Побег - Павел Кобылянский

– Отрицательно, – помотала я головой. – Ты не представляешь, сколько мне пришлось раздать золота, пока я оформляла наследство. Мне порой начинает казаться, что самые могущественные существа в нашем мире – это не маги, не боги и даже не порядок с Хаосом, а чиновники городских магистратов. Вот сидит перед тобой эта сволочь и твердит, что пока я не принесу бумаги из пятнадцати других контор, он не может выдать мне бумажку, что все налоги за смену уже уплачены. А если он это сделает, так его тут же зарежут, оскопят и повесят за нарушение должностной инструкции. Так что бить его тоже бесполезно, я пару раз пробовала. Но стоит положить ему на конторку всего один золотой, как он уже настолько в тебя влюбился, что готов пойти на любые муки, чтобы помочь такой красивой и вежливой девушке… Тьфу…

– Поздравляю, Шелли, ты взрослеешь и познаешь мир, коим правит бюрократия, – Акат вытащил из груды хлама на своем столе очередную папку, похоже с личным делом адепта, и раскрыл ее. – Однако в данном случае речь идет не о том, чтобы давать, а о том, чтобы брать. И не надо пошлостей вроде одного золотого, речь идет о сотнях.

– А поподробнее, о мой великий и мудрый учитель? – я тут же заинтересовалась этим вопросом.

– Если поподробнее, – магистр зевнул, – весь второй курс платников, а их ни много, ни мало сто сорок разумных, желает перезаключить контракт, добровольно подписаться на мобилизацию и учиться по усиленной программе. И это притом, что официально еще ничего объявлено не было. Ну хорошо, не весь, у меня тут сто две заявки на факультатив "Боевая магия ближнего боя". В принципе, я их понимаю. Война еще когда будет, а экономия, по моим прикидкам, около двух тысяч золотых выходит, каждому. А у меня распоряжение набрать не более трех десятков. Но это распоряжение, реально, я думаю, адептов пятнадцать, ну ладно, я не знал что тебя мне в помощь отрядят, тогда двадцать мы с тобой потянем.

– Ага, поняла, – я заметно повеселела. – Дюжину берем и впрямь предрасположенных, за бесплатно, а остальных…

– Ну да, думаю, одаренность будет стоить сотни четыре, – кивнул магистр. – Восемьдесят на двадцать, я думаю, согласна?

– Гм, по-моему, ты себя обделяешь, – я усмехнулась. – Я готова уступить тебе тридцать процентов.

– Не наглей девочка, – от скуки магистра не осталось и следа. – Ну хорошо, тридцать процентов тебе. Я все-таки магистр уже, аж пятого ранга, а не адепт седьмого. И потом, ты богатая, над тобой и так не каплет…

– Пополам, – рубанула я. – Тем более, что бою мне их учить придется. Я кстати у тебя восемь из десяти учебных поединков выигрываю.

– Шестьдесят на сорок, – отрезал Акат. – И выигрываешь ты только те поединки, когда изначально стоишь не дальше пяти шагов от меня. Во всех остальных случаях десять из десяти мои, или ты прорыв Хаоса устраиваешь.

– Ты ж сопьешься к Хаосу, – возмутилась я, но потом согласно кивнула, тем более что предложение и впрямь было честным. – Ладно, уговорил. Кстати, а что те, кто на бесплатной программе? Их вроде в прошлую смену много набрали…

– Как посмотреть. Семь разумных, из них двое однозначно курс не закончат, совсем слабенькие. А так, одна заявка у меня уже есть, но там паренек по настоящему одаренный маг воздуха. Я еще с деканом и ректором посоветуюсь, но думаю, что он скорее нам с тобой помощником пойдет. Итак, давай распределять обязанности, со списком я наверное сам разберусь, а ты…

– Стоп, Акат, Игнатиус говорил, что ему список кандидатов завтра нужен. А мы успеем? Ну, в смысле, не только составить, но и…

