Снежная слепота - Пи Трейси

– Ну, она скрипит, крыша протекает, повсюду гуляют сквозняки, и от агентства по охране окружающей среды я уже получила предупреждение, что к сентябрю должна прочистить свою сточную систему, а это обойдется примерно в пятнадцать тысяч долларов. Но в остальном все просто очаровательно.

– Перед тем как вы ее купили, она пару лет стояла пустой. Если в доме никто не живет, с ним может случиться все, что угодно.

– Я удивилась, что его так долго не могли продать. Дом красивый, да и цена справедливая. Единственное, что нужно, – это проявить к нему немного заботы.

Сэмпсон склонил голову набок:

– О нем ходит много сплетен. Мало кто осмеливался купить дом с привидениями.

Айрис вытаращила глаза.

– Эй, только не смейтесь. Когда мы были детьми, этот дом жутко пугал нас.

Айрис нахмурилась.

– Когда вы были детьми? Но хозяйка дома умерла всего пару лет назад.

– Ваше привидение – это не Эмили, – хмыкнул Сэмпсон. – Это ее муж, Ларс, а он бродит по этому дому уже лет тридцать.

– Как он умер?

Сэмпсон пожал плечами:

– Точно никто не знает. Как говорят старики, он был злым ленивым спившимся сукиным сыном и ходоком.

Айрис напряглась, пытаясь вспомнить, что значит «ходок» – то ли сутенер, то ли клиент проститутки. Кто в этом веке употребляет такие слова?

– Коровы у него голодали, а урожай сгнивал прямо на полях, – продолжал Сэмпсон. – Он продавал землю участок за участком, чтобы платить за свои привычки. Кстати, это была земля Эмили, а не его. А как-то он взял и исчез. Кто-то считал, что ночью он пьяным забрел в лес и по своей глупости там и скончался; другие думали, что Эмили от него нахлебалась по горло, прикончила подонка и закопала его где-то в поле. Вот откуда и пошли рассказы о привидении.

Айрис грустно посмотрела на него:

– Он бросил ее, вот и все. Порой мужчины так поступают. – Она слегка покраснела, потому что это было небольшое местечко в большом округе и, конечно, Сэмпсон знал ее историю.

Он в упор посмотрел на нее:

– Не все мужчины.

– Хмм… Говорите за себя.

Он сдержанно улыбнулся и поднялся уходить.

– Я всегда так и делаю, шериф.

Когда полчаса спустя Айрис Риккер покинула свой кабинет, омерзительное сочетание снега с дождем уже начало глазурью ложиться на дороги, а опасно склонившиеся ветки деревьев были готовы сломаться под дополнительной порцией наледи. Погода ухудшалась так стремительно, что к восходу весь округ Дандас должен был превратиться в одну огромную хоккейную площадку. Сэмпсон не шутил, предупреждая о непогоде.

К тому времени, когда Айрис повернула на извилистую сельскую дорогу, что вела к ее дому, стрелка спидометра почти не шевелилась, а ладони в перчатках стали влажными. Уже минут пятнадцать она не видела фар встречных машин, и полная темнота, характерная для этого чужого мира, где не было даже уличного освещения, поглотила ее. Эти одинокие дорожки всегда были погружены в темноту, и Айрис прикидывала, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к жизни в сельской местности.

Единственная женщина в мире, которую она считала своей подругой, была перепугана ее согласием уехать на Дальний Север, или, как она говорила, «из мирового центра культуры в никуда, где в случае необходимости тебе не смогут оказать помощь. Я бывала в этих местах, и разреши мне сказать тебе: они мрачны, опасны и там никто не живет».

Она улыбалась при этих воспоминаниях, но они были омрачены пониманием, какой она тогда была овечкой, когда последовала за мужем, вскорости изменившим ей. Он лелеял какие-то детские мечты, которые были куда крупнее, чем все его остальные достоинства, включая и мозг. И ее подруга была права почти во всем, особенно в том, что касалось темноты.

В первые недели после ухода мужа она постоянно пугалась ее, особенно когда по вечерам поворачивала на дорожку к дому. Из темноты перед ней неожиданно возникал тот жутковатый старый амбар, а в сумрачной тени бесчисленных деревьев и кустов могла скрываться целая армия взломщиков с их коварными намерениями. И ей потребовалось какое-то время, дабы понять, что тут, как правило, не бывает взломщиков и для одинокой женщины жить в сельской местности куда безопаснее, чем в самом лучшем районе Двойного города с его ослепительным уличным освещением. Но пусть даже логика неустанно убеждала, что все это чистая правда, ей продолжало казаться, что даже самые простые вещи – например, дверь амбара – таят в себе какое-то злобное недоброжелательство.

