Управлять дворцом не просто - Юлия Васильева

Кто-то заказал к завтраку блюдо мясного ассорти. Мальчишка-поваренок поставил передо мной серебряную тарелку, полную различной нарезки, а рядом сложил гору листьев салата. Глаза выжидательно смотрели на меня. Сомневаюсь, что мне предлагали все это попробовать — это было бы слишком хорошо.

— Что? — спросила я.

— Сэр Кит всегда сворачивает ветчину в такие красивые розочки, — пропищал мальчишка.

О боги!

— Скажи своему сэру Киту, что с едой баловаться нехорошо. А это аккуратненько разложите, и будет достаточно.

Впереди ожидало самое страшное.

При виде набора из фруктов, коржей, различных присыпок, добавок и как минимум трех видов крема, которые предполагалось собрать на одной тарелке в нечто, что можно было бы подать королю, мне захотелось сдаться и пойти на поклон к заболевшему повару. И что теперь делать? Я ни разу не присутствовала при королевском завтраке и потому слабо себе представляла, как должны выглядеть монаршьи блюда.

— И что должно в результате получиться? — Вопрос был адресован перепачканному в золе мальчугану, который постоянно крутился рядом, ожидая от меня то ли каких-то чудес, то ли грандиозного провала. Понимаю, он не самый лучший советник, поэтому вопрос можно считать мыслью вслух.

— Ну, там все горками, горками! — развел руками малец, показывая необъятные горы чего-то. — А тут цветочки, а там флюшечки и сверху шоколадом!

Полный восторг. Особенно флюшечки. Что-то мне подсказывало, что если я и умудрюсь создать какие-то флюшечки, то это будут совсем не те флюшечки, что у рыжего.

Призвав на помощь все свое терпение, выдержку и повариху с самым умным лицом, я занялась созданием шедевра. Нет, конечно, не лично. Но ведь руководство тоже считается участием? Вскоре то, что должно было стать милым тортиком, больше напоминало гигантскую медузу, по недосмотру оказавшуюся в корзине с фруктами. Не сказать чтобы я видела большую разницу между моей медузой и тем, что обычно производил королевский повар. Но по ошарашенным взглядам поваров и лакеев можно было понять — номер не удался. В момент, когда я уже собиралась сдаться и начинала подумывать, что оставить его величество без сладкого — не такая уж большая трагедия, — в кухню просунул свою тщательно завитую голову Ларкин.

— А где повар? — спросил придворный, обводя подкрашенными глазами кухню.

— Кончился ваш повар, — раздраженно ответила я.

— Рыбонька, только без истерик. — Франт просочился в кухню целиком и теперь жеманно теребил банты на манжетах. — Что, и мороженого не будет?

Так вот, оказывается, чем его приручил Кит. У меня каких только мыслей не было, а тут чисто гастрономические отношения.

— Не знаю ни про какое мороженое, — буркнула я, все еще погруженная в соображения о спасении королевского десерта.

— Смотрю, ты решила выразить свою яркую индивидуальность довольно оригинальным способом. — Ларкин обошел кругом мое творение. — И кто тот счастливчик, который это будет пробовать?

— Король, — поморщилась я, меньше всего мне сейчас хотелось обсуждать мою яркую индивидуальность и ее проявления.

— Да, детка, антимонархические настроения, похоже, дошли до самых отсталых слоев населения. — Он поцокал языком. — В таком виде отправишь или тебе помочь?

Я посмотрела на него удивленно, а потом решила, что хуже все равно не будет.

Очень скоро благодаря второму слою крема и фантастическим усилиям Ларкина моя медуза превратилась в большеголового кальмара, покрытого яркой сыпью клубники. Повара, не скрываясь, посмеивались, входящие лакеи, увидев торт, от неожиданности творили охранные круги.

Я посмотрела на Ларкина, Ларкин посмотрел на меня.

— Хотел с тебя за помощь стребовать ответную услугу, но, пожалуй, пойду, — резюмировал франт.

Жаль, что мне тоже нельзя так просто взять и уйти. Я еще раз со стороны оценила получившегося «чесоточного кальмара», а потом добавила ему две ежевичины в качестве глаз. Может быть, его величество оценит мое чувство юмора?

Когда «кальмара» унесли, стало очевидно, что завтрак завтраком, а так дальше дело не пойдет. До ужина просто не доживу. С другой стороны, почему именно я должна заниматься этим неблагодарным делом? В голове мелькнула светлая мысль. У нас же полный замок таких же дилетанток от кулинарии, как и я, почему бы не доверить драгоценную кухню сэра Кита им?

