Черный ящик - Майкл Коннелли

Затем он снял с полки над верстаком пластмассовую бутыль с распылителем. Основательно встряхнув содержимое, Сарджент принялся опрыскивать пистолет.

– А теперь применим патентованное средство по оригинальной рецептуре Огнестрельного Пита на основе масла и металла.

– Масла и металла?

– Да. Масло обладает достаточной вязкостью, чтобы намагниченные металлические опилки плавали в нем в виде взвеси. Распылим смесь, и магнит притянет опилки к поверхности пистолета. В тех местах, где был серийный номер, сталь более сильно сжата, и магнитное притяжение значительно выше. А потому опилки должны лечь так, чтобы проявился номер. По крайней мере в теории.

– Сколько времени на это требуется?

– Не так уж много. Если сработает, то достаточно скоро. Если нет, придется прибегнуть к помощи кислот, но они, по всей вероятности, повредят пистолет. А потому лучше вернуться к этому после пробного отстрела и баллистического анализа. Тебя кто-нибудь торопит с этим?

– Пока нет.

Сарджент говорил об анализе, который должен подтвердить, что пуля, убившая Аннеке Йесперсен, выпущена именно из этого пистолета. И хотя Босх не сомневался, ему требовалось официальное заключение экспертизы. Вот почему ради экономии времени он попросил провести процедуру в обратном порядке. В первую очередь ему был необходим серийный номер, чтобы отследить происхождение оружия, но он прекрасно понимал, что если чудо-масло Сарджента не даст нужного результата, все придется начинать сначала уже обычным чередом и это значительно замедлит дело. А учитывая, что над ним нависла угроза разбирательства в БПС, любая задержка могла приостановить расследование, чего, собственно, и добивался О’Тул, рассчитывая снискать благосклонность и похвалу шефа городской полиции.

– Что ж, будем надеяться на лучшее, – сказал Сарджент, выводя Босха из задумчивости.

– Да, хотелось бы, – отозвался Гарри. – Мне подождать, или ты предпочтешь позвонить?

– Процесс займет еще минут сорок. Можешь подождать, если есть желание.

– Нет. Просто позвони мне, как только все прояснится.

– Непременно, Гарри. Спасибо за потрясающий обед.

– Это тебе спасибо за твой труд, Пит.

В карьере Босха бывали периоды, когда он помнил номера телефонов Лиги защиты прав сотрудников полиции. Но теперь, вернувшись в машину и взяв мобильник, чтобы выйти на связь с представителем лиги, который выступил бы в роли его адвоката при рассмотрении рапорта О’Тула, Босх обнаружил, что начисто забыл эти номера. Он напряг память в надежде их вспомнить. Два молодых криминалиста прошли через стоянку. Ветерок развевал полы их белых халатов. Босх предположил, что это парни из группы, работавшей непосредственно на местах преступлений, и именно потому он не знал их. Ему уже давно не доводилось расследовать свежие случаи.

Он так и не успел вспомнить ни одного номера лиги, когда телефон зазвонил и завибрировал у него в руке. На дисплее отобразился длинный ряд цифр, следовавший за знаком плюс. Это означало международный вызов.

– Гарри Босх слушает.

– Детектив Босх? Это Бонн. У меня на линии господин Янник Фрей. Вы можете поговорить с ним сейчас? Я готов переводить.

– Да, подождите секунду.

Босх положил телефон на сиденье, чтобы достать блокнот и ручку.

– О’кей. Теперь можно. Мистер Фрей, вы меня слышите?

Возникла пауза, потребовавшаяся, как решил Босх, для перевода вопроса. Потом раздался другой голос:

– Да, добрый вечер, инспектор. – Фрей говорил с сильным акцентом, но разборчиво. – Вы извинять меня за слова. Мой английский очень плохо.

– Но уж точно лучше, чем мой датский. Спасибо, что согласились поговорить со мной, сэр.

Бонн перевел, и начался мучительный тридцатиминутный разговор, почти ничего не прояснивший для Босха относительно причин, приведших Аннеке Йесперсен в Лос-Анджелес. Янник Фрей многое мог рассказать о характере и профессиональном мастерстве фотожурналистки, настойчивости, с которой она доводила свою работу до конца, невзирая на риск и противодействие. Но по ключевым вопросам о военных преступлениях, которыми она занималась, Фрей не мог сообщить ничего существенного ни о тех, кто их совершил, ни о том, что послужило первоначальным толчком к расследованию Аннеке. Он напомнил Босху, что Йесперсен работала вне штата, а такие журналисты стараются не выкладывать заранее подробности своих материалов редакторам газет. В прошлом ей не раз случалось обжигаться на этом. Редактор внимательно выслушивал ее соображения о будущей публикации и, даже не сказав спасибо, оперативно перепоручал задание своим штатным репортерам и фотографам.

