Петуния Дурсль и совиная почта (фанфик по ГП) - Полина Хаджибаева

— Вас она тоже достает?

— Это же сама Пэнси Гонт. Лично меня она ненавидит за то, что ее мать — не жена моего отца, — прошептал Скорпиус, вздохнув.

— Да что ты?! — удивилась Петуния.

— Да, ее мама в школе была влюблена в моего папу. Но уверяю тебя, дочурка вся в мать, а мой отец имеет стопроцентное зрение. — Он хохотнул, и несмотря на то, что Питти старалась не судить людей по внешности, в данный момент она была солидарна со Скорпиусом.

— О, наконец-то соня Мари-Виктуар проснулась, — сказал Ал, смотря кузине за спину.

Петуния уже несколько раз видела эту свою родственницу-не родственницу, но они даже не здоровались. Вряд ли Мари-Виктуар знала о ее существовании. Тетя Джинни настаивала называть всех ее племянников кузенами, но после слов Розы Петуния боялась даже мысленно это делать.

Даже уже зная, что Мари-Виктуар такая красивая, потому что одна из ее предков была вейлой, магическим существом, умеющим казаться невероятно прекрасным, Петуния не переставала удивляться. Она знала, что это по сути своей волшебство, но все еще пыталась понять, почему так. Вот, например, ее мама и тетя Джинни красивые не просто так, а по определенным критериям: чистая кожа, сияющие глаза и волосы приятного цвета, отличная фигура даже после рождения детей. Но вот ответить точно, почему красива Мари-Виктуар — было невозможно. Она вся была просто воплощением идеала и всегда притягивала взгляд.

— Тебе что-нибудь нужно из Ханидюкс? — спросил Альбус у Питти, заставляя ее перестать пялиться на девушку и переместить взор на него.

— Что? Я не знаю, что это.

— Разве мама тебе не писала? В Хогсмиде есть магазин сладостей, но нас в деревню не пускают, а старшекурсников — да. Через неделю будет вылазка, и мы можем сделать что-то вроде заказа. Мари-Виктуар купит все, на что хватит наших денег. — Ал светился от радости.

— Не знаю… Бобы Берти Боттс мне не очень понравились, до сих пор доесть не могу.

— А лакричных пиявок пробовала? Или перцовых чертиков? — вмешался в разговор Скорпиус. — Очень советую.

— Ну… давай. А сколько они стоят?

— Мари-Виктуар потом скажет, сколько мы ей должны. Ладно, пожелайте мне удачи, я пошел. — Альбус встал из-за стола, его старшая кузина как раз поравнялась с ним в проходе.

Петуния решила тоже встать рядом с ним. Ей показалось, что Ал очень сильно волнуется, а как еще его можно поддержать, она не придумала.

— Привет, Мари… — начал мальчик неуверенно. — Ты же пойдешь в Хогсмид на той неделе?

— Доброе утро! — мелодично пропела девушка, убирая серебристые волосы за спину. — Да. А что?

— Мама сказала попросить тебя сделать для нас кое-какие покупки.

— А это кто возле тебя? — Мари-Виктуар уставилась на Петунию синими, словно море, глазами, и та почувствовала, как щеки заливает румянец.

— Это же Питти, наша кузина. Племянница моего отца.

— О, так это ты! Ну наконец-то нас представили! — девушка вытянула руку для пожатия. — Зови меня Мари.

— Питти. Или Петуния. Как тебе удобнее, — залепетала девочка, пока светлое лицо Мари-Виктуар озарялось ангельской улыбкой.

— Напишите мне на пергаменте то, что надо взять.

— Сейчас! — Альбус начал шарить по карманам. — Вот беда… Питти, тебе нужна эта бумажка? — Он указал на пергамент, торчащий из кулака Петунии.

— Мне? Нет…

— Всего одна сторона исписана, отлично. Что тут? "Почтовая Служба Сов приносит свои извинения за недоставленные письма. Все письма возвращены отправителю". — Он вопросительно посмотрел на Петунию, и она махнула рукой. — Перо, пожалуйста, — обратился он к Мари-Виктуар. Та вздохнула, но вытащила из сумки чернила с пером и подала ему. — Не буду осквернять стол Гриффиндора своим присутствием. Но не уходи пока. Сейчас все запишу и верну.

— Хорошо, Ал. И не надо шутить так. — Мари-Виктуар покачала головой и направилась к своему столу.

Помня, что брату не нравится, когда его называют Алом, Петуния поморщилась синхронно с ним.

Когда они вернулись к Скорпиусу, тот все еще мечтательно смотрел на семикурсницу, а Петуния пыталась понять, когда в коробку от Поттеров могли попасть письма, если мама ответила, что ни одного не видела. В конце концов списав все на необъяснимую магию, Питти решила перечитать их перед сном, чтобы понять, имеет ли смысл отправлять их родителям повторно или проще начать новое письмо со всеми новостями. И стоит ли упоминать о том, что она месяц назад переломала половину ребер?

— Вот вроде и говорит без акцента, а все равно видно, что француженка, — сказал Скорпиус сам себе.

— Вернись на землю и диктуй, что тебе купить, — попросил его Ал.

Петуния напомнила им о конфетах для себя и побежала к Тине. Нужно было занести посылку в комнату до того, как начнется первый урок.

* * *

На сдвоенной истории Клементина вновь сидела с Петунией, которая на этом уроке с сентября наслаждалась гордым одиночеством. Но она не возражала. Как можно было возражать, когда у тебя наконец появилась подруга?

Урок истории, к счастью, не был совместным с другими Домами, так что Петуния не стеснялась отвечать на вопросы, если знала на них ответы. Это заряжало на позитив и дарило уверенность. К тому же профессор Хизл, молодая симпатичная волшебница с кудрявыми каштановыми волосами и синими, как два стеклышка, глазами, была осведомлена о "родстве" Петунии с Джинни, ее давней подругой, и даже на одной из перемен поделилась информацией, что раньше тоже работала в газете, где и познакомилась с тетей своей маленькой ученицы. Из-за этого момента одноклассники Петунии хотя бы на этих уроках перестали ее задирать. Даже Флэтворфи ни разу не попыталась плюнуть в нее жеваной бумагой.

То, что тетя Джинни Петунии не кровная родственница, кажется, мало волновало профессора Хизл. А Петунии хотелось хоть на одном предмете чувствовать себя хорошо, поэтому она не возражала против такого рода кумовства.

— Почему феномен мыльной бури вошел в историю? — Начала профессор Хизл контрольный опрос. — Мисс Дурсль?

Петуния была готова:

— Мыльный столб накрыл куполом скрытую волшебную деревню, выдав местонахождение волшебников. А мыло было отравленным. Пострадало несколько магглов, по случайным обстоятельствам оказавшихся недалеко от эпицентра катастрофы.

— Хорошо. И чем же все кончилось?

— В тысяча триста семьдесят восьмом году запретили добавлять в мыло экстракт белладонны! Оно перестало взрываться, так как больше не было реакции на серебро. Многие волшебники использовали серебряные мыльницы, — вытянув руку и не дождавшись, пока учительница снова спросит ее, ответила Петуния.

— Так. А для чего добавляли белладонну в мыло? — прищурив яркий глаз, задала профессор Хизл "вопрос со звездочкой".

— М-м-м, — протянула Питти. Она читала эту тему вчера перед сном. — Считалось, что она