Айрис наконец вырулила на свою обсаженную деревьями подъездную дорожку, миновала неясные очертания амбара, у которого теперь, слава богу, была закрыта дверь, и подъехала к дому. Она перевела дыхание и собрала вещи, не переставая удивляться, что сегодня мужественно совершила две смертельно опасные поездки, ни разу не свалившись в кювет.

Она уже была на полпути к дому, когда заметила следы. Их уже частично замело свежим снегом, но это, без сомнения, были следы – два набора. Один из них направлялся к дому и поднимался на крыльцо, а другой уходил от дома к дорожке.

22

Айрис было не просто сделать первые шаги. Она не могла отделаться от чувства беспокойства, но понимала, что просто замерзнет, если еще хоть несколько секунд будет стоять на месте. Тем не менее она продолжала стоять, пока на капюшоне парки не образовалась ледяная оторочка. Она не отводила взгляда от следов, на которые падал желтоватый свет из-под портика.

Наконец поземка стала основательно заметать их, но все равно было видно, что они куда больше, чем ее. Значительно больше. Мужские следы.

Она закрыла глаза и перевела дыхание. Великолепно, Айрис. Утром ты боялась темноты, а вечером боишься чьих-то следов. Ну не глупо ли?

Впрочем, может, и не так уж глупо, решила она, потому что днем она видела окровавленный труп, закатанный в снег, выслушала историю о привидении и выяснила, что по территории округа бродит убийца. И теперь следы эти выглядели весьма зловеще.

Она открыла глаза, повела плечами и выпрямилась, дыша глубоко и часто, словно поступавший в легкие кислород мог придать ей смелости.

Умный коп обращается за поддержкой. Глупые копы погибают.

Инструктор, учивший ее полицейским премудростям, неделями вдалбливал ей в голову эту мантру. Для женщины, внезапно оказавшейся совершенно одинокой в жизни, она, как ни странно, нашла утешение в том, что на работе она никогда не будет одна. Самым непростым было понять, когда использовать этот урок. Алло, это шериф Риккер, и у меня тут чьи-то следы. Пришлите поддержку.

Она хихикнула про себя и отказалась от этого решения. Черт возьми, какую глупость она чуть не сморозила. Чуть ли не паранойя. Значит, у нее во дворе чьи-то следы. Ну и что? Конечно, дом стоит в стороне от проложенных дорог, и за весь год к ней ни разу никто не заходил, но это отнюдь не значит, что такого не могло случиться. Может, кто-то хотел спросить дорогу; может, Марк заскочил взять какие-то свои зимние вещи, которые он сложил в подвале, и она упустила возможность пристрелить его из своего нового большого револьвера; может, во время бурана «свидетели Иеговы»[10] бродят, вербуя сторонников.

Ей одновременно стало и противно, и холодно, и она неподдельно устала от необходимости все время бояться. Что подумают ее избиратели, если узнают, что их новый шериф до смерти перепугалась из-за каких-то следов? Она не рассчитывала на эту должность, но теперь ее получила, и пришло время, чтобы она начала думать и действовать как коп, а не как робкая, смущенная женщина, которая нервничает каждый раз, в темноте возвращаясь домой.

Она вытащила фонарик и наконец, снявшись с места, пошла вдоль цепочки следов, которые шли от парадного и огибали дом. Стояла мертвая тишина, если не считать шороха поземки и неустанного потрескивания веток, которые сетовали на прибавляющийся вес снега и льда. Каждые несколько шагов она останавливалась и обводила конусом света двор вокруг себя, но снежная поверхность была девственно-чиста, если не считать цепочки следов, по которым она шла.

У дальней стены дома из темноты вынырнули уродливые угловатые очертания цистерны с пропаном, и ее металлические бока отражали луч фонарика. Отпечатки следов двинулись через сугробы вокруг цистерны.

– Ох, ради бога, – пробормотала Айрис, чувствуя, как опускаются плечи по мере того, как напряжение покидает ее.

Техник по обслуживанию цистерны с пропаном. Один-единственный, который регулярно посещает ее. Айрис начисто забыла о нем. Этакий высокий полноватый медведь – прекрасный парень с большими ногами и громким смехом; он каким-то чудом знает, когда ее цистерна пустеет и нуждается в заправке. То есть для этого он и приехал, остановился у дома, чтобы поздороваться, как он всегда делал, и, убедившись, что ее нет дома, пошел заниматься своими делами.