Ведьмино счастье (СИ) - Шмидт Елена

Биб сначала игнорировал меня, не желая разговаривать, потом поел и соизволил высказаться, что я бессердечная, потому что звери до сих пор в клетках. Хорошо, он ещё не видел яйца с синими желтками, а то бы отдохнуть мне не дал.

— Уль, — неожиданно прервал он молчание, — а тот мужик с бородой, что тут крутится, с какой-то толстой бабой строили сегодня против тебя козни.

— С какой бабой? — не поняла я.

— А я почём знаю?! — Биб развёл лапками, типа сама виновата, что меня никуда не выпускаешь. — Я их и услышал только потому, что пирожки с картошкой унюхал в окошко. Уселся посмотреть, а они там что-то шепчутся и имя твоё произносят, а ещё он её Меланьей называл.

— А… — наконец всё встало на свои места. — Теперь понятно, откуда эти придирки в мой адрес. Никак старая служанка решила на своё место вернуться.

Я улеглась спать, но несмотря на усталость сон ко мне не шёл, потому что я ломала голову, что мне делать. Фраза «терпеть не могу этих служительниц Тьмы» не давала мне покоя. Вообще-то я ещё от тётушек слышала, что знахарь не относится к большим любителям ведьм, считая нас обманщицами и мерзавками. Но считать нас всех порождением Бездны — это уже слишком! Да как у него вообще язык повернулся такое сказать! Вот что мне за женихи достались! Хоть бы один ведьм уважал! Ведьмак не любит, знахарь терпеть не может, про инквизитора я вообще молчу. У этих в крови было нас ловить и убивать, брр… даже думать об этом страшно.

Утром ко мне прицепился Биб, чтобы я показала ему зверинец, грозясь пойти туда самому, если я откажу. Пришлось отнести его в сумке. Хорёк пронёсся вдоль клеток, обнюхивая и трогая засовы лапками. Звери оживились, подбегая к дверцам, словно умоляли выпустить их. Я прикрикнула на фамильяра, чтобы он не вздумал открывать замки, хотя у самой сердце кровью обливалось, стоило подумать, зачем их тут держат. Добравшись до клетки с хорьками, Биб застыл напротив столбиком, не сводя глаз-бусинок с собратьев.

— Уль, а Уль, — обнюхавшись с теми, кто сидел взаперти, заканючил он, — а давай их выпустим? Ну пожалуйста! Ну его, этого зельевара! Отпустим всех и сбежим.

— Нельзя, — я подхватила беспокойного зверька на руки. — Пока нельзя, Биб. А потом — мы этих отпустим, а он других наберёт!

— Только о себе и думаешь! А там видела, какая хорьчиха сидела? Красавица! И, по-моему, я ей понравился, а ты не хочешь помочь! — он обиделся на меня и замолчал.

Но мне было некогда слушать его стенания, надо было идти на рынок, а потом ещё успеть приготовить завтрак. И хотя солнце ещё не показалось над горизонтом, я уже не успевала. До Марьяны пришлось чуть ли не бежать.

— За тобой что, кобели гнались? — она удивлённо приподняла бровь, когда увидела в калитке запыхавшуюся меня.

— Лучше бы кобели, — я плюхнулась на небольшую скамеечку у крыльца, стараясь восстановить дыхание. — От них убежала, и всё, а от дел не скроешься.

— А я тебе чё говорила?! В жизни всегда так: бежишь, бежишь, а оглянёшься — всё на одном месте. Чё принеслась? Надеюсь, за овощами?

— И за ними тоже, — кивнула я. — Марьяна, Вы не сходите со мной на рынок? — поинтересовалась я. — Вы же в курсе, где что продают, а я нет.

— Хорошо, только давай по-быстренькому, а то у меня времени в обрез. И давай я сама тебе с утречка овощи заносить буду. А мясо и ветчину покажу, где брать. Там товар хороший и просят недорого. Ты готовить-то умеешь? — уточнила она, закрывая за мной калитку.

— Нас учили в школе, — ответила я, стараясь поспевать за ней. При своём весе Марьяна на удивление легко передвигалась. — Разносолы всякие у меня вряд ли получатся, а вот картошку с мясом потушу. Марьяна, я вот спросить хотела. Вы когда-нибудь пытались сделать так, чтобы мужчина обратил на вас внимание?

— Ты сейчас про Мефодия, что-ли?

— А кроме него что, мужчин нет? — я сделала вид, что оскорбилась. — Тоже нашли красавца!

— Не красавец, но положительный и при деньгах.

— Угу, такой положительный, что деть некуда. В угол не ставится, к стене придвинешь.

