Логофет Базилевса - Александр Юрьевич Санфиров

каждому их цели, и мыначали неслышно расходиться, я выбрал для себя наиболее вероятный путь к Диогену, все запомнили его портрет, но было очень сомннительно, что он похож на оригинал, и в большей степени из-за этого, приказал убить всех, находящихся в доме.

Я нажал на дверь, она чуть скрипнула, проведя по ней рукой, убедился, что скрипят петли, струйка маслаиз медной масленки и дверь бесшумно открывается. Прямо на меня смотрят удивленно-расширенные глаза охранника. Время ускорилось, его рот медленно раскрывается для крика, и мой тихий ударв шею, хруст кадыка и глаза его закатываются.

Осторожно уложив тело, вдоль стены иду дальше. У следующих дверей два охранника вглядываются в ту сторону, откуда я пришел.

-Вот же блин, подшумел, парней тренирую, а сам ни хрена не могу,- пронеслась мысль. В прыжке кидаю ножи и, бесшумно приземляясь у дверей, ловлю падающие тела.

-Нет, еще рано списывать себя,- говорю сам себе. За дверями слышно какое-то шевеление. Приоткрываю ее заглядывая с пола. У большой кровати на ковре лежит голая окровавленная девчонка, в тусклом свете светильника видны черные раны на месте сосков. Открытые глаза смотрят на меня, не моргая. Глубоко дышу несколько раз,

-Только спокойно, спокойно.

Бесшумно захожу в комнату.

Голый молодой парень сидит верхом на такой же обнаженной девушке с кляпом во рту и увлеченно вырезает ножом узор на животе.

Подхожу сзади и одним движением сворачиваю ему шею. Следующим движением ломаю шею девушке

-Прости милая, пусть лучше будет так, чем тебя завтра замучают до смерти.

Достаю нож и быстро отрезаю голову Диогена, тщательно вытираю кровь. Опускаю в заранее приготовленный мешок из тонкой кожи с засыпанной туда солью и кладу в заплечную торбу.

Поворачиваюсь и бегу на выход, убивая немногих, встречающихся на пути. Когда уже собирался уходить, с удовлетворением, обратил внимание, что в доме настала гробовая тишина.

На улицах все также кое-где догорали дома,часовых почти не было видно, также и у крепостных ворот проходили все, кому не лень, дождавшись, перерыва в редком хождении я проскользнул мимо стражи,мой путь теперь лежал рядом с половецкими кострами в недалекий лесок, где у нас были приготовлены схроны. Я с трудом отыскал это место, хотя восток уже алел, но в лесу по-прежнему было темно, хоть выколи глаз. Улегся в свой самый большой схрон, закрыл его сверху кучей ветвей и крикнул совой. Мне в ответ поочередно прозвучали девять откликов, а с края леса еще три.

Наконец, напряжение полностью отпустило меня, все были на месте и все целы. Теперь только ожидание. Если все сделано правильно, сегодня днем, или завтра к вечеру киевские полки, и половецкая орда отправятся в обратный путь.

Еще около часа прошло в ожидании, я лежал и жевал кусок вяленого мяса, когда издалека донесся шум, практически вой, Он становился все громче, по мере того, как к нему присоединялись голоса новых воинов, узнавших о смерти своих вождей. Спустя некоторое время шум стих, но затем возобновился с новой силой, был слышен звон оружия и крики.

-Надо, же дерутся между собой,- подумал я.

Вскоре, однако, и этот шум прекратился. Меня одолел сон, проснулся наверно уже после полудня, потому, что стало жарко и душно, но делать было нечего, надо ждать.

Так продолжалось до вечера, когда стало темнеть, и в схрон повеяло прохладой, я вылез оттуда и подал сигнал, вскоре все мои подмастерья стояли рядом. Выслушав их доклад, я поблагодарил их за службу. Мы осторожно вышли на опушку леса, у, находящегося от нас километрах в двух, Доростола никого не было. Войска ушли, только перед воротами догорал огромный костер, на котором они, по-видимому, сожгли своих убитых военачальников.

Я сидел в приемной Василевса, и снова на меня косились ожидающие приема знатные патриции. Но сегодня ждать мне не пришлось, меня пригласили пройти, почти сразу по приходу. Если бы взгляды могли прожигать, то во мне была бы куча дырок.

Я зашел в уже знакомый кабинет. Комнин не любил тронный зал, и пользовался им только для приема послов или пускания пыли в глаза восточным ханам, чуть не падающим в обморок от окружающего богатства.

А вот в кабинете все было достаточно просто без особых изысков.

Когда я зашел, там сидели Василевс и Великий Логофет. Меня встретили без церемоний и сразу пригласили присесть за стол. Было видно, что Василевс доволен. Он улыбался и шутил, чего я до этого никогда не видел. Обычно же Комнин с его подагрой всегда был раздражителен и зол. Потом он взял со стола две пачки бумаг. Одна была толщиной сантиметра два, вторая была такой толщины, что он с трудом ее мог поднять.

-Знаешь, что такое?- спросил он меня.

Я только пожал плечами и сказал:

-Нет, не знаю, Василевс.

-Вот эта толстая пачка бумаги это затраты на предстоящую военную операцию по борьбе с вторгшимся самозванцем. А вот эта тоненькая - это затраты на тебя