Дорога без возврата - Ма Лернер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, — опустив голову, сказала Черепаха.
— Можешь идти и подумай хорошо, нужно это тебе или нет. Девушка гибко поднялась и, продемонстрировав подчинение младшего старшему поклоном, направилась к двери. Да, — сказал я ей уже в спину, — Койот позови, только чтобы Старик не слышал.
Она кивнула:
— Да вожак, как скажешь, — и широко улыбнувшись, добавила:
— От меня избавиться все равно не удастся.
Глава 10.
Мы подъехали к знакомому дому и остановились. Я осторожно, чтобы не потревожить Найденыша, слез с коня и постучал в калитку. Не дожидаясь, пока кто-то услышит, мысленно позвал Зою. Как ни старался, я так и не заметил ее появления. Только что ее не было, а теперь стоит и внимательно смотрит. Краем глаза я увидел, как Черепаха вздрогнула, значит, и она не увидела появления домовой.
Зоя осторожно потрогала меня рукой, проверяя что-то свое и, разрешающе сдвинулась, освобождая дорогу во двор. При этом она так же внимательно изучала каждого проходящего мимо, включая коней. Я услышал знакомое тихое жужжание со стороны Черепахи. Если мыслеречь обращена не к тебе, все равно не услышишь, о чем говорят, сплошной шум, вот только каждый оборотень различает его по своему. Кто-то свист, кто-то невнятный разговор, кто-то вместо звуков слышал, как искры летят — у всех по разному. У меня постоянное жужжание, как от комара. Сейчас она явно пыталась заговорить с домовой, но ответного жужжания я не услышал.
Я осторожно присел перед Зоей на корточки и, развернув приготовленную тряпку, протянул ей подарок. Нож был сделан из дерева как раз под ее или похожую руку. Если не знать, детская игрушка, но Зоя знала.
Она тронула маленьким пальчиком лезвие и выступившая капля крови моментально впиталась в дерево, не оставляя следа. Такие ножи не изготовлялись на продажу. Надо было просить духа дерева-дома изготовить его и не каждый еще соглашался. Нож вырастал из ствола в уже готовом виде и через два-три дня сам отламывался. Лезвие легко пробивало толстую доску или тонкий лист металла и не нуждалось в заточке. Пользоваться им мог только хозяин, поделившийся кровью с ножом, у любого другого он превращался в бесполезную деревяшку. Зато и стоило оно немало.
Зачем дереву деньги? Оно хотело, чтобы я посадил новый саженец от него, а это не такое простое дело было. Рощи стояли не абы как, места где сажали новые, должны были отвечать массе необходимых признаков вроде наличия поблизости путей миграции диких животных, воды, подходящей почвы, места силы, где сходились энергетические линии и что хуже всего общего разрешения Совета пауков. Тут уж изрядно повезло с вовремя состоявшейся войной — я имел место, куда посадить свой Клан. А подарок нужен был не стандартный, очень уж мне хотелось договориться с домовыми о переселении.
От Зои донеслось явное чувство одобрения и удовольствия. Она демонстративно поклонилась, благодаря, и испарилась в неизвестном направлении. Отследить уход в очередной раз не удалось, невзирая на новообретенные способности. Я поднялся и увидел, как с крыльца одним прыжком соскочил Рафик, радостно заключая меня в объятия.
— Живой, — радостно орал он. — А мы-то не поняли, что случилось. Вдруг вскочила и за дверь, ничего не говоря.
Возле открытой двери стояла Лена, держа в руках карабин. Она тоже спустилась и, повесив его на плечо, обняла и поцеловала меня в щеку. Какое-то время мы радостно тискались, потом я отстранился и, вспомнив свои обязанности, приступил к представлению:
— Это хозяева, и зовут их Рафик и Лена. Они муж и жена.
— А это, Черепаха. Не моя жена и даже не моя девушка. Она маг-лекарь и по совместительству мой учитель. Девушка кивнула и мысленно напомнила: "Ты обещал". "Я помню", — так же мысленно ответил я.
— Очень приятно, — сообщила она вслух вежливо.
— Это...
Кошка, разлегшаяся возле крыльца, уселась на задницу и, протягивая лапу, произнесла "Мави", явно представляясь. Голос шел не из пасти, а от ошейника. Рафик, с обалделым видом пожал лапу и она шумно принюхалась.
— Оч приятно, — сообщила она. — А в туалет, — с вопросительной интонацией поинтересовалась она.
— Можно, — поспешно сказал я, — только осторожно, ничего не поломай.
Кошка, кивнув совсем по человечески, сразу обоим, скользнула мимо Лены и зашла в дом.
— Воду она тоже спускает? — с интересом спросил Рафик.
