Укрой меня от замыслов коварных - Василий Головачев

– Мы его поймаем!

– Кого? – шевельнул мохнатыми седыми бровями эксперт.

– Арчибальда Феллера, того самого оператора.

– Вы знаете его имя?

– Знаем.

– Ну-ну, флаг в руки.

Умоляев пришлёпнул ладонью бумаги на столе.

– Задание понятно, Георгий Евсеевич?

– Так точно, – выпрямился Войнович.

– Тогда с Богом! Эммануил Медеевич ответит на все ваши вопросы, он только что вернулся из Углегорска.

В общей сложности совещание в кабинете начальника Управления продлилось до десяти часов вечера.

Домой Афанасий возвращался в двойственном настроении: как говорится, ему хотелось плакать и смеяться. С одной стороны, личная жизнь зашла в тупик, и способа вывести её оттуда он не видел. С другой – работа предлагалась интересная, и очень хотелось закончить её успешно.

Каково же было его удивление, когда дверь квартиры открыла Лика в коротком халатике и кухонном передничке.

– Ты? – не поверил глазам Афанасий.

Лика засмеялась, повисла у него на шее.

– Не рад? Могу уйти.

– Но ты же должна была… улететь на юга…

– Никому я ничего не должна. Соскучилась, да и надоели все. Вот и осталась. Полечу в другой раз, с тобой, если не возражаешь. Ужинать будешь? Я приготовила запеканку.

Не говоря ни слова, он подхватил гостью на руки и внёс в прихожую.

Вряд ли эту ночь можно было назвать отдыхом. И всё же утром Афанасий чувствовал себя отлично, несмотря на ранний подъём.

Лика ещё спала, когда он тихонько поворочал в гостиной гантели, позавтракал (кофе с запеканкой), собрался и написал ей записку: «Улетаю в срочную командировку на Дальний Восток. Позвоню, как только сяду в самолёт».

Хотелось поцеловать девушку (удивление в душе ещё не прошло: что случилось, почему осталась?), уютно устроившуюся в спальне, но спала она так безмятежно, что будить её он не осмелился.

Приеду, возьму отпуск на пару недель, подумал Афанасий мимолётно. Махнём куда-нибудь поюжней, в Грецию или на Каспий. А ещё лучше – сыграем свадьбу… пока Лика не передумала.

В девять часов он был уже в отделе, обзвонил сенсов.

В десять собрал руководителей подразделений и лабораторий, провёл инструктаж.

В одиннадцать собрались экзоры: Зюма, Джокер, Зяблик и Петяй, совсем молодой, но рьяный. Он вошёл в группу совсем недавно, после проверки на Сахалине.

Романа Волкова Афанасий не пригласил, оставил в резерве. После случившегося в Подмосковье, на территории коттеджного посёлка Княжье Озеро, когда физика едва не заставили служить иностранной разведке, похитив его жену, отношение в ИПФ к нему было неоднозначное. Войнович предлагал больше с ним не контактировать, пока о попытке вербовки не стало известно службе собственной безопасности. Но Афанасий Волкову верил, тем более что за него вступился спасённый им разведчик Ылтыын Юря, и собирался опираться на его мнение и дальше.

В двенадцать вся группа, в том числе и помощник Войновича капитан Шаймиев, экипированные для длительного рейдирования местности вокруг космодрома, погрузилась в самолёт – тот же самый «Белый лебедь», перебросивший их недавно в Северодвинск.

Афанасий сделал два звонка. Первый – Лике, с тревогой ожидая её реакции. Но всё обошлось. Девушка деловито сообщила, что поживёт у него, и лишь поинтересовалась, зачем его понесло на Дальний Восток.

– Работа, – не нашёлся он, что ответить.

Второй звонок предназначался Волкову.

– Ты мне будешь нужен под Благовещенском.

– Когда? – задал короткий вопрос экстрасенс.

– Завтра. Билет уже заказан, хотя ещё можешь отказаться. Вылет сегодня в десять вечера. В аэропорту Благовещенска встретит наш человек.

– Хорошо, – после паузы сказал Волков, и Афанасий с облегчением перевёл дух. Чем ему нравился бывший физик, так это лаконичностью речи и пониманием ситуации.

Взлетели в час дня.

«Белый лебедь» развил крейсерскую скорость, превышающую звуковую в полтора раза, и взял курс на восток, к Амуру, где в ста десяти километрах от китайской границы располагался космодром «Восточный».

Члены группы раскрыли ноутбуки. Им предстояло за три с половиной часа полёта изучить инфраструктуру космодрома и прилегающую к нему местность, а также характеристики модуля «Русь».

Афанасий тоже включил свой ноут, входящий в обязательный технический набор экипировки. Он должен был знать все особенности объекта не хуже подчинённых.

Три часа пролетели незаметно.