– Так ему только список кандидатов и нужен, – понимающе усмехнулся магистр. – Это хоть сейчас, у меня тут как раз перечень всех, кто заявки подал, вот и готовый список тебе. Ну ладно, совсем уж наглеть не будем, я тут самых неподходящих отсеиваю. Ну вот например, – маг углубился в раскрытую папку. – Ага, мальчик, человек, есть легкие примеси эльфийской крови, четырнадцать смен, образование домашнее начальное, предрасположенность: магия тьмы, магия смерти. Ну, тут еще много всего, но его уже по возрасту отсеивать можно…

– Знаешь, вот его бы я и взяла в первую очередь, – я с сомнением потерла рог. – Другой вопрос, что его пришлось бы готовить по индивидуальной программе, взрослые нагрузки он бы, наверное, не выдержал.

– Ну, может ты и права, – Акат задумчиво почесал в затылке. – Но тут еще много чего, про его характер. Не, пускай с ним на факультете Тьмы возятся, они умеют с золотой молодежи спесь сбивать, а мне лень, даже за деньги. В общем, к вечеру у нас останется примерно пять десятков кандидатов. Ну и завтра начнем уже личное собеседование, а заодно и посмотрим на полигоне, что они могут.

– Ой, у меня завтра наверное времени не будет, – спохватилась я, – мне еще на факультет Пределов зайти надо, в лабораторию Фабрума. А он зануда, да еще и склерозом страдает, так что я там надолго зависну.

– Во как, тебя начнут учить шляться между мирами? Ну-ну… Ну я тогда на завтра выдерну откровенных бездарей, побогаче, там и сам справлюсь. А с ребятами, у которых есть шансы и впрямь стать боевыми магами, мы тогда вместе поговорим. Пойдет?

– Вполне. А то я их еще запугаю заранее, что у них желание платить за обучение отсохнет и отвалиться, – улыбнулась я и тут же вспомнила еще одну важную вещь. – Слушай, Акат, а подскажи, какую бы гадость сделать декану факультета Жизни, чтобы он меня видеть не мог в ближайшую смену?

Акат аж икнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки.

– Слушай, а чем тебе миляга Вербиус то не угодил? Самый безобидный из всех деканов, да и к адептам наиболее лоялен.

– Вот именно, что лоялен, – я поморщилась. – От его решения зависит, придется мне доучиваться оставшиеся два курса на его факультете или нет. Мне не хотелось бы.

– Да уж, я тебе даже чирей на заднице вылечить бы не доверил, ты ж его вместе с задницей и ампутируешь, – рассмеялся маг. – Впрочем, Вербиус уверен, что в каждом маге скрыт потенциальный лекарь, надо лишь постараться. Ладно… Есть одна старая шутка, на которую он до сих пор ведется. Берешь бутылку гномьей горючки, идешь к нему и говоришь, что сочинила лекарство от похмелья. После этого быстро-быстро убегаешь. Ну и щиты обнови, в астральной проекции тоже.

– Да ты что, – поразилась я. – Неужели он до сих пор обижается?

Это была старая хохма, как раз Акат, сразу после того как закончил обмывать свежезащищенный диплом, ее и провернул. Чуть живой, после штопора в три дюжины дней продолжительностью, он буквально приполз к кабинету декана Жизни и заявил, что изобрел наконец лекарство от похмелья. Мол, себя не жалел, несколько дюжин дней на себе эксперименты ставил. Декан промониторил его состояние, убедился, что новоиспеченный магистр и впрямь погибает от последствий вчерашнего, а потом Акат пару раз отхлебнул из бутылки горючки. Ему и впрямь полегчало, да он еще и морок подпустил. В общем, декан тогда так увлекся, что не распознал до конца, чем именно лечился его гость. А когда распознал, то Аката под рукой уже не было, а вставить в план исследований факультета лекарство от похмелья он уже успел. И, что самое страшное, план исследований лег на стол к Архимагу. Над и впрямь милейшим деканом ржала вся академия. А он затаил страшную обиду… Как выяснилось – обижался до сих пор.