Нарвал бьёт его по лицу, Ваня падает на асфальт.

— Не смей говорить так