Костяная дверь - Остин Бейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И с молнией, – заметил я. – Я попробовал повернуть её ещё раз, но ничего не вышло. Надеюсь, эти штуки срабатывают хотя бы раз в день, иначе после сегодняшней ночи от них больше не будет пользы… Эй, а где мой башмак?
– Вот он, – сказала Тайк, небрежно помахивая башмаком у себя перед носом. – Вот что случится, когда ты проиграешь. Я что-нибудь у тебя заберу.
Прежде чем я нашёлся, что ответить, Тайк велела мне приготовиться. Я сунул руку под плащ, нащупал кнопку А2, и она бросилась на меня. На этот раз я попытался закричать, чтобы отвлечь её, и нырнул в сторону. Но вместо крика из горла вырвалось чуть слышное бульканье, и я упал. В ответ на бульканье рыба выскочила из горшка и запрыгала ко мне, бешено извиваясь.
– Она говорит, что ей нужна вода! – воскликнул я.
– Скажи, что я принесу воду, – ответила Тайк.
Я тут же сообщил об этом рыбе и снова услышал, как из моего горла вырвалось бульканье. Я застыл на месте.
– А2, – спокойно сказала Тесса, – помогает тебе говорить с рыбами. – Она задумчиво прижала ручку к подбородку. – Или со всеми животными? Я хочу сказать, рыба – единственное животное в этой комнате. Попробуем как-нибудь в следующий раз.
– Ладно, – сказал я, поднял рыбу и бросил её в горшок с водой, который протянула мне Тайк. Я был рад, что ко мне снова вернулся мой обычный голос. – Да, Тайк, вижу, у тебя мой второй башмак. Я готов к третьему раунду.
Тайк улыбнулась мне, взяла со стола большую деревянную ложку и принялась с задумчивым видом её крутить.
– Пожалуйста, не бей меня ложкой, – попросил я, стараясь сохранять достоинство.
Тайк улыбнулась и кинулась ко мне. Я повернул кнопку А3 и (я ужасно горжусь этим достижением) сумел коснуться ложки одним пальцем, прежде чем она ударила меня по заду.
Когда мой палец коснулся ложки, она с громким треском разлетелась на части. Щепки упали на пол и превратились в деревянную пыль.
Мы молча уставились на неё.
– Ладно, – сказала Тесса. – Кнопка А3 уничтожает то, к чему ты прикасаешься. Или только деревянные предметы? Придётся проверять несколько раз. Прикоснись к чему-нибудь ещё. Но только не ко мне.
Я прикоснулся к пустой деревянной кружке, но ничего не произошло. Мы успокоились.
– Это может пригодиться в битве, – задумчиво сказала Тайк, отбрасывая в сторону мой носок. Я опустил голову. Я даже не заметил, когда она его сняла. – Конечно, беседы с рыбами бесполезны, но вот это может нам понадобиться. – Она потёрла руки, очевидно, думая о том же, о чём и я: хорошо, что я дотронулся до ложки, а не до её руки. Или лица.
– Готова к четвёртому раунду? – спросил я. Тайк мгновение колебалась, а потом кивнула.
Она снова бросилась на меня, и я повернул кнопку А4. Ничего не произошло, и Тайк отвесила мне оплеуху и отошла в сторону со вторым моим носком.
Я собирался сказать ей какую-нибудь грубость, но вместо этого произнёс вот что:
– Семьдесят восемь градусов, солнечно. Лёгкий юго-восточный ветер, вероятность дождя днём составляет пятнадцать процентов.
– Какое самое низкое давление будет ночью? – спросила Тесса.
Я собирался сказать «откуда мне знать?», но вместо этого противным голосом телеведущего, который напомнил мне о париках и вставных зубах, ответил:
– Сорок два градуса и лёгкий ветерок.
– А4, – произнесла Тесса, – предсказывает погоду жутким голосом психа.
– Вообще-то это тоже может нам пригодиться, – мило заметил я.
– Но только не в сражении, – ответила Тайк. – Приготовься!
Я повернул кнопку А5 и тут же потерял сознание.
Полчаса спустя, когда я полностью пришёл в себя и обнаружил, что на мне нет футболки, Тесса сообщила мне, что я принялся храпеть прежде, чем коснулся пола.
– А5, – сказала она, – вызывает сон.
– Вызывает? – пробормотал я. – Да. Всё равно что забивать кнопку кувалдой.
– Что?
– Забудь.
Тайк подала мне плащ-перевёртыш, который сняла, чтобы забрать мою футболку. Я надел его и сказал:
– Ну же, Тайк. Попробуй теперь украсть мои штаны[82]. Давай будем честными. Ты и правда думаешь…
Она двигалась, словно молния, но я был наготове. Я повернул кнопку В1 и отскочил назад, чтобы оказаться подальше от Тайк. Но на середине прыжка я внезапно взлетел на тридцать футов вверх.
Если бы я не растерялся, то мне бы удалось приземлиться на ноги, как кошке, и это было бы впечатляюще. К сожалению, от высоты я совершенно потерял голову, завизжал, как резаная свинья, и рухнул на огромный сталактит, вцепившись в него руками, как обезумевший детёныш шимпанзе.
И теперь я в одном плаще и ярко-красных трусах с изображением Железного человека болтался в тридцати футах над Тайк, которая держала в руках мои джинсы.
Она кивнула.
– Это может оказаться очень полезным в битве.
– СНИМИТЕ МЕНЯ! – вопил я. – Я ПОГИБНУ!
– Отпусти сталактит, – посоветовала Тесса. – Если плащ помог тебе так высоко подпрыгнуть, он поможет тебе и приземлиться, иначе это может быть слишком опасным.
Я не был уверен, что это разумно, но другого выхода у меня не было, и я не мог вечно держаться за сталактит. Я разжал пальцы и изящно спрыгнул вниз, замедлив падение при приближении к земле и легко опустившись на пятки.
Тайк улыбнулась.
– Хорошо. Мы обнаружили две полезные техники, которые могут пригодиться в битве. – Она опустила голову, и на её лице появилось любопытство. – Кто этот солдат в доспехах на твоём нижнем белье? Это часть твоей религии? Его доблесть в битве придаёт тебе силу?
– Ай! – воскликнул я, отвернулся и протянул руку. – Верни мне мои штаны!
– Я согласна с Саймоном, – серьёзно сказала Тесса.
– Спасибо!
Тайк пожала плечами и отдала мне джинсы.
– Надень их, – велела она. – Мы обнаружили шесть магических свойств. Исследуем ещё шесть и сделаем перерыв на ночь.
Мы продолжали в том же духе[83]. Всякий раз, поворачивая кнопку, я чувствовал знакомую дрожь в животе, которую Хоук назвал трепетом. Я не знал, являлся ли плащ проводником моей силы или нахождение рядом с плащом каким-то образом её пробуждало. В любом случае оба варианта меня устраивали.
Кнопка В2 делала любые мои слова гениальными. Тайк украла мой башмак, но вместо того, чтобы назвать её ворчливым эльфом-ниндзя (как я вначале собирался), я произнёс длинную великолепную фразу, в которой благодарил и восхвалял её, обещал ей своё почтение и признавал её благородный характер[84]. Если бы я каждый день мог так говорить с женщинами, то уже правил бы миром
