Листьев медь (сборник) - Наталия Лазарева

Комиссия, бестолково толкаясь, двинулась к дверям и тоже застряла возле лифта. Анпилогов с членами комиссии не пошел и как завороженный смотрел на кабель, кружащийся и изрыгающий лиловый газ и искры.

В это же время на нижнюю площадку лестницы вылетела небольшая фигурка в защитном антирадиационном комбинезоне, подстерегла готового сорваться со скоб Пеструху, потянулась к нему через перила, с видимым трудом оторвала его от стены, перетащила на лестницу и поволокла на горбу под гулкие крики академика и хор хриплых начальнических голосов сверху.

Пеструха что-то громко произносил, но эхо не давало понять что.

Только позже, уже на подходе к обжитому комиссией уровню стало слышно:

– Зет 5 на Аш 7, Зет 5 на Аш 7…. Быстрый сброс потока. Нештатная ситуация. Быстрый сброс. Они же не знают, им давали только основную инструкцию. Женя… Жен…

– Да сделано уже все, сделано, – говорил Патокин, похлопывая академика по безжизненно свисающей руке.

– Как же так, младший коллега, – вдруг вскинулся академик и сполз с плеч Патокина на пыльный пол, – вы ведь должны были быть на уровне постного огня? Вы покинули непроверенный уровень?

– Да ладно вам, старший коллега, – Женя стянул колпак защитного костюма, и показалась его голова с прилипшими и потемневшими от пота волосами, прямой, блестящий от влаги нос и покрасневшие глаза, – а я – и тут и там… ну, вообще успевал.

– Я же сам должен был, Женя, я сам. И основную инструкцию я должен был делать сам, и персонал обучать…

– Все, старший коллега, все. Инструкция, персонал, это – дело испытателей.

Комиссия принялась хрипловатыми шепотами обсуждать последние слова Патокина, и уже повернула было назад к балкону, где пораженный Анпилогов, не отрываясь и даже не смея мигнуть наблюдал как оранжево-синее облако постного огня, вышедшее из опаленных заслонок следующего уровня подхватило замедлившее ход и уже, видимо, задумавшее падать в немыслимые глубины испытательной башни изделие, повело его – разгоняя, постепенно подзаряжая новую серию аккумуляторов – все выше и выше, к теряющейся в дымке вершине надколодца.

Потом изделие разогналось, начало в свою очередь выбрасывать порции постного огня из своих жерл и рвануло, было, к самому дымковому верху, но было захвачено мертвой хваткой исполинских манипуляторов, отделившихся от стены при его приближении, и, постепенно отдавая свой алый оттенок замерло, бесстыдно демонстрируя лиловеюшие раны и наплывы на своем корпусе.

38

Патокин свинтил шлем и доставил академика на безопасный этаж. Комиссия встретила его аплодисментами. Новый начальник испытательного корпуса подошел, крепко пожал руки Пеструхе, Патокину, а далее и Анпилогову.

Затем спросил, не нужна ли Пеструхе медицинская помощь, но тот энергично замотал головой.

– Ну тогда, дорогие сотрудники, – торжественно проговорил новый начальник испытательного, – прошу всех в столовую. Там у нас, – он многозначительно крякнул, – организован силами работников питания небольшой праздничный стол по случаю удачного завершения испытаний. И особо я хочу поблагодарить… – он обвел взглядом присутствующих и не нашел того кого искал, – Леонида Михайловича Анпилогова, начальника отдела имитации, ведь именно его лично и его сотрудников большой труд позволил…

Но Леник его не слышал.

– Пропустите, пожалуйста. Мне, тут, срочно, нужно… – он бочком продвигался к уже мигавшему красным глазком лифту. В результате этих усилий он с трудом добрался до мужского туалета, находившегося как раз напротив того заколоченного женского, и потом, наконец, почувствовал себя человеком.

Уже возле вертушки и поста при входе в имитационный отдел пахло шашлыком – это на половине Климаши на знаменитом сооружении Пня жарились нанизанные на шампуры кусочки антрекотов из офицерской кулинанарии. Охраннику вынесли на блюдечке.

Когда Анипилогов уже в отделе доставал из сейфа банку со спиртом, внизу, возле постового, возник шум. Леник вручил банку Пню и тот принялся разводить спирт дисциллированной водой и разливать по стаканам.

Спустившись, Анипилогов обнаружил возмущенного академика Пеструху, совершенно трезвого, и очень веселого Женю Патокина, который пытался ласково говорить с дежурным:

– Ну, как это, нас не пустить? Отдел имитации сегодня – геройский, но и мы тут с академиком сегодня не последние люди. Ты что же, разве этого не знаешь, милок?

Пеструха отталкивал Женю.

– Нет, нет, погодите, Евгений. Вот мой академический пропуск, вот все степени допусков. Такого же не может быть, чтоб нам не было сюда прохода!

– Да вы поймите! В имитацию – только с особым грифом и треугольной печатью! – прижимал руки к груди дежурный, курсант корпуса дальней связи.

– Ладно тебе – с грифом, без грифа! – запыхавшись выпалил Анпилогов и поставил перед постовым стакан с только что разведенным спиртом. – Эти – ко мне лично. А пропуск я выпишу позже, задним числом. И поставлю треугольную печать.

– Ну раз так – проходите. – Курсант спрятал стакан в ящик письменного стола и аккуратно, чтобы не расплескать, задвинул его.

Войдя на вторую территорию, Пеструха сразу прошел к Климаше и погладил ее по железному боку.

Анпилоговские люди сидели за застеленными белой казенной бумагой и заставленными закуской столами справа от машины, возле окон. Поскольку к организованным Пнем стаканчикам все уже начали прикладываться, то, завидев академических гостей, поднялись и заголдели громче обычного.

Тогда Пеструха, по-прежнему стоя возле Климаши, начал говорить, причем обращался он не только к анпилоговским людям, но и к самой машине.

– Поздравляю вас! И, прежде всего, вас, коллеги. Мы с Женей, так это… Сделали просто привычную работу, но ведь нынче все чуть было не сорвалось. Да мы со своими баранками всегда на подхвате, когда не хватает топлива, нам не привыкать. Но и отвыкнуть не в состоянии, втянулись.

– Ну, тут думаю, виноваты конструкторы испытательной башни и обслуживающий персонал, – низким голосом, авторитетно вступил Леник.

– Мы – мы… – засомневался Пеструха. – Но нужно же было вдолбить в голову этому обслуживающему персоналу, что аварийное выключение: А7 на…

– Это ж, лабораторный жаргон, ей Богу, – вдруг повысил голос Женя, и зоголосил ерническим фальцетом, – А7 на Е5.

– Верно, коллега Патокин, – согласился академик, – в повседневной практике у нас все обозначения носят шахматный оттенок, но это не значит, что…

– В официальной документации сказано, – деланно посерьезнел Женя, – в случае аварийной ситуации, необходимо задействовать тумблер антиперегрузки и установить вольеру отхода в максимальное левое положение.