Два Сэма: Истории о призраках - Глен Хиршберг

Потому что это была не просто ограда. Мне она напомнила фотографию на странице 212 из учебника по истории штата, которую я обвел ручкой. Ту самую, изображавшую бизоньи кости, которые оставляли отбеливаться под солнцем в те годы, когда федеральное правительство платило самым отчаянным подонкам из Монтаны за отстрел каждого бизона, которого они могли найти. Потом кости переправляли вниз по реке, в поселки. Я попытался что-то произнести, мне пришлось облизнуть губы, я сделал еще одну попытку.

— Кхм, а что, недавно были какие-нибудь сообщения о массовом падеже скота в округе?

Кейт повернулась, и ее брови поползли на лоб.

— Что?

— Взгляни-ка на эту ограду, Кейт.

— Ух ты!.. — выдохнула она. — Не может быть...

— Понадеемся, что нет и там, над входом, висит здоровенный плакат — мол, «ни одно животное не пострадало в ходе подготовки к этому карнавалу». Но есть повод усомниться.

— Пошли, — сказала Кейт, и мы двинулись дальше.

Вблизи кости выглядели несколько менее реальными. Они были определенно чистыми. Каким-то образом я разглядел клочки хрящей, свисавшие с них, словно праздничный серпантин. Четыре фигуры, скользившие туда-сюда по двору, были молодыми женщинами, все они были одеты в длинные белые ночные рубашки, обтекавшие их тело, словно жидкий лунный свет. С оголенными руками, черноволосые и, вероятно, приходящиеся друг другу сестрами. Это было очевидно: все имели бледную фарфорового отлива кожу, одинаковые слегка курносые носы, одинаковые улыбки на красно-черных губах. Меня их внешность несколько озадачила. После всего предыдущего это казалось чересчур знакомым образом из фильмов ужасов и, увы, свидетельствовало о недостатке воображения.

Груда костей, при ближайшем рассмотрении больше похожая на вал, имела проем, ведущий к правой части дома. В этом проходе съежившись и уставившись прямо за наши спины в вечную пустоту вокруг, сидел еще один ребенок. Он был одет в зеленое пальто с поясом. У него были блестящие черные волосы, отчего черты его лица ярко белели, словно на фотонегативе. Он был босым.

Когда Кейт и я подошли к проходу в костяной груде, ребенок встал и, шагнув, оказался перед нами. Мы ожидали, что он заговорит, но он, конечно же, не заговорил. И не пошевелился.

— И что? — наконец спросил я.

Теперь я видел, что привидения в ночных сорочках были не единственными во дворе. Там были и другие, с обычной, по-местному, как в старой Монтане, бледной кожей, в хороших зимних куртках, перчатках и шарфах. Желающие испугаться. Их тут собралось человек восемь.

Медленно, все еще глядя куда-то в сторону, мимо нас — совсем как тот человек на мосту, понял я и подивился: неужто данный мистер Дарк тратит столько сил, и так эффективно, на обучение персонала? — ребенок-привратник поднял руку, ладонью кверху, и протянул ее к нам.

— Чего он хочет? Крови? — прошептал я Кейт. — Сырных крекеров?

После долгой паузы Кейт сунула руку в карман пальто и вынула черный листок ватмана.

— Билет, — радостно сказала она.

— Ах да! Не хотелось бы, чтобы кто-то испортил нежданным появлением всю вечеринку,— сказал я, но двинулся вперед вместе с Кейт, когда она положила сложенную бумажку на ладонь ребенка.

— Бр-р-р!.. — вздрогнула она, коснувшись его. — Милый, да ты просто окоченел.

— Это не так уж плохо, — ответил ребенок, и у меня рот раскрылся от изумления, а колени подогнулись.

Я уже привык к отсутствию реакции. Кейт справилась со смятением лучше, чем я. Она взглянула на меня, потом снова на ребенка. Затем кивнула:

— Ты прав.

Взяв рукой за перчатку, она потянула меня вперед, за изгородь из костей, внутрь двора.

Мы сделали всего три шага, когда одна из фигур в зимних пальто отбросила назад отвороты своей красной шерстяной шапки и окликнула меня:

— Профессор Эр!

Я сморгнул, бросил взгляд в сторону Кейт, потом снова — на человека, кинувшегося ко мне.

— Кхм... — откашлялся я.

Студенты попадались мне навстречу всякий раз, когда я выходил из своего дома в Кларк-стоне. Но, без особой на то причины, я забыл, что это возможно и сегодняшней ночью. Я покраснел.

— Здравствуйте, мисс Корвин.

— А это кто? — наивно спросила Трис.

Я еще гуще покраснел и почувствовал раздражение. В сорок один год, после семнадцати лет, проведенных у классной доски, я остановился в растерянности перед пропастью, отделявшей меня, обычного человека, от своей должности. Не знаю никого, кто на моем месте не сделал бы так же.

— Это Кейт, — в конце концов ответил я.

Повернувшись к Кейт, я ожидал встретить улыбку, мягкую насмешку, еще что-нибудь. Но ее лицо потеряло всякую выразительность. Она посмотрела на меня, совершенно неожиданно показавшись бесконечно усталой, и я угадал за ее плечом тень Брайана Тидроу. Он часто являлся так, даже когда был жив.

— Хорошо, — сказала она и отошла.

Понятия не имею, что было при этом у нее на уме.

Трис хмыкнула. Внезапно, в тот момент, когда Кейт отошла, я снова стал профессором Ремером.

— Держите при себе столь рано развившееся любопытство историка, — сказал я и улыбнулся не разжимая губ. Учительская улыбка.

— Знаете, это было нечто невероятное. Этот труп, выползший из реки и давший мне карту.

— Труп?

— Весь белый. Не знаю, сколько он там пролежал, но я точно не видела его раньше. Мы с Робертом гуляли по берегу в Поплар-парке, и вдруг он выполз из воды к нашим ногам. Он был совершенно голый, не считая плавок. Роберт чуть не взлетел на ближайшее дерево.

Шутник в плавках в полузамерзшей реке не казался таким уж странным делом в ночь Хэллоуина в Кларкстоне.

— С Робертом, — повторил я. — Роберт Хайрайт?

— Ага, — кивнула Трис, — а что?

Я почувствовал, что моя нижняя челюсть сейчас просто отвалится, и вовремя прикрыл рот. Раздражение загоралось во мне, хотя я никак не мог понять почему. Мне нужно было идти к Кейт. И мне хотелось потеряться в великолепной атмосфере этого аттракциона ужасов. Я все никак не мог совершенно преодолеть влияние голубых глаз Трис. Конечно, я встречал таких, как она. Пару раз. Тех, кто рожден быть прекрасным, самоуверенным, каким угодно. Далеких и магнетически притягательных, как залитые светом яхты, неторопливо проплывающие среди нас, остальных, сбившихся в кучу, из последних сил стремящихся добраться в своих дырявых рыбацких моторках-плоскодонках от одного берега, о котором мы уже не помним, до другого, которого мы никогда не узнаем.

— Как это произошло? — спросил я.

Трис пожала плечами:

— С Робертом? Он попросил.

«Эк вам обоим повезло», — чуть не сказал я, но потом решил, что такая снисходительность будет непростительной.