Моя 24/7 (СИ) - Евгения Чащина

— Но я хочу, чтоб ты знал, — берет вдруг мою ладонь и подносит к губам. — Я готова бороться за тебя до последнего вздоха. Я люблю тебя так сильно, что когда я думаю о том, что нас ждет, мне трудно дышать.

Я теперь понимаю в полной мере, во что именно втянул Сеню. Но сердцу не прикажешь. Я не думал, что жизнь сделает такой крутой поворот. И еще неделю назад все было предельно ясно, а теперь я в полной жопе. Ещё недавно я хотел в жены одну, думал, что вот она, единственная, теперь мозг взорван совершенно другой девчонкой.

Слова поддержки много значили для меня, я искренне, от души, благодарен этой девочке за то, что готова выдержать все тяготы, которые нас ждут.

Уже к вечеру я был у дома Леры. Набираю номер и говорю, услышав её голос:

— Жду тебя внизу, мы едем к гинекологу.

— Мне плохо, поднимись, — говорит и бросает трубку.

Да чтоб ее! Я теперь уверен, что будет вить из меня верёвки. Сука. Злюсь прежде всего на себя. Она не виновата, знаю. Но теперь в полной мере вижу ее гадкий характер. А ведь раньше не замечал. Идиот.

Дверь была не заперта, я вхожу в квартиру и с порога говорю:

— Я здесь, жду.

— Я встать не могу. Подойди.

Я иду в гостиную и вижу Леру на диване. Вид у нее действительно неважный.

— Токсикоз?

— Как ты догадался? — криво усмехается. — Если этот ребенок меня убьет, я восстану и буду преследовать тебя из ада.

— Прости, но так бывает.

Я пытаюсь понять, что мне делать дальше. Правильно, нужно к доктору. Не думаю, что медицина стоит на месте. Возможно нам что-то посоветуют.

— Постарайся собраться с силами. Мы поедем к лучшему специалисту. Я должен быть уверен, что с ребенком все нормально.

— А что мне хреново тебя не колышет. Рыцарь каких поисках. Реклама прям родов для женщины, — бьет обвинениями прицельно.

— Знаешь что? Если ты будешь и дальше играть в дуру, мне похрен, что ты будешь делать. Останешься одна. Так что поднялась и пошла одеваться.

Говорю жестко, потому что по-человечески не понимает.

— Ты сволочь, Новицкий. Сволочь, каких поискать. Тебе это аукнется, отольется моя боль, увидишь, — выплевывает презрительно и кое как поднимается на ноги. Шатаясь идет к шкафу, снимает и сбрасывает халат, оставшись в белье, и ищет платье.

— Я пытаюсь хоть как-то улучшить твое состояние. Поэтому принимай помощь и умерь свой гонор. Ребенку не лучше, когда мать напряжённая.

— Мне наплевать, как ему лучше, когда плохо из-за него мне! — рывкает, обернувшись и засветив грудь.

Шумно выдыхаю и тру уставшие глаза. Дай бог терпения. Вспоминаю беременность первой жены. Она была нелёгкая, но совместными усилиями мы выстояли, родили Польку красавицу.

Понимаю, что гормоны играют с женским телом злую шутку, но ведь я не отказываюсь помочь и поддержать.

— Неужели ты действительно ничего не чувствуешь к этому ребенку?

— Легко пинать меня, горе-мать, да. Ведьма проклятая, сопли от любви не пускаю. Только я его не хотела и о нем не просила. Я просила тебя пожить для себя. А не сделать мне ребенка раздора, бросив меня и разорвав помолвку.

Я присаживаюсь на край кресла и горько хмыкаю. Пиздец, я был слеп и глух все два года. Видел только лучшее в ней.

— То есть, выйдя за меня, ты бы нашла способ мне не рожать? Странно, я тебя предупреждал о том, что хочу ещё детей.

— Поздравляю, твоя мечта сбылась! Надеюсь, ты теперь счастлив. А я все таки выйду за тебя, и родим этого ребенка, как ты хотел. Расширим семейство, как ты и планировал.

— Все, как ты захочешь.

Так и вижу ее примерной матерью. Ага. Пелена с глаз спала. Пусть немного подиктует свои условия, но дальше все буду решать я. Жить с ней всю жизнь никто не заставит, спать тоже. Главная цель: спасти ребенка, иначе эта идиотка сделает аборт.

— Вот этот разговор мне уже по душе, — ухмыляется и наконец соизваливает одеваться.

Прием у врача прошел продуктивно. Мне удалось увидеть его, ребенка. Живая, маленькая фасолинка, у нее уже есть сердцебиение. Врач рассказал все досконально и назвал срок беременности, который совпадал с поездкой в Турцию.

А еще предупредил, что беременность не протекает легко. Помимо токсикоза есть тонус, и нам прописали поддерживающую терапию, ежедневные капельницы и постельный режим.

— Вы сможете обеспечить мамочке заботу 24/7?

— Без проблем, наймем сиделку или домработницу.

— Я не старуха лежачая, чтоб нанимать мне сиделку! Доктор, скажите, до какого срока можно прервать беременность?

— Вы рассматриваете вариант прерывания беременности?

— Рассматриваю. Одна, без мужа, я этого ребенка не потяну. И сиделки мне не нужны. Я уже говорила, что мне нужно, — последнее брошено мне с презрением.

— То есть, из всего, что я сказал, ты запомнила слово сиделка? — я готов взорвать здесь всё, выслушав бред.

Она просто недостойна воспитывать моего ребенка. И это не обсуждается.

— Ты тоже слышал что хотел, когда я просила просто пожить для себя и быть осторожнее со своим причиндалом! — рявкает она в ответ.

— Я вас оставлю на несколько минут, — доктор предпочел вежливо ретироваться.

— Вот и поживаешь для себя хоть всю оставшуюся жизнь! Родишь и вали нахрен! — давно я так не выражался, но заебала.

— Если я захочу, это ты свалишь нахрен, Новицкий, и хватит злить меня. Я мать этого ребенка. Хоть головой о стену постучи, прав у меня больше, особенно пока он находится в моем теле. Черт с тобой. Ищи домработницу. И организовывай свадьбу. Достал!

— С этого момента ты разговариваешь со мной спокойно и уважительно. Иначе буду стучать головой о стену туда, куда надо.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что будешь указывать мне, Артур. Ты подчинишься моим условиям, нравится тебе это или нет. Если ты хочешь ребенка, ты подчинишься.

Она небрежно кивает на монитор, который все еще показывает малыша. Его сердечко все еще стучит на весь кабинет узи.

Я усмехаюсь, иду к ней и прикасаюсь к волосам, тру их, а когда-то любил ее белокурые локоны, кончиками пальцев опускаюсь к щеке. Вижу, что глаза блестят, не смотря на то, что до сих пор бледная. Медленно моя рука опускается к ее шее, пальцы трут кожу.

— Если с малышом что-то случится и ты его потеряешь, я найду способ тебе отомстить. Тебе лучше не знать, каким я бываю плохим дядей. Так понятно? И сразу предупреждаю, выдерживай человеческий тон голоса и следи за тем, что говоришь.

— Какой злой