— Не волнуйся, если вы ничего не меняли, у тебя там не цепочка, а ручка. Как раз для подобных случаев. Спустит. Это мой добровольный телохранитель, работает не за деньги или мясо, а чисто из уважения. А Мави — это Красотка в переводе.
А вот это, — я снял рюкзак и продемонстрировал сидящего в нем ребенка, — мой сын. Как это правильно — не биологически, но фактически. Мы с Рафиком пойдем лошадей расседлаем, а вы, девушки, заходите в дом. И он вручил рюкзак Черепахе. — Да, мой ноутбук с дисками у вас сохранился?
— Конечно, — кивнула Лена.
— Научи, пожалуйста, ее с ним обращаться, пока время есть, потом я вам все расскажу, сразу двоим, чтобы не повторяться.
Она не животное, — говорил я, пока загоняли лошадей в конюшню, расседлывали и снимали сумки. — Ум как у человека лет пятнадцати, все прекрасно соображает, только говорить не может. Я специально русскому не учил, просто сидела рядом и до сегодняшнего дня даже не показывала, что понимает. А тут "Оч приятно", — я усмехнулся. — У нее не те голосовые связки и вообще рот не приспособлен. Зато на ошейнике у нее усилитель, соединенный с переводчиком. Расшифровывает движения мускулов гортани и языка и преобразовывает в человеческую речь. Результат не идеальный. Иногда без привычки понять трудно, но все равно лучше, чем было раньше, когда пользовались системой жестов. Это тоже Вещь, но очень специфическая, только для этого и предназначена. Если такой ошейник есть, а видно его сразу, значит это не зверь, и за ущерб будешь отвечать как за человека.
Рафик как раз тащил очередную сумку к выходу, остановился и внимательно посмотрел на него:
— Ты хочешь сказать где-то там, — он неопределенно покрутил рукой, — таких много?
— Ну, не так чтобы очень много, но бывают. У меня пятеро. Есть еще два волка, медведица и лис. Все молодые, кроме медведицы. Мави еще трех лет нет.
— В смысле?
— Ну, разум-то у них человеческий, а физиология животная. На четвертый — пятый год пора рожать наступает. Живут они всего лет тридцать, не больше, вот и компенсируется им малый возраст детским поведением и разумом. Никаких рефлексий и философий, сплошные игры и шалости. Наши проблемы ей до одного места, если есть еда и кто-то вроде меня, который скажет что хорошо и что плохо. Зато убить у нее никаких проблем — сама без причины не бросится, но защита своих — это первый закон жизни.
— У тебя, значит, целая стая имеется, — пробурчал Рафик.
— Куда это ты смотришь? — спросил я, глядя на него. Рафик что-то внимательно рассматривал стоя у дверей конюшни. Тот не ответил, и я подошел и встал рядом. Мави шла вдоль забора внимательно его время от времени обнюхивая, а потом поворачивалась к нему задом, поднимала хвост почти вертикально вверх и обрызгивала доски. Сзади шла Зоя и явно что-то внушала, на что кошка не обращала ни малейшего внимания, и на морде у нее явно было видно удовольствие. Каждый раз, перед тем как пустить очередную струйку, она оглядывалась на домовую и вроде даже подмигивала.
— Нормально, — сообщил я. — Метит свою территорию с обязательством защищать ее и вас. Ни одно животное теперь добровольно не полезет во двор. Расскажи лучше как жизнь.
— Да нечего особенно рассказывать, — он знакомым жестом почесал затылок. —Как ты тогда исчез, мы пытались пробиться вниз несколько дней, а потом засыпали вход и больше туда ни ногой. Соседние здания раскапываем потихоньку, ничего особо ценного не нашли, но на жизнь хватает. Так и ходим каждый год до холодов в знакомое место.
— Постой, — сообразил я, — ты, что виноватым себя чувствуешь из-за того, что случилось? Брось! Сам полез, а помочь вы ничем не могли, выбросило меня на другой конец континента чуть не к самым горам. Все нормально, — я хлопнул Рафика кулаком по плечу. — Все что ни делается, все к лучшему. Вы с Леной здесь единственные мне близкие люди, и я бы пришел повидаться обязательно, даже если бы мне от вас ничего не надо было.
— А тебе надо? — с интересом спросил Рафик.
— Еще как! Во многие знания есть много печали. Я теперь очень много знаю про Дикое поле и живущих там, но вот лезть неизвестно куда и к кому в зоне мне совсем не улыбается. Посоветоваться надо. Бери сумки и пойдем.
Мы устроились на кухне по неистребимой советской привычке. Я сидел, развалившись на стуле и лениво наблюдая как хозяин собирает на стол, рассказывал:
— И предложили мне богатый выбор. Или становишься одним из них, или совсем не больно зарежут. Раз — и ты уже на небесах.