Телохранитель для Евы (СИ) - Безрукова Елена

Две… Две полоски!

Заметалась по ванной. Заволновалась. Потом вспомнила, что мне теперь нельзя нервничать и заставила себя несколько раз шумно вдохнуть и выдохнуть. Успокоилась.

Значит, я беременна. Тогда моё плохое самочувствие и задержка вполне объяснимы. Я не могла осознать, что испытываю. Радость. Но странная, смешанная со страхом. Страхом неизвестности и страхом того, что Женя не порадуется ребёнку, который уже живёт и растёт во мне.

Положила ладони на живот. Ещё плоский, такой же как обычно, но я чувствую. Чувствую, как растёт наш маленький внутри меня.

Малыш с его глазами. Или моими. Плод нашей любви. Продолжение нашей страсти. Продолжение нас самих. Но я не буду скрывать. Женя имеет право знать, что станет папой. У нас родится дочь или сын. Если мы, конечно, выберемся отсюда…

Хлопнула входная дверь. Вернулся будущий папа. Подошла к нему и порывысто обняла.

— Женя…

— Чего ты? — обнял он меня в ответ.

— Я соскучилась.

— Так я уезжал на три часа.

— А я всё равно соскучилась. Мне без тебя тревожно.

— Не бойся. Тут ты в безопасности.

— Будешь обедать?

— Буду.

Я потянула его за руку к столу.

— Иди, мой руки. Я наложу тебе щи. А потом кое-что расскажу.

— Щи? Это я люблю!

Уже через минуту Женя сидел за столом и активно работал ложкой.

— Вкусно, — сказал он отдавая мне пустую тарелку. — Ты просто умница, Ева. Не знал, что ты умеешь готовить.

— Немного умею, — пожала плечами, а щёки порозовели от смущения. — Видишь, пригодилось.

— Это точно. Думал, на одних салатах тут с тобой жить будем.

— Какие новости, Жень?

Он нахмурился:

— Да пока никаких. Твой отец пропал. Пока больше ничего не известно.

Горло стянуло от страха. Я должна помнить о ребёнке. Вдох-Выдох.

— Как пропал? — прошептала я.

— Нет его дома, на работе тоже третий день не появлялся. Максим Витальевич обещал помочь с новостями. Но я думаю, ты догадываешься чьих это рук дело. Нельзя было оставлять в живых Измайлова. Теперь мне придётся найти его. И убить. Иначе он нас в покое не оставит.

Я медленно села на стул, глядя в одну точку. Я сама его пожалела. И вот как он мне отплатил. Где теперь папа? Что он с ним делает? По щекам покатились тихие слезы бессилия и страха.

Женя присел рядом и взял в ладони мои руки.

— Не плачь. Ещё неизвестно ничего. Разумовский поможет. Он знает, что нужно делать.

Я не могу не переживать. Это ведь мой отец!

Он притянул ласково меня к себе на грудь.

— Я всё понимаю. Но сейчас ты никак не можешь повлиять на ситуацию. Поэтому не накручивай себя, и оставь это мужчинам. Неизвестность хуже всего, безусловно. Но выхода другого нет. А ты что хотела рассказать, Ева?

Теперь уже язык не поворачивался говорить радостные новости после таких ужасных. А радостных ли? Может, Женя и не рад будет вовсе. Но я уже заикнулась об этом, теперь придётся сказать.

Подняла на него заплаканные глаза:

— Я беременна, Жень. Я сделала тест сегодня. Две полоски.

глава 35

— Я беременна, Жень. Я сделала тест сегодня. Две полоски.

С секунду он смотрел на меня, потом притянул к себе, прижал изо всех сил.

— Блин… Это… не знаю как сказать, — шептал он мне на ухо.

— Просто скажи, что ты рад, — отстранилась от него, чтобы заглянуть в голубые глаза. — Ты ведь рад?

— Да, маленькая. Просто не думал, что услышу эти слова ещё раз и…вот так. При таких обстоятельствах.

— Жизнь не стоит на месте. У природы свои законы. Мы с тобой не предохранялись, и вот… Твоя липовая справка стала самой настоящей.

— Точно, — улыбнулся он мне. — Накаркали мы с врачом. Блин, Еваааа!

Он подхватил меня на руки и закружил по дому. Потом поставил на ноги и поцеловал. Лишь спустя время мы разомкнули губы.