Героически разделавшись с завтраком, а заодно с проблемой обеда и ужина, я захотела все же проведать больного. Необходимо было точно знать, выйдет ли повар на работу завтра или мне можно начинать паниковать. Поднявшись на третий этаж, я постучала в комнату несчастного.

— Войдите, — раздался слабый голос, который вполне мог принадлежать находящемуся на последнем издыхании человеку.

Где-то внутри неприятно шевельнулась совесть — и затихла.

Вошла: рыжий лежал, театрально раскинувшись на подушках под ворохом одеял. Что-то не похоже на комнату больного — нет запаха лекарств. Вообще не похоже, что здесь побывал врач.

— Доброе утро, — осторожно сказала я, присматриваясь к несчастному. Больной вопреки полуприкрытым глазам и страдальческому выражению лица никаких признаков недуга не выказывал (об отравлении и речи не шло). Наоборот, прохвост выглядел отдохнувшим и вдоволь выспавшимся.

— Хорошо, что хотя бы ты можешь назвать его добрым, — полупростонал-полупрошептал тунеядец.

— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросила я, взглядом выбирая подушку, которой его можно было бы придушить.

— Плохо. — Он закатил глаза и поднес руку ко лбу. — Николетта, если со мной что-то случится, то, пожалуйста, не вини себя.

Если с ним сейчас что-то случится, то только по моей вине, потому что еще немного этой театральности — и ему не жить.

— Ты не волнуйся, отдыхай, — елейным голосом произнесла я, так что умилившийся повар готов был прослезиться. — Проблему с кухней я решила, так что сегодня ты нам не понадобишься ни к обеду, ни к ужину.

— Как не понадоблюсь?! — едва не подскочил шокированный Кит.

Я вовремя толкнула его обратно на подушки. Столько прыти для больного!

— А так. На кухне сегодня хозяйничают наши гостьи. И обед, и ужин будет приготовлен их руками.

Я, конечно, подозревала, что половина замка останется голодной, а вторая сляжет с отравлением, но зато никто не сможет меня в этом обвинить. Сэр Мэлори вообще с большим энтузиазмом воспринял идею кулинарного поединка между невестами. Не то чтобы королеве было так уж важно уметь хорошо готовить, но зато как красиво соблюдались вековые традиции! Я восторженно вздохнула, умиленная собственной гениальностью.

— Ты… ты пустила их на мою кухню?!! — запутался в одеялах, пытаясь встать, повар. — Да как тебе такое в голову могло прийти?!

— Что поделать, если у тебя приступ хитрости, — развела руками я. — Не самой же готовить.

Конечно, рыжий предполагал, что я в растерянных чувствах кинусь к его постели умолять великого кулинара вернуться на кухню. Просчитался сэр Кит только в одном — у меня плохо получалось умолять, не в пример хуже, чем угрожать.

— Ты лежи-лежи. Сейчас пришлю к тебе доктора. А пока пойду подбирать нового повара. — С этими словами я вышла их комнаты, нарочито громко хлопнув дверью.

И ведь действительно, пойду искать нового повара, если через полчаса этот не будет при полном параде стоять на кухне и, улыбаясь, помогать нашим гостьям.

Княжна Стасья сидела на перилах балкона, болтая ногами, отчего казалось, что она вот-вот слетит вниз на ни в чем не повинные кусты шиповника. Челку она заколола в фонтанчик, отчего стала похожа на маленькую комнатную собачку. Хоть я и старалась прокрасться мимо балкона как можно более незаметно, завидев меня, княжна спрыгнула с перил и звонким голосом осведомилась:

— Леди Николетта, вы не видели барда?

Сказала ей, что не видела. Девушка разочарованно запрыгнула на перила.

— Вам не кажется, что сегодняшний завтрак был каким-то странным?

Ой, а я-то надеялась, что никто не заметит. Сделав вид, что вопрос чисто риторический, решила вернуться к предыдущей теме:

— Зачем вам бард? Разве вы не должны с остальными невестами прилежно готовить обед для короля?

Стасья взглянула на меня, как на полоумную:

— В отличие от них, мне есть чем заняться. И ваш король от этого только целее буде… — Она не договорила, ойкнула, заметив кого-то у меня за спиной, и прикрыла рот руками. Если бы я вовремя не схватила ее за юбку, лежать бы ей внизу, в шиповнике.

Я оглянулась: его величество растерянно переминался с ноги на ногу около балконных дверей. Самый удачный момент, ничего не скажешь.

Проштрафившаяся княжна сделала реверанс и, закусив губу, выскочила вон. Вот поэтому я всегда оглядываюсь, прежде чем сказать колкость про кого-то из вышестоящих лиц. Привычка неблагородная, но хотя бы благоразумная. Хотя нет, благоразумнее всего было бы молчать.