Производные счастья - Светлана Чистякова

— Девушка, ну что же вы! Нужно быть осторожней! — Он держал её крепко и уверенно, а она так вообще вцепилась в его плечи мёртвой хваткой.

— Ой, извините! — Маша расцепила руки и подняла глаза, встретившись лицом к лицу с симпатичным молодым парнем с копной огненно — рыжих волос, россыпью веснушек на курносом носу и смеющимися глазами золотистого цвета с крохотными коричневыми крапинками. Таких необычных, солнечных глаз Маша не видела ещё ни разу.

— Вы так похожи на Антошку из мультика, — восторженно брякнула Маша и хихикнула.

— А вы — на галчонка из Простоквашино. Такая же взъерошенная. — Парень улыбнулся и на его щеках расцвели очаровательные ямочки, делая его ещё обаятельней. Меня Денис зовут.

— Маша. Только не надо меня на «вы» обзывать. Я ещё не доросла до такого обращения.

— Мне кажется — я тоже.

— Угу.

— Ну так куда же ты так спешишь, галчонок?

— Да мне тут надо. Доктор ждёт, — Маше очень не хотелось покидать гостеприимные объятия, но она всё же осторожно высвободилась.

— Тогда договоримся так. Я провожаю тебя, а потом ты покажешь мне дорогу к оперблоку.

— Да я сама тут второй день работаю. Но я могу позвонить подруге и спросить. Только вот я сомневаюсь, что тебя туда пустят. Это же Операционная. Святая святых!

— Ты дорожку то покажи, а уж дальше я сам разберусь.

— Хорошо, — кивнула Маша. Пойдем?

— Пойдём, — согласился Денис, взял её за руку и они направились на поиски отделения трансфузиологии.

Глава 10

Маша вприпрыжку бежала по переходу, напевая под нос песенку про Антошку. Новый знакомый Денис ей очень понравился, и она с удовольствием обменялась с ним телефонами.

— Ты извини, галчонок, — улыбаясь, говорил Денис, забивая её номер в свой сотовый, — я бы с удовольствием сходил с тобой в кино прямо сегодня вечером, но не знаю, когда смогу освободиться. Я человек подневольный, тем более с моей работой никогда не знаешь, где окажешься в следующие два часа.

— Да, что ты, День, — махнула в ответ Маша, я всё понимаю, — у тебя такая крутая работа! Оперуполномоченный уголовного розыска! — с уважением протянула она. — А я пока просто санитарочка. Но ничего, год промчится и не замечу как, а вот уж на следующий я точно поступлю в универ!

— Ну, насчёт крутости, это ты загнула, конечно. На самом деле в ней больше грязи; всяких там бомжей, нариков да алкашей с их бытовыми разборками. Но криминала тоже хватает. И это… я как бы ещё тоже не совсем опер, — сконфуженно признался Деня, — я пока только стажёр. Вот Влад Хохлов, это да! Настоящий опер!

— И ты таким же станешь, не переживай, — ободрила его Маня, — ты ещё совсем молодой, у тебя вся жизнь впереди. Нарусик говорит, что всегда надо верить в лучшее.

Они знали друг друга каких-то пятнадцать минут, а Маше казалось, что она знает Деню всю жизнь — таким открытым и жизнерадостным он был.

Прожив на свете семнадцать лет, Маша ещё ни разу не встречалась с мальчиком.

Благодаря лёгкому, незлобивому нраву, который она сохранила, несмотря на вечное недовольство и нелюбовь со стороны бабушки, у неё была целая куча друзей и подруг, и как минимум трое из их веселой и дружной компании не раз предлагали Маше стать его девушкой, но она неизменно отказывалась. Не то чтобы она задирала нос или гордилась своей неотразимостью — нет. Маша не была писаной красавицей, на которой можно было глаза оставить, она была обычной симпатичной стройненькой девушкой, но главным её достоинством были молодость, детская непосредственность и море обаяния. И когда парни предлагали ей встречаться, где-то в глубине её юного сердечка стучал молоточек: «это не ОН» и она давала кавалеру от ворот — поворот, находя при этом такие слова, что ребята нисколько не обижались, по-прежнему оставаясь для неё друзьями.

И вот сегодня, при виде симпатичного рыжеволосого парня Машино сердце сбилось с ритма, а потом пустилось в галоп, а на милом личике расцвела совершенно счастливая улыбка — так улыбаются радости и обещанию, что уж теперь — то в её жизни всё будет просто чудесно, настолько ярким и солнечным был её новый знакомый.

Маша познакомила Дениса с дядей Володей и тот обещал устроить ему встречу с операционными сестрами. Именно для этого и пришёл Денис в кардиоцентр, по поручению старшего товарища. Денису нужно было только немного подождать, когда большая часть девушек будет свободна от операций, и он остался в кабинете Волкова, который тут же сев на любимого конька, начал рассказывать слегка прибалдевшему парню о невероятных теориях связанных с тайной крови. По крайней мере, выходя из кабинета, Маша чётко слышала начало первой истории из дяди Володиной «коллекции чудес».

Маша опоздала лишь на пять минут, оговоренного старшей сестрой срока. И Юлия Сергеевна, убедившись, что Маша со всем справилась на «отлично» и у неё образовался небольшой перерыв, потому что малышей развозили по операционным, милостиво разрешила бабе Вале отвести Машу в детское отделение и познакомить со старшими детишками, которые лежали на обследовании или только дожидались операции.

— Идите, — напутствовала она. — Машенька девочка очень позитивная, а детям сейчас позитив необходим так же как воздух.

Детское отделение было зеркальной копией их реанимации, только вместо отдельных закрытых боксов, детки размещались в небольших комфортабельных двухместных палатах, оснащенных по последнему слову техники. Недаром кардиоцентр считался лучшей клиникой в регионе — местные и столичные спонсоры, наперегонки вкладывались в его развитие, согласно последним указам президента. Малыши в основном лежали с мамами, детки постарше — по двое, чтобы им не было скучно.

Всё это — и про детишек и про спонсоров, Маша узнала от словоохотливой бабы Вали.

— Я ж тоби не просто так сюды веду, Манечка, — приговаривала женщина, ведя за собой Машу и останавливаясь возле палаты с большим панорамным окном. — Ось бачь, дивчинку. Евой кличуть, як праматерь усех людын на зимли, — баба Валя мелко перекрестилась, — тильки не спомогло дивчинке имя то. Та вще мати в неё, дюже скаженна. Ни як не хоче с дитём находиться. Хучь вбей её. Сектантка якась, шоб им всем… Кажеть — грех це бившой, и добра свого на вперацию ни як не дае. Уж Валерий Лексееич як её тильки не вговаривав, усе без толку. А дивчинка туть и зовсим видна, як брошенка якась. Мы с дивчатами тодись трохи покумекали и решили шо ты не виткажешь дитю в участии. Дюже ты хороша, добра людына.

— Баб Валя, да я с радостью, — Маша рассматривала сквозь стекло заплаканную маленькую девочку, такую хрупкую, что она казалась почти стеклянной и у неё от жалости щемило сердце.