С нарастающим раздражением и нетерпением Босх дожидался перевода сначала вопросов, а затем ответов на английский, тем более что ответы совершенно его не удовлетворяли. Наконец вопросы иссякли, и он заметил, что за все это время не сделал ни одной записи в блокноте. Пока он размышлял, о чем бы еще спросить, два его собеседника продолжали оживленно общаться между собой на родном языке.

– Что он сейчас говорит? – вмешался Босх.

– Он сильно огорчен, детектив Босх, – ответил Бонн. – Он очень любил Аннеке и хотел бы оказать вам куда большую помощь. Но у него нет тех сведений, которые вам необходимы. Он огорчен еще и потому, что чувствует, как расстроены вы сами.

– Что ж, передайте, что в этом нет его вины.

Бонн перевел, и Фрей снова пустился в пространные рассуждения.

– Давайте подойдем к делу с другой стороны, – прервал его Босх. – В Америке я знаком со многими журналистами. Они не военные корреспонденты, но я уверен, что все репортеры используют одинаковые методы. Обычно новая статья становится как бы продолжением предыдущей. Или же, найдя заслуживающий доверия источник информации, они используют его неоднократно. То есть могут обратиться к тому же человеку при работе над совсем другим материалом. А потому спросите, помнит ли он последние несколько статей, которые написала для него Аннеке. Я знаю, что за год до смерти она побывала в Кувейте. Поинтересуйтесь… То есть просто узнайте, о чем она тогда писала.

Бонн и Фрей снова завели разговор между собой. Босх слышал, как кто-то из них стучит по клавиатуре компьютера, скорее всего Бонн. А пока он дожидался перевода диалога на английский язык, его телефон подал сигнал еще одного вызова, который ждал ответа. Быстро проверив номер, Босх увидел, что звонят из криминалистической лаборатории. Огнестрельный Пит. Босху очень хотелось ответить немедленно, но он все же решил сначала закончить общение с Янником Фреем.

– Хорошо, я нашел то, что вам нужно, – сказал Бонн. – Это сохранилось в нашем компьютерном архиве. Как вы верно заметили, за год до гибели Аннеке присылала репортажи и фотоочерки из Кувейта во время «Бури в пустыне». Несколько таких материалов у нее приобрела «БТ».

– Уже лучше. Там было хоть что-то про военные преступления или жестокое обращение с местным населением?

– Гм… Нет, я пока не вижу ничего подобного. Она старалась писать с человеческой точки зрения. С точки зрения людей в Кувейт-Сити. Три фотоочерка она…

– Что вы имеете в виду под термином «человеческая точка зрения»?

– Ну, это когда она писала, каково людям жить под огнем, о семьях, потерявших близких. И все в таком роде.

Босха зацепила фраза «о семьях, потерявших близких…». Он знал, что многие военные преступления совершались как раз против ни в чем не повинного гражданского населения, случайно угодившего в мясорубку.

– Тогда сделаем так, – сказал он. – Пришлите мне, пожалуйста, ссылки на статьи, которые вы нашли в архиве.

– Хорошо. Но только вам придется перевести их самому.

– Да, я понимаю.

– За какой период вам нужны ее материалы?

– Скажем, за последний год работы.

– Год? Хорошо, но статей будет много.

– Ничего, справлюсь. Мистеру Фрею осталось что добавить? Он ничего больше не вспомнил?

Перевода последнего вопроса он ждал как на иголках. Пора было отключаться. Он хотел как можно скорее перезвонить Огнестрельному Питу.

– Господин Фрей обещал еще подумать об этом, – сказал Бонн. – Он проверит сайт, чтобы освежить факты в памяти.

– Какой сайт?

– Сайт Аннеке.

– Что вы имеете в виду? У нее был свой сайт в Интернете?

– Нет, конечно, не у нее. Но сайт открыл ее брат. Он создал что-то вроде мемориала, и там выложено много ее статьей и фотографий. Понимаете?

Босх молчал, чувствуя опустошенность и злость на самого себя. Конечно, он мог обвинить брата Аннеке, даже не упомянувшего о сайте, но это значило валить с больной головы на здоровую. Он должен был сам догадаться и спросить об этом Хенрика.

– Дайте мне адрес сайта, – попросил он.

Бонн продиктовал ему адрес в Сети по буквам, и в блокноте Босха появилась первая на сегодня запись.

Естественно, гораздо быстрее было дозвониться, чем возвращаться в лабораторию. Огнестрельный Пит ответил после третьего сигнала.