Беда идет по следу - Росс Макдональд

– Прости, Сэм, но гражданским запрещен вход на ремонтную базу. Но ты все-таки придешь?

– Да. Есть о чем поговорить. Гектора Ленда до сих пор не поймали?

– Нет, он исчез. Мы ужинаем в порту в семь. Позвони от главного входа, и я пришлю за тобой джип.

– Договорились. – Я положил трубку. Встав, я сказал Мери: – Ну вот, опять ухожу.

– Черт побери, ты ведь собирался поужинать со мной! – В ее голосе слышалась с трудом сдерживаемая ярость.

– Мне ужасно жаль. Постараюсь вернуться как можно быстрей. Скорей всего, между девятью и десятью.

– Постараюсь тебя дождаться. Хотя ты этого и не заслуживаешь.

На базу я поехал на такси. Высадившись у ворот, я увидел Честера Гордона, который стоял у проходной и разговаривал с дежурным в морской форме. Когда я подошел, взглянув на мое удостоверение, дежурный поприветствовал меня с характерной для моряков любезностью и пропустил.

– Что слышно? – спросил я у Гордона.

Он улыбнулся приветливей, чем прежде.

– Все уже, можно сказать, разложено по полочкам. Ваша догадка подтвердилась, Дрейк. Многие пластинки из фонотеки были помечены, как вы и предполагали. Ясно, что они были подготовлены для передачи зашифрованных разведывательных данных. Подробностей я пока не знаю, но получу более полный отчет, как только завершится детальное расследование. А что известно вам об этой Сью Шолто?

– Не слишком много. Она была скрытная. Даже лучшая подруга мало что может о ней рассказать. Лейтенант Сван знает больше меня. Он был знаком с ней довольно долго. Я только что говорил со Сваном по телефону. Он обещал прислать за мной джип, но машина задерживается.

– Я тоже поеду с вами, если можно. Собираюсь поужинать со Сваном. По-моему, я не ел сутки, а то и больше. События развивались стремительно. Мы получили по телетайпу сообщение из Чикаго – я отправил туда описание примет Андерсона, поскольку именно там он сел в поезд. Мужчина, примерно соответствующий этому описанию, некто Лоренц Иенсен, был осужден в 1934 году в Чикаго за вовлечение в том же году несовершеннолетнего в преступную деятельность. Из пяти лет приговора он отбыл в Джолиете два года четыре месяца.

– Сбежал?

– Нет, был отпущен и взят на поруки. Но, вопреки договоренности, исчез. Предположительно, покинул страну.

– Андерсон был в 1936-м в Китае. Сходится.

– Все достаточно неопределенно. Никогда нельзя делать выводы только на основании примет, особенно по прошествии десяти лет. Отпечатки пальцев – другое дело, и я попросил выслать мне фотокопию отпечатков Иенсена из Чикаго авиапочтой. Отпечатки Андерсона и Иенсена относятся к одной классификации. Пока нам известно лишь это.

– Андерсон успел оставить отпечатки в доме Лоры Итон?

– Нет. Вероятно, был в перчатках. Мы нашли отпечатки на его вещах в багажном отделении вокзала в Лос-Анджелесе. Там он оставил первоклассный набор на пузырьке с лосьоном после бритья: большой палец и еще целых три. Правда, во всем имуществе Андерсона пузырек оказался единственным изобличающим его предметом.

– Если вы, ребята, начинаете шевелиться, то дела идут у вас хорошо и быстро.

– Любителям недостает нашей организованности. Но я нисколько не умаляю значения всего, что сделали вы. Во время войны мы куда больше зависим от добровольных помощников, чем пишут в газетах.

– Слово «помощник» не кажется мне обидным, – заметил я. – Похоже, нас наконец собираются транспортировать.

Мы подъехали на джипе к причалу, где стоял эсминец. Эрик встретил нас у трапа, и я представил ему Гордона, добавив:

– Думаю, мистер Гордон не откажется с нами поужинать. Хотя он крайне редко ест и спит.

– Должен предупредить вас, что на этой посудине подают что попало, – сказал Эрик.

– Никогда не был на военном корабле, – ответил Гордон. – По-моему, весьма романтично отведать солонины с горохом и запить ее морской водой из кружки.

На ужин подали бифштексы, которые я и Гордон уплетали за обе щеки. Затем мы втроем уединились в каюте Эрика. Рассказав о том, как продвигается дело, Гордон заключил:

– Надеюсь, вам не покажется, что мы торопимся с выводами, потому что это не так. Но я обязан расспросить вас о Сью Шолто. В Гонолулу, разумеется, проводится тщательное расследование. Тем временем я должен выяснить все, что только возможно, здесь. Это касается Андерсона и Гектора Ленда. Не могли бы вы сказать мне, какое отношение Сью Шолто могла иметь к Гектору Ленду и к человеку, называющему себя Андерсоном, а также к подрывной деятельности, к которой эти двое явно причастны.

