Зима мира - Кен Фоллетт

Перед ней стоял Дейв Рузрок, по его аристократической щеке тянулась двойная царапина – видимо, оставленная розовыми лакированными ногтями Джеки. На широком лацкане белого двубортного пиджака Дейва была кровь.

– Уберите его от меня! – взвизгнула Джеки.

Грег замахнулся. Дейв был на дюйм выше, но он был старик, а Грег – юноша атлетического сложения. Удар пришелся Дейву в челюсть – скорее случайно, чем намеренно, – и Дейв покачнулся, а потом упал на пол.

Наружная дверь открылась.

Вошел широкоплечий служащий отеля, которого Грег недавно видел. Должно быть, у него есть служебный ключ, подумал Грег.

– Я – Том Кранмер, штатный детектив отеля, – сказал служащий. – Что здесь происходит?

Грег сказал:

– Я услышал, как она закричала, вошел – а тут он.

– Он пытался меня изнасиловать! – сказала Джеки.

Дейв с трудом поднялся на ноги.

– Это неправда, – сказал он. – Мне сказали прийти в этот номер на встречу с Солом Старром.

Джеки начала всхлипывать.

– Ну вот, теперь он начнет заливать!

– Пожалуйста, наденьте что-нибудь, мисс, – сказал Кранмер.

Джеки надела свой розовый банный халат.

Детектив снял трубку гостиничного телефона, набрал номер и сказал:

– На углу обычно дежурит полицейский. Пусть он немедленно придет в вестибюль.

Дейв уставился на Грега.

– А ты, похоже, пешковский ублюдок, а?

Грег чуть снова ему не двинул.

– О господи, так это все подстроено! – сказал Дейв.

Эта фраза отправила Грега в нокаут. Он интуитивно почувствовал, что Дейв говорит правду. Его рука разжалась. Он понял, что всю эту сцену, должно быть, спланировал его отец. Дейв Рузрок никакой не насильник. Джеки лгала. И сам Грег был просто актером в фильме. У него голова пошла кругом.

– Сэр, попрошу вас пройти со мной, – сказал Кранмер, крепко взяв Дейва за руку. – И вас обоих – тоже.

– Вы не имеете права меня арестовывать! – сказал Дейв.

– Имею, сэр, – сказал Кранмер, – и сейчас передам вас полицейскому.

– Переоденешься? – спросил Грег Джеки. Та помотала головой, быстро и решительно. Грег понял, что это часть сценария: она должна появиться в халате.

Он взял Джеки за руку, и они пошли за Кранмером и Дейвом по коридору, вошли в лифт. Полицейский ждал в вестибюле. Должно быть, и он, и штатный детектив получили роли в этом сценарии, предположил Грег.

– Я услышал крик из ее номера, – сказал Кранмер, – и увидел там этого старика. Она говорит, он пытался ее изнасиловать. Мальчик – свидетель.

У Дейва был ошеломленный вид, словно все происходящее казалось ему дурным сном. Грег почувствовал, что ему жаль Дейва. Его безжалостно загнали в ловушку. Лев оказался куда более жестоким, чем Грег мог себе представить. С одной стороны, он восхищался отцом, но с другой стороны – сомневался, была ли необходима такая жестокость.

– Ладно, поехали, – сказал полицейский, защелкивая на руках у Дейва наручники.

– Куда? – спросил Дейв.

– В участок.

– А нам всем надо ехать? – спросил Грег.

– Да.

– Не волнуйся, сынок, – сказал тихонько Грегу Кранмер. – Ты сделал большое дело. Сейчас поедем в участок, дадим показания, а потом развлекайся с ней хоть до Рождества.

Полицейский повел Дейва к двери, остальные пошли следом.

Как только они вышли за порог, их ослепила вспышка фотографа.

Вуди Дьюар получил на почте заказанную в Нью-Йорке книгу Фрейда «Исследование истерии». В знаменательный вечер бала в яхт-клубе – а для буффальского высшего общества это было кульминационное событие сезона – он аккуратно завернул книгу в оберточную бумагу и перевязал красной лентой.

– Конфеты для какой-нибудь счастливицы? – спросила в прихожей мама, проходя мимо. У нее был один глаз, но она замечала все.

– Книжка, – сказал он. – Для Джоан Рузрок.

– Ее на балу не будет.

– Я знаю.

Мама остановилась и внимательно взглянула на него. Потом сказала:

– Ты, похоже, серьезно к ней относишься.

– Кажется, да. Но она считает, что я молод для нее.

– Может быть, дело в гордости. Подружки стали бы спрашивать, почему ее не приглашают на свидания парни ее возраста. Девочки бывают жестокими.

– Я дождусь, когда она повзрослеет.

Мама улыбнулась.

– Уверена, ты ее здорово смешишь.

– Еще бы. Это мой главный козырь.

– Ну, в конце концов, и я вашего отца ждала довольно долго.

– Правда?

