Архив Троцкого (Том 1) - Юрий Фельштинский

Что это означает? С точки зрения фактической — это чепуха. В экономике страны преобладает тот фактор, который на нее производит самое сильное влияние. Экономика Китая характеризуется тем, что фабричный товар собственного и иностранного производства разрушает кустарный промысел крестьянина и ремесло, что империализм, нарушивший финансовую систему Китая и приведший к его территориальному распаду, господству милитаризма, разоряет деревню высокими налогами и беспрерывной междоусобицей милитаристов, являющихся проводниками его влияния. В сельской экономике Китая преобладает тот факт, что ростовщики и торговый капитал, разрушив феодализм, разрушают теперь крестьянское хозяйство. Назвать докапиталистическим этот пестрый уклад, в котором переплетается период торгового капитала с периодом промышленного капитализма и империализма, является полной теоретической бессмыслицей, ибо строй страны определяется ведущим экономическим началом этой страны.

Зачем эта чепуха понадобилась Мартынову? Она понадобилась ему, чтобы сказать пролетариату: во имя всех святых не разрывай с буржуазией. Как же тебе в докапиталистической стране думать серьезно о действительном руководстве революцией? Противоречия концепции о докапиталистическом характере Китая и гегемонии пролетариата объясняются просто: гегемония пролетариата — это поклон перед большевистской иконой, которую себе Мартынов повесил в комнате в 1922 году, а докапиталистический характер Китая это аргумент — отказ от гегемонии, аргумент за то, чтобы плестись в хвосте буржуазии, в хвосте Гоминьдана, как плелся Мартынов всю жизнь в хвосте кадетов.

Та же самая потребность, которая породила у несчастного Мартынова, ставшего большевиком на 55-м году жизни, концепцию докапиталистического Китая, породила у Бухарина, сбившегося после леворадикальной молодости, на пороге возраста государственного чиновника, на оппортунизм, теорию антифеодального характера китайской революции. Испуганный развертывающейся классовой борьбой, грозящей разрушить единый фронт с буржуазией, грозящей вызвать громадное потрясение в той международной постановке, от которой Бухарин хотел «отвлечься», чтобы уверовать в постройку социализма в одной стране, он искал нового средства скрепления распадающегося единого фронта революции в Китае. И поэтому этот человек, знающий великолепно, что Маркс, разбирая влияние ростовщического капитала на сельские отношения, указывал на то, что «ростовщичество разрушает античные феодальные богатства и античную феодальную собственность» (Капитал, т. 3, ч. 2, с. 133), что Маркс говорил, что «ростовщик играет революционную роль лишь постольку, поскольку он разрушает и уничтожает (феодальные) формы собственности», выдумал феодализм как господствующую теперь форму хозяйства в Китае.

Весь этот труд и весь пот пролит неизвестно для чего, ибо даже если бы содержанием борьбы в Китае была борьба с феодализмом, то из этого еще не следует, что эта борьба должна происходить в единении с крупной буржуазией. Нигде в мире крупная буржуазия не была гегемоном в борьбе за ликвидацию феодализма. Везде она шла на сделку с плебейскими массами города. Но Бухарин забыл азбуку ленинизма. Вся острота китайского аграрного кризиса состоит именно в том, что ростовщичество «не изменяет способа производства, но присасывается к нему, как паразит, истощает его до полного упадка. Оно высасывает его соки, обескровливает его и заставляет воспроизводство совершаться при все более жалких

условиях. Отсюда народная ненависть к ростовщикам» (Маркс), вот где центр аграрного вопроса в Китае, а не в феодализме, хотя существуют еще его остатки и хотя формы аренды, благодаря полному развалу денежной системы в Китае, носят во многих местах натуральный характер.

Господство ростовщического и аграрного торгового капитала в деревне, т. е. самой влиятельной фракции китайской буржуазии, будет иметь последствием аграрную революцию, направленную против буржуазии, что даст китайской революции громадный размах. Боясь «некоторых неприятных вещей» в Гоминьдане, Бухарин своей теорией феодализма напустил туману и из-за тумана спрашивает меня: «Если там нет феодализма, то чем же революция буржуазна на данной стадии/?/ Неужели же борьба крестьянства за свою частную собственность, разоряемую ростовщиком, была борьбою за буржуазную частную собственность/?/ Неужели борьба за единство Китая не есть борьба за условия и капиталистического развития Китая?»

