Без пяти минут беременна - Амалия Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 22. Мы сделаем это
– Кто такая Эля? – рядом вырастает Даня, и я чуть не давлюсь пьяной клубничкой.
– Сестра, – непроизвольно икаю, потому что опрокинула в себя целый стакан замаскированного под газировку коктейля, всматриваясь в горизонт с крыльца.
Алена сдала пост за барной стойкой и куда-то пропала. Это ее и спасло. И меня. Голове полегчало.
– Тоже младшая?
– Старшая, – отрицательно машу головой, вглядываясь в дно стакана. Блин, вот бы еще незаметно прокрасться к рому!
– Где ее нужно будет забрать?
Я встряхиваю головой и поднимаю глаза на бесстрастного Даню. Не вовремя он свое остроумие проявить решил. Или он не шутит?
– Не надо никого забирать, – резко вырывается из меня. – Потому что мы никуда не поедем!
Я поднимаюсь на ноги, наши взгляды скрещиваются в немом соревновании. Подтяни трусишки, парень, эту битву стойкости тебе не выиграть! Я сверлю его настойчивым взглядом, пытаясь пробраться в непробиваемую черепушку и высечь там огромными буквами: мы никуда не едем!
Потому что мы реально не сделаем этого.
Только маме я об этом пока не сообщила. Все пытаюсь подобрать слова, но они какого-то черта не приходят. Как объяснить весь этот каламбур? Ром, конечно, слегка облегчил голову и меня больше не трясет при взгляде на телефон, но собраться с духом я так и не смогла. Наверное, нужна еще порция. Точно. Вот сейчас залью очередную клубничку пятидесятипроцентным алкоголем, опрокину в себя и позвоню.
Что скажу не придумала, но, наверное, правду. Если можно не врать – я не вру!
– Нам придется сделать это, – наконец, сдается Даня.
– Еще чего! – всплескиваю руками, и пара капель со дна, что почему-то не оказались в моем рту, брызгает прямо в лицо парня напротив.
Он морщится и протирает влагу рукавом свитера. А потом сводит брови и, понизив голос, выдает:
– Понимаю, что все запуталось. Я правда не хотел. Но как ты себе это представляешь? Что я должен сказать отцу, который уже переписывается с твоей матерью?
Да когда они успели обменяться контактами, матерь божия?!
– Что ненавидишь его и хотел этим представлением ему утереть нос? – осмелев рублю правду-матку. Ну серьезно, Дань, найди хорошего психолога и проработай детские травмы, айтишники неплохо зарабатывают, можно себе позволить.
И не надо так на меня смотреть!
– Я тебя прошу, давай без эмоций. Сделаем все аккуратно, раз уж застряли в этой ситуации.
– Очень интересно! Аккуратно это как? Поженимся на потеху родне? Поселимся по соседству? Будем по выходным заглядывать на гуся и траву? - киваю на дверь позади себя.
Лицо Дани снова теряет хладнокровную маску и на свет наконец пробивается нервозность, которая, зуб даю, точит его изнутри не меньше моего. Просто у меня нет такого грандиозного опыта по пряткам от мира своих чувств.
Непробиваемый Килиманджаро рвано выдыхает, перетаптывается на месте и импульсивно проводит рукой по волосам. Кажется мне и самой впору проводить сеансы психотерапии: триггеры я выявляю на ура. Вот и с темой «жили долго и счастливо, поставив печать в паспорте» не ошиблась. Пугливый мальчишка, боящийся ответственности.
А такой перспективный на первый взгляд. Вот и открылась страшная тайна, почему его до сих пор не прибрали к рукам. Таких настойчивых рук просто еще не нашлось. То ли дело мои.
– Я что-нибудь придумаю, ладно? – на длинном выдохе говорит он. – Какую-нибудь отличную историю, которая поможет нам обоим выйти из этой сложной ситуации. Просто… давай не рубить с плеча, – делает шаг ко мне, обхватывает локоть своей горячей ладонью. – Согласись, если начнешь сейчас оправдываться перед родными за обман, они не поймут. Разочаруются в тебе. Не смогут больше доверять, – всматривается в самую бездну моих глаз.
Гипнотизер чертов!
Нет, я ошиблась. Вот, кто должен вести прием на кушеточке, бомбя пациента мозговыносящими вопросами. Манипулятор во всем своем великолепии. Это я серьезно просчиталась, купившись на эту каменную холодность, а нужно было сразу понять: нельзя недооценивать читающего мужика! Он тоже бьет точно по больным точкам.
– Ладно, – произносят губы. Не я, честное слово.
Потому что я сейчас проворачиваю в голове выгоду, которую получу от его предложения. Во-первых, мне не придется испытать унизительную сцену объяснения с мамой, а потом разочарованные взгляды всего большого семейства, которое к этому часу уже оповещено о новости дня. Во-вторых, Даня. Теперь мой должник. И это не мало, черт возьми, всегда полезно иметь мужчину, ходящего у тебя в повинности. А, в-третьих, все тот же Даня, полностью в моем распоряжении.
И поскольку он реально сейчас в моей власти, нет смысла притворяться приличной женщиной, надо брать свое!
– Только, если мы собираемся сделать это… Есть несколько условий, – делая полшага к высокому мужчине, сдавшему себя сейчас мне с потрохами. – Мои родители – не твои. Их держанием за ручку не проведешь. Бабушка вообще рентген с многолетним стажем. Все должно быть максимально реалистично.
– Реалистично? – дергается кадык на его горле.
– Максимально, – киваю я. – Даже ты должен поверить, что все по-настоящему.
Привстаю на цыпочках и скольжу ладонями по его предплечьям до мускулистых плеч.
– Так что нам надо… – прижимаюсь к его телу, ощущая будоражащее предвкушение.
– Надо… – хрипло повторяет он, опуская взгляд на мои губы.
– Да, – утверждаю шепотом в уже раскрытые мне навстречу губы.
И все-таки он прекрасный психолог, понимает меня без слов. Губами и языком. А потом руками и…
О. Мой. Бог.
Глава 23. Новый орган у руля
Даня
До хруста разминаю шею, пытаясь ослабить проволоку, что стянула все позвонки и тянет жилы до боли. Напряжение сочится из каждой мышцы, которые я безуспешно пытаюсь разогреть. За рулем получается слабо.
Кидаю взгляд на соседнее сидение и снова внутренне бешусь. Какого черта она так спокойна? Скинула туфли и водрузила босые ступни на бардачок, подмахивая изящными пальцами льющейся из динамиков музыке. Когда я весь извелся на лоскуты.
Вчера было очень… на грани.
Мы прошлись по очень тонкой, острой полосе, оставляющей рубцы на коже. На моей так точно. А на ее? Скольжу взглядом от красиво изогнутых ступней до голых колен, и по бедру, до самой кромки коротких шорт. Разве ее мать не
