Дом, где живет смерть - Элизабет Ролле

незавидное, тем не менее он служит там в течение шестнадцати лет, после чего владелец фирмы закрывает ее. Да, до этого у него было свое дело, тоже малодоходное, пока он полностью не разорился после того, как его брат вместе с Тэмерли-старшим, обокрали его. Впрочем, и без того дела его шли не блестяще: он терпел одну неудачу за другой. Я обратился к частному сыщику и разузнал кое-что. Например, какого мнения были о мистере Крайтоне его коллеги. Пожалуйста, слушайте внимательно: очень мелочен и скуп, довольно,замкнут. Когда его куда-нибудь приглашали, не отказывался, если платил за это кто-то другой, а к себе не звал никого. В работе добросовестен, но умом не блещет, успешно справлялся с поручениями, для выполнения которых достаточно методичности и старательности, проявлять инициативу избегал. За все шестнадцать лет ни разу не получал повышения. Особых увлечений не имел и вообще считался человеком скучным. Единственное развлечение, которое он регулярно позволял себе, это скачки, но деньги на лошадей не ставил — боялся проиграть. О личной жизни: в течение пяти лет жил с Коринной Бойлстон, которая затем исчезла с его горизонта. Вероятно, ее не удовлетворяли его финансовые возможности. Нельзя сказать, чтобы он был огорчен ее уходом. Квартирная хозяйка вспомнила, что когда он узнал о ее отъезде, то произнес следующую фразу: «Расходов будет меньше». Хозяйку настолько удивила подобная черствость, что она запомнила этот случай. Итак, перед нами портрет заурядной и, добавлю, малосимпатичной личности. В сорок шесть лет, как я уже говорил, он теряет свое место вследствие закрытия фирмы, Чем он занимался следующий год, установить не удалось, известно только, что он ездил в Шотландию. В сорок семь начинается его деловая карьера. Тут есть некоторые детали его сделок, но вам это неинтересно. — О’Брайн захлопнул блокнот. — Теперь послушайте, что скажу вам я на основании собственного общения с мистером Крайтоном. Обратите внимание, что, будучи его секретарем и доверенным лицом, я имею возможность судить о нем лучше, чем кто-либо другой. Допустим, я могу заблуждаться насчет его человеческих качеств, но уж никак не деловых. Так вот, Джон Крайтон — человек блестящего ума, обладающий прекрасной интуицией и склонный к рискованным операциям. За время моей службы у него он дважды ставил на карту все свое состояние и оба раза выигрывал с колоссальной прибылью. Он был игрок по натуре и вообще имел склонность к необычному. Думаю, что я стал его секретарем в определенной степени благодаря нетривиальному началу нашего знакомства. Если же говорить о нем как о человеке, то мое мнение таково: он по натуре был человеком горячим, хотя обычно хорошо владел собой, и обладал великодушным характером, хотя некоторые его поступки выглядели странно. По-моему, он просто не любил, когда его благодарили… Я рассказал вам уже достаточно. А теперь, мистер Бэрридж, скажите, что вы думаете о поразительном превращении мистера Крайтона, происшедшем между сорока шестью и сорока семью годами.

— Тут действительно есть нечто странное, однако какое отношение имеет его характер к вопросу о том, кто его убил, и к тому, чем вас шантажирует миссис Бойлстон? — упрямо сказал Бэрридж. — Не вижу никакой связи.

О’Брайн досадливо поморщился:

— Потому и не видите, что не желаете отвлечься от убийства! А насчет шантажа заверяю вас: то, о чем я сейчас говорю, имеет к нему самое непосредственное отношение, но к убийству, скажу сразу, чтобы не сбивать вас с толку, - никакого.

— Да? — В тоне Бэрриджа сквозило откровенное недоверие.

Однако, когда он, сделав над собой усилие, беспристрастно оценил услышанное, перед ним забрезжила истина.

— Неужели?.. Это разные люди!

— Вот именно!

— А как насчет описания внешности?

— Совпадают. Однако сами понимаете: если перед вами поставить двух мужчин одного роста, одинакового сложения, с одинаковым цветом волос и глаз и без особых примет, то вы дадите им одинаковое описание.

— Фотографии?

— У меня есть всего одна фотография мистера Крайтона, где я снял его вместе с Пат. Снимал-то я Пат, а он попал в кадр случайно, он не любил фотографироваться. Качество снимка неважное. С этой фотографией я послал Стэнфорда, сыщика, которого нанял, к одной женщине. Она должна знать, кто это, но она не знает или делает вид, что не знает.

— Который же из двоих настоящий Джон Крайтон?

— Первый, — хмуро ответил О’Брайн. — Это я знаю абсолютно точно. И Коринна Бойлстон тоже знает .

— А кстати, мисс Бойлстон не дочь настоящего Крайтона?

— Нет, она родилась гораздо раньше, чем ее мать сошлась с ним. В молодости миссис Бойлстон была замужем, потом муж куда-то пропал. Мисс Бойлстон воспитывалась в частном пансионе, настоящий Крайтон не любил детей, и она никогда не жила вместе с ним и своей матерью.

— Я все же не понимаю, чем она вам угрожает, — сказал Бэрридж после паузы.

— Объявить во всеуслышание, что покойный не был тем человеком, чье имя носил. Миллионер-самозванец с темным прошлым — этим вполне могут заинтересоваться газеты, а огласка нежелательна по двум соображениям. Во-первых, она скверно отразится на моей репутации. Когда станет известно, что мистер Крайтон жил под чужим именем, начнутся всякие домыслы, почему он так поступил. Он будет выглядеть личностью подозрительной, а я последние годы был его секретарем, и вдобавок он оставил мне свое состояние без всякой видимой причины. Многое будет зависеть от того, какую позицию займет пресса. С газетчиками нельзя ссориться, а я пару раз сделал глупость — при случае они будут не прочь свести счеты и полить меня грязью. Лично мне на них наплевать, но, если они поднимут шумиху, моим партнерам это не понравится. Сами знаете, реклама… Однако для меня большее значение имеет вторая причина: Пат не должна узнать правду о нем. Она, получается, жила в доме человека, который вовсе не был ее дядей.

О’Брайн помедлил, раздумывая, стоит ли говорить до конца, и решил, что умалчивать теперь уже нет смысла:

— И еще: если он присвоил имя Джона Крайтона, значит, настоящего Крайтона уже не было в живых… Коринна Бойлстон заявила мне прямо, что он, очевидно, сам убил его. Для Пат эта история будет тяжелым ударом.

Бэрридж задумчиво посмотрел на собеседника:

— Вы нанесли ей удар более сильный.

— Я?! Каким образом:

— Мэдж Бойлстон, — коротко ответил Бэрридж.

На бледном лице О’Брайна появилось страдальческое выражение:

— Когда Пат вообразила, что я люблю мисс Бойлстон, я оказался между двух огней. Как я ни уверял ее, что она заблуждается, она оставалась при своем