Я в другом месте постараюсь дать на основе существующего литературного материала картину аграрных отношений, в которой постараюсь детально развить сказанное здесь. Но и сказанного достаточно, чтобы ясно было, что все бухаринские теории с феодализмом и без феодализма служили только одной цели: доказать необходимость сохранения во что бы то ни стало единого фронта с буржуазией. Это желание стоило китайской революции крупного поражения и сломило хребет теперешнему руководству киткомпартии. Радикальный разрыв с этой смесью большевистских воспоминаний и меньшевистской политики является условием правильного руководства китайской революцией. Отказ от бухаринской теории китайской революции является насущной практической задачей всякого, кто хочет помочь китайскому пролетариату оправиться от ударов, нанесенных ему китайской буржуазией.

«Вообще, нужно заметить, что перед Коминтерном стоит задача мировой популяризации китайского движения, ознакомления с ним рабочих масс Западной Европы, задача тщательного изучения оригинальных экономических и политических условий в восточных странах. Без этого изучения нельзя определить политику в обстановке чрезвычайно сложной, где своеобразие хозяйственных и политических отношений внутри страны сочетаются с величайшим разнообразием перекрещивающихся, часто друг другу противоречащих влияний самых различных империалистических группировок со всей их дипломатической игрой», — говорит Бухарин в своем докладе на пленуме Коминтерна (Н. И. Бухарин. Капиталистическая стабилизация, с. 140).

Но после этого вступления, напоминающего лучшие времена Коминтерна, когда мы совместно, под руководством Ленина, с величайшей осторожностью и тщательностью изучали всякий вопрос, раньше, чем давали ответственные советы международному пролетариату, Бухарин, оставленный в качестве единственного идейного руководителя Коминтерна, состряпал, на основе обрывков фактов ряд теорий, связанных между собой только одним желанием — не видеть великой и грозной действительности, дабы не быть принужденным делать революционных выводов .

Китайская революция потерпела крупное поражение.

Она упустила пока что из своих рук большинство территорий, захваченных ею во время Северного похода. Армия, на которую она опиралась, разбита на два лагеря. Значительная часть командного состава революции перешла в лагерь контрреволюции. Главный пролетарский центр в Китае пока что потерян. Рабочий класс разгромлен на значительных пространствах, принадлежавших до этого времени национальному правительству. Разгромлены профессиональные организации в Чжэцзяне, в Фуцзяне, Гуандуне, Гуанси. Значительная часть организаторов рабочего класса погибла или находится в тюрьме. Борьба происходит теперь в первую очередь за сохранение Хубэйской и Хэнаньской провинций как базы для дальнейшей организации революции при помощи революционного государства, откуда должно происходить дальнейшее наступление революции, на базе более высокого опыта, приобретенного такой дорогой ценой.

Поражение китайской революции вызвано переходом на сторону контрреволюции той части крупной буржуазии, которая до этого времени шла более или менее с национальным движением (туземная промышленная буржуазия, торговая буржуазия, связанная в первую очередь с внутренним рынком). Этот переход означает, что она идет на сделку с мировым империализмом и милитаристами, являющимися его оружием. Этого уже никто не смеет отрицать. Китайская крупная буржуазия стала окончательно во всех своих решающих боях контрреволюционной.

3) Китайская буржуазия не сможет в дальнейшем сыграть роль руководителя милитаристских клик, действующих от ее имени. Она не сможет объединить Китай даже на капиталистической базе. Орудие такого объединения — милитаристы -будут и впредь вести борьбу между собой за преобладающее влияние. К этому толкает их не только жажда наживы, но и стремление буржуазии разных частей Китая подчинить себе остальные части. Без серьезной экономической помощи со стороны империализма, без значительных уступок с его стороны китайская буржуазия не может стабилизировать своего положения, не может создать твердого буржуазного режима в Китае. Только предоставление работы для значительных масс деревни, потерявших землю и не находящих нигде убежища, уменьшило бы остроту аграрного вопроса, только рост китайской промышленности сумел бы создать социальную обстановку для временного разряжения революционного кризиса в деревне. Но очень неправдоподобно, чтобы империализм пошел на серьезные уступки китайской буржуазии и чтобы в том состоянии развала, в каком находится теперь Китай, империализм решился вложить значительные материальные средства в экономическое развитие Китая. Точно так же невероятно, чтобы империалистические державы совместно действовали с целью создания единого буржуазного правительства. Имея противоречивые интересы, они будут, несомненно, и в дальнейшем ставить ставку на разных милитаристов, разжигать их борьбу между собой и, допуская временные соглашения, в дальнейшем стремиться к ослаблению и раздроблению Китая. Таким образом, надо считать, что социальное положение в Китае будет обостряться и в дальнейшем, что основные силы революции, понесшие теперь поражение, будут расти и крепнуть. Китайская революция, понесшая жестокое поражение как блок пролетариата, крестьянства, городской мелкой буржуазии, от крупной буржуазии, как блока, руководимого этой последней, воспрянет и победит как революционный блок рабочих, крестьян и городской бедноты под руководством пролетариата.