Я наблюдал за лицом Свана, слушавшего подробные разъяснения Гордона. За прошедший месяц Эрик изменился. Когда мы встретились с ним в тот день, перед вечеринкой, мне показалось, он еще не был уверен, принять ему или отвергнуть окружавший его мир. Он уже вел себя как самовлюбленный неврастеник, но тогда я думал, что процесс можно остановить. Теперь он завершился. Улыбка Эрика утратила непринужденность, он больше не выглядел наивным. Сущность его, укрывавшаяся, подобно алчному пауку, в потайном лабиринте, вылезла наружу.

Другими словами, горе и обман не всегда возвышают. О смерти Сью Шолто Эрик думал лишь как о возможном препятствии для дальнейшей военно-морской карьеры и просто как о событии, нарушившем его покой.

– Я не так уж хорошо ее знал, – сказал он. – Девушка, с которой я несколько раз встречался. Естественно, если бы у меня были хоть какие-то основания подозревать ее в нелегальной деятельности, я бы тут же сообщил. И разумеется, прекратил бы с ней всякие отношения.

– Как вы полагаете, что-то связывало ее с Гектором Лендом?

– Нет. И, насколько мне известно, среди ее знакомых не было никого, кто напоминал бы Андерсона.

– Сью в самом деле отличалась политической неблагонадежностью? – спросил я. – Мери уверяет, что она была попутчицей.

– Не знаю. Мы никогда не говорили о политике.

– Она проявляла интерес к делам флота? – поинтересовался Гордон.

– Да, но не более чем обычное женское любопытство. Насколько я помню, она ни разу не пыталась вытянуть из меня какие-то сведения.

– Сколько длилось ваше знакомство?

– Несколько месяцев. Но я основную часть времени проводил в море, а встречались мы несколько раз в порту. У нее были еще дружки. Не понимаю, неужели меня надо выделять лишь на том основании, что я оказался с ней в тот вечер, когда она убила себя? – В голосе Эрика послышалась злость.

– Никто вас не выделяет, лейтенант Сван. Просто с вами можно поговорить. Вы знакомы с кем-то еще из друзей покойной?

– Нет. Никогда не видел никого из них. Но она изредка кое о ком упоминала. Я не запомнил имен. И очень надеюсь, что и мое имя не будет упомянуто в газетах. В Мичигане у меня жена и…

– Я понимаю, о чем вы. Поверьте, у нас нет ни малейшего желания доставлять неприятности ни в чем не повинным людям.

Чем настороженней и подозрительней становился Эрик, тем мягче и предупредительней вел себя Гордон, напоминавший сейчас капитана, который потерял курс, но обязан сохранить доверие пассажиров.

– Мери могла бы рассказать вам больше, чем Эрик, – сказал я Гордону. – Она работала вместе со Сью Шолто и дружила с ней. Женщины знают друг о друге больше.

– Свяжусь с ней завтра. Где она остановилась?

– Пока в «Гранте». А вообще-то на вашем месте я бы рассчитывал главным образом на ваш источник в Гонолулу. Насколько я понял, Сью Шолто не особенно о себе распространялась.

– Я и сам прихожу к такому выводу, – сдержанно ответил Гордон. – Лейтенант Сван, вы не могли бы дать мне возможность побеседовать с двумя-тремя членами команды, состоявшими в дружеских отношениях с Лендом?

– Мне не кажется, что он был с кем-то особенно дружен, но я подумаю. Подождете здесь?

– Если позволите.

– Конечно. – Эрик вышел.

Вернулся он минут через десять вместе с двумя неграми. Пока его не было, Гордон успел поинтересоваться у меня обстоятельствами смерти Сью Шолто. Особенно важным ему, видимо, казалось поведение гостей и Гектора Ленда, и я постарался восстановить в памяти всю картину.

У обоих негров, с явной неохотой вошедших в каюту, вид был весьма настороженный. Они молчали, переглядываясь украдкой. Представившись, Гордон напугал их еще больше.

– Моя фамилия Гордон. Я агент Федерального бюро расследований. Специализируюсь на расследовании подрывной деятельности, то есть ловлю шпионов и предателей.

– Вот это – Джо Досс, стюард капитана, – сказал Эрик. Джо Досс был маленький толстячок, лысый, с лунообразным темным лицом. – А это Альберт Фезерс, он работает в столовой и делил каюту с Лендом.

У Альберта Фезерса, долговязого мулата с большими влажными глазами и искусственно выпрямленными волосами от волнения задергался кадык.

– Гектор Ленд, – начал объяснять им Гордон, – подозревается в шпионаже и предательстве. Очевидно, он состоял в организации, известной как «Черный Израиль». Он когда-нибудь упоминал о ней при вас?