Тайна покрытая временем (СИ) - Валерий Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Массивные двери внезапно распахнулись, и в зал быстрым шагом зашёл император. За ним еле поспевал Дуладзе и Пётр Разумовский. Воронцов, заметив его Величество, вытянулся во фронт и почтительно склонил голову. Гардемарин замешкался на секунду, но тоже принял приветственную позу. К нему сразу и подошёл Николай Александрович.
— Величинский, я очень рад, что вы выполнили моё поручение. Откройте же ларец и покажите реликвию! Впрочем, пождите… Граф, — император обратился к Разумовскому. — Сходите за митрополитом. Возможно, нам понадобится старец…
— Епифаний, — подсказал Пётр.
— Да! И не мешкайте.
Разумовский убежал, а император повернулся к Воронцову. Окинул его взглядом, полным презрения.
— Мне известно о ваших деяниях, сударь, — рассерженно зашипел Николай Александрович. — Как вы могли?!
Воронцов упал на колено, не смея смотреть на императора. Николай Александрович резко и властно взмахнул ладонью и в зал вошли два дюжих жандарма из службы Григория Скокова.
— В подвал его!
Величинский при этом выпучил глаза и открыл рот, и даже сделал шаг навстречу императору, но тот остановил его выкриком:
— Не лезьте, сударь!
И тут же гардемарину скрутили руки охранники из службы Дуладзе, зорко наблюдавшие за происходящим, а Воронцова уже выводили из зала жандармы.
— Не лезьте, гардемарин, — повторил император, но уже гораздо тише. — Я всё знаю. Неужто, ты подумал, что я могу допустить, чтобы это, — он показал пальцем на ларец с книгой, — украли ещё раз? Уже от иберийского порта вас незаметно охраняли спецы из службы Скокова. Да, я знаю, как сражался Воронцов по пути в столицу. Как он охранял и тебя, и ларец. И то, что был ранен, тоже знаю. Это делает ему честь, но это его прямая обязанность. Он делал это должно. А в остальном я буду решать его судьбу от имени Отечества. Он — русский граф, а это не пустое. Его предназначение — служить Отечеству с пелёнок. Уразумел, гардемарин?!
Величинский только молча кивнул, повиснув в руках охранников. Император же развернулся к дверям и кому-то приказал:
— Подойдите!
Раздался тихий шелест платьев и к Николаю Александровичу подошли две дворовые девки, смиренно сложив ладони на белых передниках.
— Гардемарина помыть, причесать и накормить, — сказал им император. — Вина и прочих излишеств не давать! Ежели понадобится, то приведёте его ко мне в рабочий кабинет.
Девки синхронно и грациозно присели в книксен и потом, подхватив усталого Величинского, вывели его из зала. Николай Александрович проводил их взглядом.
— Князь! — крикнул он Дуладзе.
— Я здэсь, Ваше Величество, — отозвался начальник личной охраны.
— Зал обнести плотной охраной. Никого не пущать, кроме меня. Ежели сундук пропадёт — голову отсеку самолично.
Дуладзе в готовности только бешено вращал глазами.
Молодого графа Воронцова отвели в подвал Тайной жандармерии. Там его встретил сам Григорий Скоков, усадил на стул и приказал позвать писаря.
— Граф, рассказывайте всё до мелочей и без утайки. Советую говорить правду.
Воронцов стал рассказывать. Он говорил медленно, и не запинаясь. Писарь записывал, а Скоков слушал, изредка шурша бумагами и заглядывая в них. Пару раз качнул головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая. Несколько раз останавливал допрос, чтобы Воронцов мог попить воды. Неискушённому человеку со стороны могло показаться, что Григорий симпатизирует Воронцову, не мучает его, а всячески поддерживает. Но Скоков не был таким. За то время, что начальник Тайной жандармерии провёл на этом посту, он повидал всякое, и потому выработал в себе такое мягкое поведение на допросах. Ибо всё на этом только начиналось.
Людей из знатного сословия империи Григорий всегда допрашивал сам. И не раз убеждался, что в своё оправдание они способны сказать любую чушь. Так зачем тратить время на бесполезные уговоры и дополнительные вопросы? Пусть сначала сам всё расскажет, а потом и проверить можно.
У императора к молодому графу была единственная претензия — как он мог написать письмо отцу? Ведь понимал же, что это письмо будет инструментом для шантажа. Да, Воронцов-младший мог и не знать, что повезут на судах, но должен был понять, что это всё супротив Отечества. И как человек, обладающий титулом, должен был принять меры по защите Отечества. А он смалодушничал.
Воронцов-младший не отрицал своей вины и не винил никого. Это понравилось Скокову. А ещё больше понравилось желание искупить вину. Исправить её личным участием. Об этом тайные жандармы Григория тоже писали в депешах, отсылая их по пути следования Величинского и Воронцова от Барбанеса до столицы. И про подвиг Воронцова тоже написали, как он отчаянно защищал Величинского и сундук от нападения саксонских агентов. Сам Воронцов об этом умолчал.
— Граф, а расскажите мне, что случилось у пограничной крепости в Бресте, — вежливо попросил Скоков.
— Да ничего особенного, ваше высокопревосходительство, — чуть сморщился Воронцов, дотрагиваясь до предплечья. Именно то место, где кровоточила рана. — Какие-то разбойники в темноте пытались отнять у нас сундучок. Верно, посчитали, что в нём деньги или драгоценности. Дрались они умело.
— И сколько их было?
— Я не считал, ваше высокопревосходительство. Трое, может быть, четверо, — уклончиво ответил Воронцов.
— Ну и ладно, — улыбнулся Скоков. Молодой граф ему действительно понравился. Жаль, если император не простит ему юношеской слабости. А с другой стороны… Скоков уже знал гораздо больше. — Прочтите записи и поставьте свою подпись. Я же позову фельдшера, и он перевяжет вам рану.
— Не беспокойтесь, ваше высокопревосходительство. Она меня не шибко беспокоит. Да и зачем?..
— Не надо здесь геройствовать, граф, — согнав любезность, жестко произнёс Скоков. — Это ни к чему.
Воронцов только склонил голову, соглашаясь.
— Как скажете, ваше высокопревосходительство.
— Фельдшер обработает вам рану. И наш разговор ещё не закончен…
Пока милая женщина с красным крестом на нарукавной повязке прикладывала травы на предплечье графа, Скоков ходил за дверью допросной и думал. Ему на службу не хватало грамотных молодых офицеров, а Воронцов, при всех его недостатках, показал себя умелым бойцом и хитрым лазутчиком. В одиночку противостоять шестерым подготовленным бойцам саксонцев дорогого стоит. К тому же, граф хорошо знал саксонский, что было немаловажно.
Да, они с императором пошли на большой риск, отправив графа и гардемарина через все западные земли до границы Руси с сундуком. И агенты Скокова охраняли их движение. И это было оправдано, как оказалось. Граф умело избегал ловушки на пути, да ещё и боролся с паникой Величинского. При этом старался не привлекать к себе внимания. Если бы на виду была толпа охраняющих, то это было бы слишком заметно. И на землях ляхов — вассалов
