Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города - Елена Романовна Елохина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторые главы книги, которую вы держите в руках, появились именно в Кьостро. В пасмурную погоду или в летнюю жару лучше спрятаться в уютном зале с мягкими диванами. Тут и запрятан секрет, о котором я обмолвилась ранее.
Окно в углу смотрит не на улицу, а внутрь церкви S. Maria della Pace. В годы реставрации оно выручало римлян, жаждущих увидеть единственный цикл фресок Рафаэля в открытом доступе (если не считать одинокую фигуру пророка Исайи в церкви Св. Августина). Все остальные произведения великого маэстро находятся в музеях и частных коллекциях.
Покровительство Браманте оказалось кстати: именно он, если верить биографу художников Джорджо Вазари, подсказал папе римскому имя своего земляка Рафаэля для росписи ватиканских покоев.
Вскоре его перехватил для частного заказа Августин Киджи – друг и «спонсор» понтифика. Он создал целую торговую империю с собственным флотом, владел монополией на разработку в пригороде Рима месторождения минералов, применявшихся при окраске тканей, а также банком, снабжавший щедрыми займами Ватикан и римских аристократов.
За «заслуги» перед Святым престолом и лично папой римским Юлием II делла Ровере последний даровал банкиру привилегию включить символ дуба со своего фамильного герба в эмблему рода Киджи. В церкви S. Maria della Pace геральдический символ в капелле Августина состоит из четырех квадратов: на двух холмы со звездой (родной символ Киджи), на остальных дубы делла Ровере.
Точно такими же дубами усыпаны стены и своды Сикстинской капеллы в Ватикане, так как оба папы римских, заказавших ее строительство и росписи, принадлежали к роду della Rovere (дуб по-итальянски rovere).
Августина Киджи называли «богатейшим человеком Европы», его состояние было баснословным. Разумеется, банкир инвестировал в постройки, призванные подчеркнуть его статус.
Рафаэль стал одним из его любимых мастеров: он расписывал по его заказу лоджии загородной виллы Фарнезина в районе Трастевере, а также проектировал капеллу Киджи в церкви S. Maria del Popolo, где герои фильма «Ангелы и демоны» искали секретные коды иллюминатов.
Здесь, при монастыре, построенном Браманте, Рафаэль тоже не мог не присутствовать – отчасти из-за покровительства своего наставника, отчасти из-за того, что Августин Киджи решил и здесь обустроить себе частную капеллу.
Вряд ли он готов был согласиться на другого живописца, зная о непревзойденном таланте Рафаэля.
История соперничества и творческого копирования в Санта-Мария-делла-Паче почти идентична истории храма Св. Августина, о котором речь шла недавно.
Я всегда с осторожностью отношусь к тому, что подобные утверждения правдивы. И призываю воспринимать их со здоровой иронией, как и большинство римских легенд. Но делюсь ими всегда с удовольствием.
Новый заказ банкира в капелле Киджи в церкви S. Maria della Pace предполагал изображение сцены с сивиллами и ангелами. Совпадение или нет, но аналогичный сюжет Микеланджело Буонарроти закончил в Сикстинской капелле Ватикана двумя годами ранее. Искусствоведы по-прежнему спорят, копировал ли один великий гений другого. Полемику развернул их современник, биограф Джорджо Вазари.
«Еще до публичного открытия капеллы Микеланджело, однако уже увидав ее, Рафаэль изобразил в этой фреске пророков и сивилл», – пишет Вазари в книге «Великие художники: избранные жизнеописания».
По мнению биографа, Браманте специально пустил своего протеже в незаконченную капеллу, чтобы тот вдохновился идеей и сделал лучше: «Назло сопернику, ради пользы и славы Рафаэля».
И добавляет про фреску в Санта-Мария-делла-Паче:
«Это по праву считается его лучшим произведением, прекраснейшим в числе стольких прекрасных. Действительно, женщины и дети, там изображенные, отличаются своей исключительной жизненностью и совершенством своего колорита. Эта вещь принесла ему широкое признание как при жизни, так и после смерти, ибо она и в самом деле самое ценное и самое совершенное произведение, когда-либо созданное Рафаэлем за всю его жизнь».
Может, с характеристикой «самого совершенного произведения» не все согласятся с Вазари – у Рафаэля Санти много шедевров, которые могут претендовать на то же звание. Но фреска с сивиллами действительно полна утонченных деталей, на которые был способен только Рафаэль. Хотя художник не успел лично закончить работу – пророков, которых он только обозначил на эскизах, дописывали его ученики.
Из окна зала фреску видно даже лучше, чем когда вы стоите в церкви.
Сивиллы – Кумская, Персидская, Фригийская и Тибуртинская – прорицательницы из античной культуры, которая сформировала философию Возрождения. Женщины на фреске окружены ангелами с пергаментами и скрижалями, предсказывающими рождение и жертву Иисуса.
Все сивиллы молоды и прекрасны, кроме Кумской (первая фигура справа в желтой накидке). Согласно мифу, пожелав обрести бессмертие, она забыла попросить о вечной молодости. Ангелочек в центре держит факел – символ божественного провидения.
Кто из вас уже успел побывать в Ватикане, мог заметить яркие краски фрески Микеланджело в Сикстинской капелле, как и у Рафаэля в церкви S. Maria della Pace. Но бросается в глаза совершенно разный стиль двух гениев.
Мягкость женских лиц и детских локонов ангелов в исполнении Рафаэля против мужеподобных сивилл Микеланджело.
Даже если Рафаэль и правда побывал в Сикстинской капелле до ее официального открытия, желание повторить сцену с сивиллами может объясняться вовсе не стремлением насолить сопернику. А изобразить в своей живописной манере тот же сюжет.
И тут история снова повторилась, почти как с пророком из церкви Св. Августина.
Когда я впервые услышала эту версию, возникло отчетливое дежавю – где-то уже подобное было!
Вот что рассказывает другой современник Микеланджело – флорентийский писатель Франческо Бокки.
Банкир Августин Киджи выплатил Рафаэлю 500 скуди перед началом работы в его фамильной капелле S. Maria della Pace. Закончив фреску с сивиллами и ангелами, художник отправился к заказчику за остатком согласованного гонорара. Но получил ответ, что они уже в расчете.
Не растерявшись, Рафаэль предложил банкиру услышать альтернативное мнение – оценить стоимость проделанной работы. Зная об антипатии между художниками, Киджи пригласил на эту роль Микеланджело. Вместе с казначеем Джулио Боргезе они пришли в церковь.
Проведя немало времени в тишине перед фреской, Буонарроти заключил: «Эта голова стоит 100 скуди».
«А эта?» – указал казначей на соседнюю.
«Столько же», – ответил Микеланджело.
После этого Августин Киджи решил прекратить торги и выплатить обещанное Рафаэлю.
История утверждает, что, несмотря на человеческую антипатию между гениями, Микеланджело проявил к Рафаэлю то же профессиональное уважение, что и в церкви Сант-Агостино.
Мне кажется по меньшей мере странным, что Буонарроти не раз звали оценивать работу соперника, и что он каждый раз отзывался положительно.
Может быть, это одна и та