— Не подумал бы, что моя работа в доме Измайлова закончится так — ребёнком и женитьбой на хозяйской жене. Только на развод нужно быстрее подавать, а то по закону отцом будет Родион, пока через ДНК-тест не докажем моё отцовство.

— Женитьбой? — изогнула бровь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне тоже как-то сложно представить, что Ян когда-то решит на мне жениться, пусть и по такому поводу как «залёт». Мы от этого меньше любить друг друга не станем.

— Конечно. Ребёнок должен родиться в семье. Моя женщина будет носить мою фамилию.

Это звучало ужасно мило. Я сильнее прижалась к нему. Как можно быть одновременно такой счастливой и несчастной?

— Послушай, милая, — Женя взял в ладони моё лицо и заглянул в глаза. — Теперь тебе тем более нельзя волноваться. Завтра я снова поеду в город и попробую выяснить, где твой отец. Но сегодня ты просто обязана беречь маленького и не накручивать себя. Ещё ничего не ясно. Оставь это дело мне. Обещаешь?

— Я буду очень стараться. Это нелегко, ты ведь понимаешь… — грустно ответила я.

— Я всё понимаю, Ева. Но ты должна поставить ребёнка выше себя. Выше меня и даже выше твоего папы. Он сейчас зависит от тебя. Если ты будешь переживать, даже если не зря, это может отразиться на здоровье малыша. Только ты его сможешь сейчас защитить от этого. Думай о хорошем. Что тебе греет?

— Ты, Жень. Твоя любовь, — улыбнулась ему сквозь накатившие вновь слёзы.

Плакала от переполняющих меня эмоций. Приятные чувства от слов Жени и переживания за отца смешались в один ком, вызывавший в очередной раз солёные дорожки. Только мой мужчина прав — слезами горю не помочь, а ребёнку я этим могу навредить.

— Ну вот опять плачешь. Ты мне что только что обещала?

— Не плакать.

— Вот и не плачь. Ты же воин. Ты столько вынесла в том доме, девочка. Ты сильная, ты справишься с этим обязательно. А насчёт любви… Это я тебе помогу.

Он подхватил меня на руки и понёс к кровати. Бережно опустил на матрас и лёг рядом, стараясь не наваливаться на живот. Пусть его ещё совсем невидно, но ребёнок там уже есть.

Пальцами провёл по лицу и заправил выбившуюся из хвоста прядку волос за ухо, провёл пальцами по щеке, рассыпая мурашки по телу от столь простой и приятной ласки. В его движениях было столько нежности и ласки, сколько я не знала от своего бывшего парня. Даже вспоминать не хочу, все это был такой детский сад в сравнении с отношениями с Женей. Взрослый мужчина, взрослые чувства, взрослые поступки, взрослая, зрелая любовь, когда мужчина отвечает за свои слова и поступки и берёт ответственность за свою женщину и получившегося малыша. Как же это возбуждает!

Пальцы Жени прошли по шее, заскользили вниз по телу и подцепили край свитера. Потянули ткань вверх, снимая с меня её. Снова жаркие поцелуи шеи и груди, там, где бюстгальтер ему не мешал. Затем ему захотелось большего, и бюстгальтер был снят, оголив грудь. Он обхватывал её руками, целовал, водил вокруг сосков языком и шептал нежности о том, какая красивая у него девочка, и что иметь ребёночка от такой большая радость, что очень сексуальная и беременная еще больше ему нравлюсь.

Я тонула среди простыней и ласк, физических и моральных. Прижималась к нему, закрыв глаза, не сдерживала стонов. Позволяла ему всё, но он был очень осторожен, боялся мне сделать больно. Нежные толчки были очень приятными, но я хотела сильнее.

— Еще! — сказала ему, прижимая к себе его ягодицы.

Он увеличил темп, запустив пальцы в мои волосы, даря снова и снова горячие поцелуи.

— Еще…

— Тебе будет больно.

— Нет! Мне хорошо. Женя, еще!

Краны мужчины в очередной раз сорвало, и он набросился на меня с ещё больше яростью и желанием, вызывая во мне не менее яркую ответную реакцию. Я вжималась в него и кричала от кайфа, пока он вбивался в меня на всю длину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оргазм. Передышка. Ещё один такой же страстный секс. Ему как всегда мало. Душ. Третий секс… Ну вот теперь я, пожалуй, всё-таки устала…

* * *

Горячий чай с лимоном. Клубничное варенье. Любимый мужчина рядом, размешивает сахар в чашке и улыбается.