Кам - Алайна Салах

— Про это Дина даже больше меня знает, - отвечает он, выдвигая соседний стул и, наклонившись к дочери, интересуется: - Уже можно звать официанта, или ты передумала насчет бургера?

Я слежу за ними, как завороженная. Невозможная картина Камиля-отца при ближайшем рассмотрении оказалась невероятно умилительной. То, как он понижает голос, когда обращается к дочке, наполняя его особыми теплыми нотами, как ласково смотрит - все это производит на меня неизгладимое впечатление. По этой причине человек, которого я привыкла презирать всю свою жизнь, в моих глазах становится не только в разы красивее, но и как не парадоксально - лет на десять моложе.

С трудом оторвав от них взгляд, я снова берусь за ложку, попутно задаваясь вопросом, не мог ли официант что-то подсыпать мне в суп.

37

За двадцать четыре года своей жизни я уверилась в том, что могу управлять своими чувствами и мыслями, и вот сегодня жизнь в очередной раз намекнула не быть такой самонадеянной. Этим утром расслабленно дефилируя со стаканчиком вкуснейшего имбирного рафа в сторону любимых «Холмов, я увидела Ильдара, выходящего из дверей супермаркета, и вопреки железной установке вычеркнуть лгуна из своей памяти, дрогнула. Ну как дрогнула? На пару секунд остановилась, как вкопанная, и потом, опомнившись, продолжила идти. Только сердце колотилось как ненормальное всю дорогу, и мысли путались. И где, спрашивается, мое хваленое самообладание?

Уже потом, сидя на работе, я анализировала, чем вызвана такая реакция. Ильдар обошелся со мной, мягко говоря, недостойно, и определенно не заслуживает переживаний. Влюбиться в него за столь короткое время я вряд ли успела, так в чем же дело?

А, подумав, поняла. Уж очень красиво он за мной ухаживал - любому киношному герою на зависть. А еще я ему полностью доверяла и никак не ожидала подвоха. Двенадцать лет крепкой дружбы, окрашенной ненавязчивым флиртом, предложение о помощи с переездом, билеты в бизнес-класс, содействие с жильем и работой… Секс, в конце концов. Кажется, я продолжаю по сей день задаваться вопросом: как он мог?

Хотя совсем тряпкой меня все же не назовешь: полдюжины его сообщений отправлены в архив не прочитанными, а номер внесен в черный список. Печальный конец едва начавшихся отношений и еще более трагичный исход для многолетней дружбы.

— Дин, тебя Игорь Станиславович вызывает, - вырывает меня из горьковато-философских мыслей голос Диляры. — Вроде веселый. Может, нам премия светит?

Я поднимаюсь из-за стола с чувством глубокого облегчения. Не люблю я всю эту затянувшуюся рефлексию. Она выбивает меня из равновесия и мешает спокойно жить. Посиделки в кабинете Кокорина за чашечкой кофе - именно то, что нужно, чтобы отвлечься.

— Заходи-заходи! - отложив в сторону свою стильную оправу, Игорь Станиславович смотрит на меня с улыбкой. - Кофе будешь?

Непривычно видеть его без очков - они часть его имиджа, и без них его образ начинает казаться неполным и даже простоватым. Вслух я этого разумеется никогда не скажу.

— Я уже попросила Милу сделать. - Усевшись напротив, я полушутливо-полувопросительно приподнимаю бровь: мол, ну, и о чем пойдет речь?

— Может, я тебя просто на кофе вызвал, - добродушно усмехается шеф.

— Не первый день знакомы, Игорь Станиславович, - отвечаю я ему в тон. — Вы умеете отличать зерна от плевел.

— Во-первых, хочу похвалить за работу. У меня были сомнения, что она не пострадает от совмещения со вторым проектом, но пока ты справляешься отлично. Даже отчет ни разу не задержала. В общем, молодец. А теперь вернемся к нашим баранам. Я так, понимаю, все рекламные кампании по отелю запущены и работают. Теперь предлагаю тебе переключиться на ресторан. Обрисую свои амбиции: превратить его в большее, чем просто ресторан при отеле, и попробовать развить в самостоятельный проект.

Я улыбаюсь, потому что с недавнего времени и сама об этом думала. Задача не из самых простых, но чем не вызов? Там, где легко, обычно бывает скучно, а скука это не про меня.

— Займусь прямо с понедельника, - объявляю я с нотками торжественности в голосе.

Кокорин щурится.

— И почему после этих слов на меня так сильно повеяло оптимизмом?

— Потому что вы цените меня и полностью доверяете, - подсказываю я.

— Что есть то есть. Обычно я скептически отношусь к просьбам о трудоустройстве, но тут не прогадал.

— Ильдар так слезно за меня просил? - иронизирую я.

— Причем здесь Ильдар? - удивляется Игорь Станиславович. — Я с ним толком и не знаком. За тебя поручился Камиль Асхатович. Сказал, что знает тебя с детства, и что человек ты надежный и толковый.

Мои глаза натурально лезут на лоб. За меня поручился лично Камиль? Он, что, все это время меня помнил?! Боже-е-е. А я после этого назвала его преступником и смешала с дерьмом.

— Ясно, - бормочу я, от замешательства вскакивая со стула. - Ой… Забыла спросить? Это все? Могу идти?

— Ну если ты не передумала пить со мной кофе, - Шеф укоризненно кивает на поднос, принесенный Милой. — То можешь.

Я конечно остаюсь. Кокорин классный дядька, и говорить с ним всегда приятно. У него, кстати, трое детей, старший из которых в этом году поступил в университет. Вот интересно, да? С Камилем я запросто целовалась на бильярдном столе, а с Кокориным не сделала бы этого даже под дулом пистолета. К последнему я испытываю исключительно дочерние чувства, при том что разница в возрасте между ним и Камилем - всего два года.

— Чисто гипотетически, - интересуюсь я, отхлебывая кофе. — Если ради продвижения ресторана потребуется изменить меню - вы на это пойдете?

Кокорин задумчиво поджимает губы.

— Х-м-м, надо подумать.

— Объясню, почему спрашиваю…

Но объяснить мне не удается, потому что в дверь в этот момент стучат.

Игорь Станиславович бросает взгляд на часы и слегка морщится.

— Заболтался с тобой и забыл о встрече с Григорьевыми. — И говорит уже громче: — Войдите!

Через секунду моему ошеломленному взгляду предстает идеальная до оскомины Лика в очередном сногсшибательном платье. Рядом с ней топчется какой-то пузатый великовозрастный мужик.

— Здравствуйте, Сергей Андреевич, - Кокорин поднимается из-за стола и протягивает ему руку. — Лика Владимировна, рад видеть.

Лика, поздоровавшись с хозяином кабинета, переключает внимание на меня и, очевидно узнав, лучезарно улыбается своими белыми как снег зубами.

Я