– Я полюбила его с первой встречи. И долгие годы молча страдала. Мне пришлось смотреть, как он сох по этой глупой корове Ольге Вяловой, которая и мизинца его не стоила, но зато у нее было два глаза. Какое счастье, что ее обрюхатил их шофер! – Иногда мамина речь была грубоватой, особенно когда поблизости не было бабушки. Плохих привычек она набралась за те годы, когда работала в газетах. – А потом он ушел на войну. Я была вынуждена отправиться за ним во Францию, и только там мне наконец удалось его окрутить.

Вуди почувствовал, что она говорит о своих воспоминаниях не только с грустью, но и с болью.

– Но он понял, что самая подходящая для него девушка – ты.

– В конце концов – да.

– Может быть, так будет и у меня.

– Удачи, сынок, – сказала мама, целуя его.

До дома Рузроков было меньше мили, и Вуди пошел пешком. В яхт-клубе сегодня вечером никого из Рузроков не будет. После того загадочного случая в вашингтонском отеле «Риц-Карлтон» о Дейве писали во всех газетах. Обычно заголовок гласил: «Восходящая звезда обвиняет киномагната», или что-то в этом роде. С недавнего времени Вуди научился не доверять газетам. Однако легковерные люди говорили, что, должно быть, в этом что-то есть, иначе с какой стати полиция бы его арестовала?

С тех пор никто из семьи Дейва нигде не появлялся.

У дома Рузроков Вуди остановил вооруженный охранник.

– Посетителей сейчас не принимают, – бесцеремонно сказал он.

Вуди сообразил, что охраннику приходится постоянно отгонять репортеров, и простил ему невежливый тон. Он вспомнил имя служанки Рузроков и сказал:

– Пожалуйста, попросите мисс Эстеллу передать Джоан, что Вуди Дьюар принес ей книгу.

– Вы можете оставить ее у меня, – сказал охранник, протягивая руку.

– Спасибо, но – нет, – сказал Вуди, крепко сжимая книгу.

Охранник недовольно поморщился, но провел Вуди по дорожке к дому и позвонил в звонок. Дверь открыла Эстелла и сразу сказала:

– Здравствуйте, мистер Вуди. Заходите, вот Джоан обрадуется!

Входя, Вуди позволил себе бросить на охранника торжествующий взгляд.

Эстелла провела его в пустую гостиную. Она предложила ему, как маленькому, молоко и печенье, – он вежливо отказался. Через минуту вошла Джоан. У нее было осунувшееся лицо, оливковая кожа побледнела, но она радостно улыбнулась ему и села рядом поболтать.

Книжке она обрадовалась.

– Теперь мне придется читать доктора Фрейда, а не просто болтать о нем, – сказала она. – Ты хорошо на меня влияешь, Вуди.

– Я бы предпочел плохо на тебя влиять.

Она пропустила это мимо ушей.

– А ты что, не идешь на бал?

– У меня есть билет, но, раз тебя там не будет, мне там делать нечего. Может, хочешь вместо этого сходить в кино?

– Нет, спасибо. Правда не хочется.

– Или можно просто вместе пообедать. В каком-нибудь совсем тихом местечке. Если ты не возражаешь против поездки на автобусе.

– Ах, Вуди, конечно, я не возражаю против поездки на автобусе, но ты слишком молод для меня. И все равно лето кончается. Ты скоро вернешься в свою школу, а я поеду в Вассар.

– И, наверное, будешь там ходить на свидания.

– Ну надеюсь, что буду, конечно!

Вуди поднялся.

– Что же, ладно, тогда я дам обет безбрачия и уйду в монастырь. Только, пожалуйста, не приезжай меня навестить, чтобы не смущать остальную братию.

Она засмеялась.

– Спасибо, что ты отвлекаешь меня от проблем моей семьи.

Она впервые упомянула о произошедшем с ее отцом. Сам он не завел бы об этом речь, но, раз она это сделала, он сказал:

– Знаешь, мы все на вашей стороне. Никто не верит словам этой актрисы. Весь город понимает, что все подстроил этот гад Пешков, и все этим глубоко возмущены.

– Я знаю, – сказала она. – Но само это обвинение для моего отца – невыносимый позор. Я думаю, родители переедут во Флориду.

– Мне ужасно жаль.

– Мне тоже. А теперь – иди на бал.

– Может, и схожу.

Она проводила его до дверей.

– Можно поцеловать тебя на прощанье? – сказал он.

Она наклонилась к нему и поцеловала в губы. Этот поцелуй был совсем не такой, как тот, – но он интуитивно понял, что не надо сейчас притягивать ее к себе и прижиматься губами к ее губам. Это был нежный поцелуй, ее губы лишь на один сладкий миг коснулись его губ, мгновение – и все кончилось. Она отстранилась и открыла дверь.

– Спокойной ночи, – сказал Вуди, выходя.

– До свидания, – сказала Джоан.

Грег Пешков был влюблен.

Он знал, что Джеки Джейкс купил ему отец, чтобы он помог загнать в ловушку Дейва Рузрока, но, несмотря на это, он влюбился по-настоящему.