Приземлились вечером в половине двенадцатого по местному времени на спецаэродроме «Украинка», располагавшемся в семидесяти километрах от Углегорска. Ещё через час группа поселилась в местном отеле, где устраивались все приезжающие на космодром ВИПы. Спать легли, утомлённые дорогой, в половине второго ночи.

Афанасий позвонил Лике, не особенно надеясь на тёплые слова, и проговорил с ней пятнадцать минут, пока не почувствовал, что пора закругляться. Любимая вела себя непривычно ласково и заботливо, совсем не так, как раньше, не ёрничала и не грозилась «улететь с художником рисовать пейзажи». Что-то с ней явно случилось, что-то заставило поменять отношение к партнёру, и это удивляло Афанасия и, чего греха таить, настораживало. Какая-то заноза в душе мешала ему поверить в свалившееся на голову счастье.

Наутро поехали на космодром, уже неплохо представляя его устройство, инфраструктуру и окрестности. Уже с территории космодрома Афанасий позвонил Войновичу, что ему нужен дополнительный транспорт, и послал выделенную «Сайбирию» в Благовещенск, встречать Романа Волкова. Разумеется, об этом событии он Георгию Евсеевичу сообщить не рискнул.

После этого группа занялась своим привычным делом: оценкой положения технических комплексов космодрома, начиная со стартового стола модуля «Русь», сложнейшего технического сооружения, видимого издалека по стартовым мачтам. Кроме того, сенсы начали «нюхать» атмосферу этого места, в надежде поймать следы пси-воздействия или чьи-то недобрые намерения.

Чтобы ни у кого из работников космодрома не возникали ненужные вопросы, подчинённые Вьюгина приобрели статус экспертов по электромагнитному мониторингу, с выдачей соответствующих «корочек», и от объекта к объекту группа перемещалась как «бригада диагностирования». Что под этим подразумевалось, сотрудники и охранники космодрома не знали, но спрашивать у приезжих «специалистов центрального аппарата Роскосмоса» не решались.

К обеду удалось «обнюхать» основные режимные зоны космопорта и стартовую позицию, где уже стояла, дожидаясь запуска, красавица-ракета с межпланетным модулем.

– Невкусно пахнет, – доложил о своих ощущениях маленький рыжий Петяй. – Пыль и порох.

– И едкий перец, – добавил угрюмый Зюма.

– Хотя очень впечатляюще, – кивнул на «Русь» Петяй. – Внутри этой штуки дремлет такая сила, что хочется отсюда слинять поскорей.

– Ищите внешнюю угрозу, – проворчал Афанасий. – Вектор, по которому можно ударить по ракете так, что она не взлетит.

– Поток внимания присутствует, – рассеянно пожал плечами Джокер. – Злого внимания. Но я не верю, что кто-нибудь осмелится подобраться к позиции незаметно и подсунуть взрывное устройство. Видите, какая здесь система охраны? Муха не проскочет.

– Возможны нестандартные решения, запуск нанитов за секунду до старта, что-то ещё. Думайте, соображайте. А пока идём обедать.

Группа уместилась в электромобиле, на каких передвигался по космодрому обслуживающий персонал, и направилась в его северо-восточную зону, к административно-техническому корпусу. Здесь располагалась бригада управления и службы, без которых не мог обходиться ни один военный и сверхсекретный объект. В том числе – столовая.

На шестёрку сотрудников ИПФ косились, особенно те, от кого зависела нормальная работа многочисленных подразделений космодрома, но пока пропускали ко всем сооружениям без особых придирок. Сенсы, сам Афанасий и капитан Шаймиев были внесены в реестр допуска высшего уровня, и золотые карточки с голографическим опознавательным маячком срабатывали безотказно.

Однако в столовой случился казус.

Сначала охрана задержала группу перед дверями в столовую, мотивируя это тем, что обедает начальник космодрома Кальницкий. Потом, услышав возмущённые вопросы Петяя, не привыкшего к подобному «старосоветскому» обращению, к группе вышел глава охраны космодрома, сопровождавший Кальницкого.

– Кто такие? – строго спросил бледнолицый, хмурый, похожий на ракового больного начальник охраны.

Афанасий, жалея, что вовремя не остановил Петяя, протянул удостоверение майора ФСБ.

Начальник охраны мельком взглянул на красную книжечку.

– Майор, я вас ни разу здесь не видел. Это ваши сотрудники?

– Мои, – кивнул Афанасий.

– Прошу предъявить документы.

Сенсы переглянулись.

– Покажите, – сказал Афанасий. Собрал удостоверения «экспертов по электромагнитному мониторингу», отмеченные двойной красной полосой и голографической «розой» спецдопуска. Протянул бледнолицему начальнику охраны, за спиной которого проявились две могучие фигуры в камуфляже.