Тайны темной стороны - Таисий Черный

– Я тебе одну вещь скажу, коль у нас такая пьянка пошла, – Андрюха понизил голос, и перешел на громкий шепот, который ему казался, почему-то, более секретным, – Только ты никому ни слова. Договорились?

Я кивнул.

– Уж не знаю, правда то или нет, но Марфа сказала тогда, что если ученика она не найдет, то помереть не сможет.

– И что же она бессмертной будет?

– Нет. Просто в этом случае смерть ее будет с такими мучениями, что разум повредиться может. Говорила, что тогда помирать и месяц, и два придется, и чтобы Бог дал все-таки отойти, крышу на доме разобрать надо. Но сделать это можно будет не раньше, чем она знак какой-то получит. Хотя, впрочем, душа все равно неприкаянная останется, словно у самоубийцы какого-нибудь.

– А дети у нее есть?

– Да есть дочка. Совсем дура. Танцы-шманцы, пацаны в голове и все такое. А лет двадцать тому, она и вовсе в город подалась, на овощебазе работает. К мамке почти и не приезжает. Я ее и не видел ни разу, слышал только. Так что, считай, одна она, Марфа.

– А сколько ей лет?

– Думаю, за семьдесят уж перевалило.

– Слушай, Андрюха, может, ты меня и впрямь с ней познакомишь, а?

– Ну, поглядим. Надо сперва с ней поговорить.

Мы еще посидели немного, разговаривая об обыкновенных вещах. Андрюха опять затянул длинный, похожий на песню кочевника, рассказ о зоне, о тайге, как ловили зверя, чтобы выжить…. Лишь один или два раза он вставал, чтобы поставить на огонь чайник, а затем разговор вновь возвращался в свое неторопливое русло.

Разошлись мы поздно. Ночь была темной и беззвездной. Понемногу наваливал туман, и уже кое-где выпадала роса. Вдали, за невидимыми отсюда заборами лаяли собаки, чуть поодаль, где-то около клуба, гремела хриплая музыка. Настала обыкновенная ночь, и с ней поселок наполнила другая жизнь, совсем не похожая на дневную. Пьяные, то там, то тут перебирались к своим домам, держась за заборы. Иногда слышались не то крики, не то песни, но впрочем, где-то совсем далеко отсюда. Хмельная ночь, беспраздничная праздность… Порок и преступление.

Мимо пронесся мотоцикл, и я отскочил на обочину. Мотоцикл проехал еще метров пятьдесят, затем развернулся и двинулся в мою сторону. Я остановился. Луч фары упирался прямо в лицо. Двадцать метров, десять, пять… Вперед! И я резко метнулся вправо, спрыгнув в кювет. Мотоцикл рухнул со всего маху в канаву и заглох. Я протрезвел окончательно. Мотоциклист был без каски, совсем молодой и белобрысый. Это был Васька по прозвищу Дюнь-дюнь. Он уже месяц тщетно пытался отыскать нового ухажера своей бывшей подруги и, время от времени, встревал в какие-то скандалы и драки. Васька, конечно же, был вдрызг пьяный, но, слава Богу, живой, хотя и без сознания. Я дошел до ближайшего телефона и позвонил в шахтную медсанчасть.

До общежития оставалось идти с километр. Чтобы больше не влезать в подобные истории, я ступил в ближнюю лесополосу. «Ничего, что так еще крюк с километр: тише едешь – дальше будешь», – размышлял я про себя. «А ежели кто-то здесь лазить будет, так я его все равно первый увижу. Не по огоньку папиросному, так по хрусту веток услышу. Ходить из них никто тихо не умеет»

Но нет, не было там никого, да и шумели теперь лишь тополиные кроны, перемешивая тьму с тишиной. Я шел по тропе совершенно бесшумно, в своей защитной штормовке и темных джинсах, невидимый и неслышимый ни для кого. Я шел и подергивался от неприятных воспоминаний недавнего события. Перед глазами стояла нелепая картина – молодое разбитое лицо, перевернутый мотоцикл и запах перегара вперемешку с бензином. Как же так, как это возможно, чтобы люди, знающие друг друга много лет, просто так, ради забавы, готовы были бы пойти на убийство. Как странно, что люди, живущие, в общем-то, среди природы и не испорченные городским эгоцентризмом, с легкостью готовы надругаться над ней, сбрасывая самосвалами мусор прямо в лесу или в оврагах, где они еще вчера пили водку и орали песни. Все перевернулось в этом мире, и теперь каждый норовит отщипнуть хоть что-нибудь от лодки на которой плывем мы все. Кто это делает из алчности, а кто из куража. И лишь немногие понимают, что дыр появится сразу много, и латать их будет некогда и нечем, и потому лодка утонет быстро и незаметно…

** *** **

      В один из дней, когда мы с Андрюхой закончили обход чуть раньше обычного, мы уселись подальше от случайных глаз и курили. Место было глухое, и кроме нас сюда, наверное, вообще никто и никогда не заглядывал. До конца смены оставалось довольно много, и мы могли кому-то понадобиться лишь в случае ЧП. Телефон был рядом. Андрюха сообщил, что мы проверяем автоматику пылеподавления, и тотчас уселся, подобрав под себя ноги.

– Можно сказать, что уже проверили. Вишь – брызгает, – Андрюха указал пальцем на патрубки, из которых выбрызгивалась фонтаном вода, образуя плотный туман. Он уже намерился было затянуть какую-то из своих историй, но я аккуратно его перебил.

– А далеко отсюда то место, где тебе шорин про Марфу сказал?

– Да это оно и есть. А ты что, хочешь с шорином повидаться? – В его голосе появились насмешливые нотки.

– Да нет. Спросил просто, – замялся я.

– Ладно, попробуй. Я пока по конвейеру пройдусь, тросики «Стопа»23 проверю, не порвались ли где. Приду часа через пол. А ты приляг, и… вроде как засни, но не засыпай совсем, понял?

– Ладно.

Андрюха зашагал вглубь штрека, и вскоре скрылся из виду, а через некоторое время пропали и хлюпающие звуки его тяжелых сапог.

Я прилег. Тишина мне казалась поначалу мягкой, а потом чуть упругой. Еще немного времени и эта упругость уже сдавливала грудь, давила в уши и придавливала ноги. Я даже несколько раз переворачивался с боку на бок, будто пытаясь высвободиться из ее объятий. Иногда это странное, ни на что не похожее космическое безмолвие ненадолго отползало, или вернее, его отодвигал щекочущий звук упавшей капли.

Мысли текли сами собой, нисколько не задерживаясь на чем-то определенном. Иногда я пытался отогнать их совсем, но это как-то не получалось. Глухая тишина, словно магнитом вытягивала откуда-то изнутри странные ассоциации и несуществующие воспоминания.

Вдруг, совершенно отчетливо, и совсем рядом с собой, я услышал всплески чьих-то шагов. “Андрюха что ли возвращается? “ – мелькнуло в голове, и тотчас какая-то странная истома разлилась по всему телу и