Тайны Ирема - Ник Харрис

— Говорил, не надо было пить вино гномов, — сказал Конан очнувшемуся Култару.

Тот ошарашено вертел головой, постепенно осознавая происшедшее. Да, гномы на поверку оказались точно такими, как о них рассказывали легенды — злобными и коварными. Вчерашняя пьянка с объятиями — не в счет.

— Как же они?.. Как они могут? Вчера обнимали, а сегодня?..

— Ну, во-первых, те, кто обнимал, могли в этом и не участвовать, а, во вторых…

— Конан! Он опускается! Смотри! — перебил Култар.

— Я знаю, — сердито сказал киммериец и показал на одно из окошек — смотри, наш друг Воомин. Это, конечно же, он устроил.

— Странно… — простонал Култар, — они даже оружие не отобрали…

— Если бы отобрали — всем было бы ясно, что мы пленники, — наставительно сказал Конан, рассматривая потолок и что-то решая про себя, — а так: понесли, дескать, спать, выпивших гостей. Значит, не все гномы участвовали в этом деле.

— Воомин, собака! Получи подарок! — заорал Култар и, выхватив подаренный сыном царя кинжал, метнул его в окошко, где виднелись злобные глазки начальника охраны.

Предсмертный крик боли, ненависти и страха огласил пещеры. Изукрашенный драгоценными камнями кинжал вошел глубоко в глаз злобного гнома. За стеной загомонили. Тут же послышались другие крики и лязг оружия. Похоже, началась битва.

— Кажется, нам пришли на помощь! Остается немного придержать этот потолок, пока наши друзья не отключат механизм! — Конан встал и, подставив плечи, уперся руками в корявый камень, опускающейся с неотвратимостью судьбы. Култар поспешил встать рядом, но его плечи не доставали до потолка, а руки были слишком слабы, чтобы сдержать многотонный камень. Тем не менее, он изо всех сил уперся в него ладонями. Движение потолка замедлилось, затем остановилось.

Конан хрипел от напряжения. Казалось, мышцы вот-вот порвутся, кости раскрошатся, а стучащая в висках кровь, брызнет фонтаном на бурые камни. Но киммериец знал: если не продержаться — смерть! Смерть перед самым избавлением — за стеной кипела битва.

— Я так понимаю, — прохрипел Култар, — сын царя пришел нам на помощь.

Конан не ответил, Пот струился по его телу, будто сверху кто-то вылил несколько ведер воды, в ушах шумело. Как во сне он увидел, мелькнувшее в окошке юное лицо, услышал крик команды и почувствовал, что потолок больше не давит неимоверной тяжестью на плечи. С трудом подняв голову, он увидел, как отдаляется тяжелый камень.

Затем открылась дверца, о которой пленники и не подозревали — двери гномов невозможно заметить, пока они не начнут открываться — и, подхватив падающего от усталости Култара, киммериец выполз из клетки. Перед ним качалось в тумане лицо царского сына. С трудом распрямившись, он помог подняться Култару — не пристало воинам падать, показывая слабость перед лицом спасителя.

— Меня зовут Буумин, я сын царя, — неуверенно выговаривая малознакомые слова, сказал молодой гном, — мой отец умер, и я прошу вас помочь мне завоевать трон, который принадлежит мне по праву.

Култар вытащил подаренный ему кинжал из глазницы мертвого начальника охраны:

— Я думал, что он — здесь самый главный злодей!

— О, нет, — горько усмехнулся молодой царь, — за ним стоят родовитые гномы, которые давно хотят захватить власть.

— Мы поможем тебе, царь, — просто сказал Конан, положив на плечо юноши огромную ладонь, — ты займешь трон, клянусь Кромом!

— И тогда половина сокровищ царства Стооомина будут вашими, пришельцы! Так я награжу вас за помощь! — пылко воскликнул сын царя, сверкнув глазами.

— Ну что ж, — усмехнулся Конан, — от такой награды мы не откажемся.

Отряд гномов, во главе с молодым царем, продвигался тайными лазами к некой пещере, где собрались сторонники законной власти. Люди, большую часть времени вынуждены были пробираться ползком и в темноте. Гномы редко зажигали факелы — не то, опасаясь привлечь внимание, не то, просто нуждаясь в них: известно, что гномы в темноте видят гораздо лучше людей.

Бесконечными переходами отряд добрался, наконец, до просторной пещеры, освещаемой множеством факелов. В центре собрались сторонники Буумина — несколько отрядов вооруженных гномов.

Молодой царь подошел к своим подданным, встал на камень и стал произносить речь, то и дело, указывая на Конана и Култара. Очевидно, он воодушевлял сторонников на подвиги, добавляя, что люди-гиганты с ними.

Друзья в ожидании дальнейших событий присели на камни. Пещера, где собрались сторонники молодого царя, была самой обычной — не обработанной и находившейся, судя по отсутствию окон, глубоко в недрах горы.

— Немного же у него друзей, — вздохнул Култар, глядя на кучку гномов, обступивших своего царя, — едва ли наберется четверть от тех, что были в тронном зале.

— Меня не это беспокоит, — покачал головой Конан, — уж слишком щедрую награду он посулил. Поневоле думаешь, что обманет… Ну, какой царь отдаст половину своих родовых сокровищ?!

— Ну… если мы поможем завоевать трон…

— Достаточно было посулить по горшку драгоценных камней — это была бы в высшей степени щедрая награда! А когда говорят — отдам-де половину… Много обещает тот, кто не собирается выполнять свои обещания.

— А демоны их разберут, этих гномов! — с досадой сплюнул Култар.

— Вот именно, — кивнул Конан.

— Интересно, что он там говорит? — южанин посмотрел на гномов, будто ожидая, что они вот-вот заговорят на языке людей.

— Ясно, что… Воодушевляет на подвиги… Может, и им тоже обещает половину сокровищ.

Скоро речь царя закончилась, и Буумин подошел к людям.

— Завтра мы выступаем в поход. Нанесем внезапный удар…

Его слова были прерваны неожиданным шумом. Из дальнего тоннеля вышли несколько гномов, размахивая привязанной к кинжалу белой тряпкой.

— Парламентеры! — воскликнул Култар, непонятно чему обрадовавшись.

— Оказывается и у гномов принято вести переговоры под белым флагом, — усмехнулся Конан. Интересно, это у людей они позаимствовали такую манеру, или же, наоборот — люди у них?

Парламентеры, четыре пожилых гнома с пышными седыми бородами и с одинаковыми длинными, крючковатыми носами, из чего можно было заключить, что они родственники, важно вышли на средину пещеры.

Буумин, став вдруг необычайно надменным, неторопливо пошел к ним вальяжным шагом. Разговор шел на языке гномов, и людям оставалось только гадать, о чем же шла речь. Конану казалось, что старейшины-родственники, предлагали молодому царю сдаться, а за это обещали сохранить жизнь. Во всяком случае, сам бы он поступил именно так.