— Вот что вы за девки такие бестолковые! Моя тоже упёрлась: не хочу — и всё. Подумаешь, один раз коровой жвачной обозвал! Ну и что — отряхнулась и пошла.

— Марьяна, а вас муж обзывает?

— Колька, что ль? Дык пусть попробует, сразу оглоблей промеж глаз схлопочет.

— А знахарю, значит, можно?

— Ему да, он муж учёный. У него, может, от трудов мозг потёк, а потому это ему простительно. Главное, деньжищ сколько гребёт… — закатила она глаза, — и лавка у него, и практика! Считать же надо! — она подняла палец вверх, призывая меня проникнуться чужими богатствами. — А чтоб мужик внимание обратил, его напоить следует. Но мастер Мефодий не пьёт, с ним этот номер не пройдёт.

— Но я же не про него сейчас спросила.

— А если не про него, то это, я тебе так скажу, самое лучшее в мире средство. Если мужика подпоить, то он сразу все твои красоты разглядит, а что не надо — не заметит. Так-то… Такая у них природа. Я ж своего тоже так обженила на себе. Он когда протрезвел, уже женатый оказался.

— И не ругался?

— Я бы ему поругалась, — мне продемонстрировали крепкий кулак. — Не, так-то он у меня смирный…

За разговорами мы быстро добрались до рынка. Марьяна посоветовала мне, у кого что покупать, и я, приобретя необходимое, поспешила обратно. Однако в голове поселилась подкинутая знакомицей идея. Может, правда стоит напоить Мефодия, чтобы женить на себе? Пусть потом орёт и обзывается, главное, приказ гримуара будет выполнен. Ведь там не было указания, чтобы все жили долго и счастливо!

Решила, что после обеда рискну и подменю ему воду, которую он пьёт в четыре часа, на стакан водки. А чтобы не понял, что это, зачарую. Вдруг получится! Всё равно других идей пока не было, а сидеть без дела я не привыкла. Кстати, про такой способ я тоже читала, и у главной героини тогда всё сложилось просто замечательно. А до этого молодой человек никак не мог решиться открыть ей своё сердце! Возможно, Мефодий сразу бы не повёл меня в Городскую управу, но заметил, что я та, кто ему необходим. Не зря же на него указал гримуар!

Вернувшись с рынка, побежала на кухню готовить завтрак. Знахарь появился в полвосьмого и, увидев меня, недовольно скривился, словно съел дольку лимона.

— Доброе утро, — весело поздоровалась я. Настроение у меня было прекрасное, и я дала себе слово, что не буду обращать внимания на недовольство мужчины.

— Я просил не попадаться мне на глаза, — пробурчал он. — Но раз уж вы здесь, принесите мне стакан молока.

— Хорошо, — кивнула я и направилась к двери.

— И не забудьте мёд, — напомнили мне вслед недовольным тоном.

Пробегая по коридору, я услышала странный шум, но не придала ему значения. Мало ли, может, звери есть хотят. Благодаря Марьяне, просветившей меня о привычках Мефодия, я быстро разобралась с молоком, а вот мёд на кухне долго найти не могла. Наконец разыскала неприметную маленькую баночку, задвинутую в самом низу шкафа в дальний угол.

Довольная собой, я побежала назад. Распахнула дверь и в ужасе замерла: Биб, словно уже неживой, болтался безвольной тушкой в вытянутой руке озадаченного Гаврилы.

— Вот эта гадость, — потрясли хорьком, — непонятного происхождения выпустила весь ваш зверинец.

— Что?! — казалось, Мефодий мгновенно позеленел. — Каким образом?

— Дык клетки открыл, — пояснил слуга.

— Как открыл?! — Мефодий с грохотом вскочил. Его стул, не устояв, зашатался и свалился на пол. — Я же тебя предупреждал, чтобы засовы нельзя было из клетки открыть!

— Так он снаружи открыл, — Биба снова тряхнули. Я с ужасом соображала, что мне делать. — А потом ещё и окно распахнул!

— Вот зараза! Так сунь его самого в клетку! Подожди, а откуда он взялся? Ну-ка неси его сюда. Что это у него с хвостом?

— Уберите руки! — меня, наконец, отпустило. Энергия взорвалась во мне ключом, и я бросилась на помощь другу. Недолго думая, запустила стаканом молока в бородатого Гаврилу. Подобно снаряду из пращи, он пролетел, разбрызгивая содержимое, и тюкнул обидчика фамильяра в лоб, пробить который не представлялось возможным, а потому, глухо звякнув, упал на пол и разбился.