Игрушка - Ольга Резниченко

Еле держась на ногах, я протолкнулась в туалет.

Хоть не смотри на себя в зеркало… А то вообще депрессия задавит.

Неожиданно дверь громко, насильно захлопнулась — и щелкнул замок.

Сердце предательски ойкнуло и застыло на месте. Дикий мороз сковал все внутри.

Резкий разворот.

Дыхание на замок.

Сердце в кулак.

— Эмиль, — током пронзило все тело. — Ты… ты… ты меня сильно напугал.

— Прости, — живо прошептал Готье и стремительно, спешно ступил шаг ближе. Его руки тут же обвились вокруг моей талии и жадно прижали к себе.

Нежный поцелуй в макушку.

Зарылся в мои волосы лицом.

Нервно дышал.

Я едва осознавала, что происходит.

— Эмиль… Эмиль, а вдруг нас заметят?

— Не заметят, — торопливо, раздраженно пробурчал Готье и принялся дальше нежиться в моем тепле, аромате.

— Я боюсь, — робко прошептала и наконец-то в ответ прижалась к нему всем своим телом. Всей своей душой… к любимому.

— Я знаю.

— Но то, что ты здесь — это неправильно.

— И это я знаю. — Нервно хмыкнул. — Но я сильно соскучился…

— Всего несколько часов прошло…

— И что? Не успел я тебя обрести, как вынужден отпустить. И снова бродить вокруг да около, подглядывая, присматривая, высматривая…. где ты там…. как ты там.

— Эмиль. Мой Эмиль, — шептала я сама себе, словно ничего и не слышу. В голове снова дурман. Снова тяжело дышать.

Задыхаюсь.

Задыхаюсь от счастья.

— Я тоже очень скучала.

Его руки робко коснулись моих плеч.

Нежный, ласковый поцелуй.

Страстное объятие.

И снова безумие.

И снова срываюсь с катушек.

От нежных игривых касаний его язычка моих губ каждый раз пронзает током. Каждый раз невольный стон.

— Эмиль, — пристыжено оторвалась от него. Уткнулась носиком в шею. — Не сейчас. Нельзя. Нельзя терять голову… Только не сейчас.

Понимающе молчал. Молчал и лишь сильнее прижимал к себе.

— Как я хочу вот так быть с тобой всегда. Всегда рядом. Неотделимо. Всегда.

Неожиданный стук в дверь.

Я невольно сжалась.

От боли.

Нет. Нет. Не отпущу.

— Ты там уснула? — послышался раздраженный голос женщины из коридора.

Еще мгновение — и та злобно заколотила в дверь.

Едкий смешок Эмиля.

Вдруг он дернулся. Все еще не сходя с места, прижимая одной рукой меня себе, второй потянулся к двери.

Затвор щелкнул.

— Ты чего? — пораженная его действиями, невнятно прошептала я.

Дверь отворилась.

К нам зашла женщина лет сорока пяти.

Возмущенная, удивленная, смущенная.

Мы все еще стояли обнявшись, прижавшись друг к другу, и с недоумением смотрели на непрошенную гостью.

— Э… э… вы… э…

— Вы что-то хотели? — с наигранной наивностью и "искренним" интересом обозвался мой Готье.

Язвительная усмешка все же предательски вылезла наружу, едва слова утихли.

— Э… э… я… я, вообще-то, в туалет. — Недоумевала та.

— Молодец, — не унимался Эмиль. Вся та же искренность и "неподдельная" забота.

И снова женщина в ступоре. И снова еканье вместо слов.

— Еще что?

Надулась. Напыжилась. Брови нахмурились. Губы сжались. Глаза прищурились.

Секунды молчания… и наконец-то!

— Что вы тут устроили зал свиданий! Тут вам туалет, а не…

— Так идите в свой туалет, мы-то тут причем.

Я едва сдерживала смех от "детской наивности" и искренности, с какой он это говорил.

Прижалась сильнее. Отвернулась в другую сторону, пряча свою улыбку.

Аромат. Аромат моего Эмиля.

Нет ничего прекрасней.

И снова женщина начала пыхтеть от немого возмущения. И снова еканье вместо слов.

Неожиданно Готье немного наклонился и вкрадчиво прошептал мне на ухо:

— Можно, я ее покусаю? Ты не будешь против?

В его словах слышался искренний смех. Добрый, невинный смех.

Как мне этого не хватало… Все это время… Как раньше…

— Не буду, — тихонько прошептала в ответ.

И снова недоумевающий взгляд на гостью.

— Ну, ну, ребята, так нельзя. Нельзя. Это же туалет… — казалось, еще минуту — и она разрыдается от возмущения. — Выходите. — И указала рукой на дверь. Замерла в ожидании. Но сдвига так и не произошло. Снова нахмурилась. — Выходите. Иначе я позову охрану.

Но не успели ее слова сорваться с губ, как Эмиль вдруг напрягся, застыл, не дыша. Пристально уставился ей в глаза.

— Заткнись и успокойся! — грубо, нагло приказал ей Готье.

В душе что-то дернулось. Сжалось.

— Эмиль, — робко, умоляюще позвала я. Зло. Зло закипало в нем внутри.

Отдернул взгляд.

Быстро перевел его на меня. Секунда раздумья — и робко, пристыжено отвел глаза вбок. Обижено поджал губы.

— Прости.

В ответ я прижалась лицом к его груди.

— Мне не за что тебя прощать. Не за что.

— Все равно прости, — задумчиво прошептал Готье.

Тяжело вздохнул.

— Ладно, тебе действительно пора. Гудвин пришел.

— Пришел? — от удивления я даже вскрикнула.

— Пришел.

— Но, может, может…

Предательски запекло в груди. Боль разрывала сердце.

Жадно уцепилась пальцами ему в одежду.

Не отпущу. Нет.

Женщина все еще стояла рядом и немо, молча наблюдала за происходящим.

Первый приговорено шевельнулся Готье. Оторвался спиной от стены. Выпустил меня из объятий.

— Тебе пора, — снова повторил ядовитые слова. Нервно ухмыльнулся. Но в душе, в глазах все еще было много боли.

— Хорошо, — робко прошептала я и ступила шаг на выход.

— Я люблю тебя. — Послышалось вдогонку.

— А я тебя, — смущенно улыбнулась. Обернулась.

Счастливая, хоть и со вкусом слез, улыбка. Его улыбка.

— Береги себя.

— Ты тоже.

Каждый шаг от него давался с трудом. Но, сжав кулачки, прикусив язык и выпучив до боли глаза, я шла вперед. Лишь бы не заплакать.