Инферно - Дэн Браун

— Да, — перебила она, тут же вспомнив это знаменитое место. — «Когда все области переполняются жителями так, что им негде жить и некуда уйти… возникает необходимость очищения мира»[20]. — Она подняла на него взгляд. — Всем, кто работает в ВОЗ, хорошо знакома эта цитата.

— Отлично. Тогда вы знаете, что дальше Макьявелли перечисляет способы очищения мира и в качестве одного из них называет чуму.

— Знаю, и говорила в своем выступлении, что мы прекрасно осознаём прямую связь между плотностью населения и опасностью широкомасштабных эпидемий, но постоянно разрабатываем новые методы раннего обнаружения и лечения болезней. ВОЗ не теряет уверенности в том, что мы научимся предотвращать пандемии.

— И очень жаль.

Элизабет удивленно воззрилась на него.

— Что-что?!

— Доктор Сински, — сказал худой незнакомец, отпустив странный смешок, — вы говорите так, будто сдерживать эпидемии — это хорошо.

Элизабет смотрела на него в немом изумлении.

— Итак, вот что мы имеем! — провозгласил он, словно адвокат, завершающий свою речь. — Передо мной стоит глава Всемирной организации здравоохранения — лучший специалист из ее рядов. Подумать только! Я показал вам эту картину грядущих страданий. — Он переключил проектор, снова вернув на экран гору тел. — Я напомнил вам, какую колоссальную угрозу представляет собой неконтролируемый рост населения. — Он кивнул на маленькую стопку бумаги. — Я объяснил вам, что мы стоим на пороге духовной деградации. — Он сделал паузу и повернулся к ней. — И каков же ваш ответ? Бесплатные презервативы в Африке! — Он язвительно усмехнулся. — Да это все равно что отмахиваться мухобойкой от гигантского метеорита! Эта бомба не тикает — она уже взорвалась, и если не принять самые решительные меры, экспоненциальная кривая станет вашим новым богом… а это очень мстительный бог! Он устроит вам дантовский ад прямо здесь, на Парк-авеню… люди будут задыхаться от тесноты, валяясь в собственных испражнениях. Сама природа начнет безжалостно прорежать ряды человечества.

— Да неужто? — огрызнулась Элизабет. — Тогда скажите мне, сколько людей должно остаться на Земле в вашей версии будущего? Какова эта идеальная цифра, при которой человечество сможет обеспечивать себя всем необходимым до бесконечности… и жить в относительном комфорте?

Ее собеседник улыбнулся — ему явно понравился этот вопрос.

— Любой эколог или статистик скажет вам, что больше всего шансов на долгосрочное выживание человечество будет иметь при общей численности населения около четырех миллиардов.

— Четырех? — возмущенно выпалила Элизабет. — У нас их уже семь, так что вы слегка опоздали!

Зеленые глаза высокого незнакомца сверкнули.

— Разве?

Глава 23

Роберт Лэнгдон грузно плюхнулся со стены садов Боболи на пружинистую почву в их лесистой южной части. Сиена приземлилась рядом и тут же встала, отряхиваясь и озираясь.

Они стояли на заросшей мохом и папоротником опушке небольшой рощи. Отсюда палаццо Питти был совсем не виден, и Лэнгдон подозревал, что они попали в самую удаленную от него точку Садов. Зато в этот ранний час сюда еще не успели добраться ни служители парка, ни туристы.

Лэнгдон заметил неподалеку мощеную дорожку — изящно изгибаясь, она бежала под гору и ныряла в лес. Там, где она исчезала среди деревьев, высилась мраморная статуя — место для нее было выбрано идеально. Лэнгдона это не удивило. Планировкой садов Боболи занимались выдающиеся мастера Никколо Триболо, Джорджо Вазари и Бернардо Буонталенти, и их художественный вкус превратил это полотно площадью четыре с половиной гектара в настоящий живописный шедевр.

— Дворец в той стороне, на северо-востоке, — сказал Лэнгдон, кивая на дорожку. — У ворот можно будет смешаться с толпой туристов и незаметно выйти. По-моему, парк открывают в девять.

Он хотел взглянуть, сколько сейчас времени, но там, где раньше были часы с Микки-Маусом, теперь белело голое запястье. У него мелькнула мысль, что они могли остаться в больнице вместе с другой одеждой. Если так, он их потом заберет.

Сиена вызывающе расправила плечи.

— Прежде чем сделать еще хоть шаг, Роберт, я хочу знать, куда мы направляемся. Что вы там такое угадали насчет Злых Щелей? Вы сказали, они расположены не в том порядке?

Лэнгдон показал на лес.

— Давайте сначала спрячемся, ладно?

Он двинулся вниз первым, Сиена — за ним. Вскоре дорожка вывела их на закрытую со всех сторон лужайку — «комнату» на языке ландшафтной архитектуры — со скамейками и маленьким фонтанчиком. Здесь, под деревьями, было гораздо прохладнее.

Лэнгдон вынул из кармана проектор и принялся его трясти.

— Тот, кто создал это цифровое изображение, не только нарисовал на грешниках буквы, но еще и изменил порядок казней. — Он вспрыгнул на скамейку и направил проектор себе под ноги. На гладком сиденье рядом с Сиеной слабо забрезжила Боттичеллиева «La Mappa dell’Inferno». Лэнгдон указал на многоярусную область в нижней части воронки. — Видите буквы в Злых Щелях?

Сиена отыскала их на картине и прочла сверху вниз:

— Catrovacer.

— Верно. Никакого смысла, да?

— Но вы поняли, что рвы просто перетасовали?

— Даже проще. Если сравнить эти уровни с маленькой колодой из десяти карт, можно сказать, что ее не тасовали, а просто сняли один раз. Порядок после этого сохранился, только начинается колода уже не с той карты. — Лэнгдон снова показал на Злые Щели. — У Данте верхний уровень занят соблазнителями, которых бесы погоняют кнутами. Но в этой версии соблазнители оказались намного глубже, а именно… в восьмом рву.

Сиена вгляделась в тускнеющее изображение и кивнула:

— Ага, вижу. Первый ров стал восьмым.

Лэнгдон убрал проектор в карман и спрыгнул обратно на дорожку. Потом взял прутик и нацарапал на голой земле рядом с ней десять букв.

— Вот в каком порядке они нарисованы в нашей модифицированной версии ада.

C

A

T

R

O

V

A

C

E

R

— Catrovacer, — прочла Сиена.

— Да. А вот где колоду разделили.

Лэнгдон провел черту под седьмой буквой и подождал, давая Сиене время разобраться в его картинке.

C

A

T

R

O

V

A

—

C

E

R

— Так, — быстро сказала она. — Catrova. Cer.

— Да, а чтобы вернуть картам прежний порядок, мы просто снимаем колоду еще раз и кладем нижнюю часть сверху.

Сиена пристально разглядывала буквы.

— Cer. Catrova. — Она пожала плечами. Лицо ее по-прежнему выражало недоумение. — Все равно бессмыслица…